– Может, и нет никакого пулевого оружия? – заговорщически прошептала я, прикрыв рот рукой в алой перчатке.

– Может, и так. Но он стал жутко знаменит. Люди жаждут обрести оружие, сравнимое с магической силой. Странно, что нечто такое не изобрели раньше.

– Уверена, в Алмазной империи сотворили и не такое, но в мирное время не бряцают оружием.

Тир хмыкнул, но мгновенно помрачнел, завидев младшего брата, который все же решил почтить нас своим присутствием. Сегодня Иссур выглядел как добропорядочный завсегдатай светских приемов. Дорогой черный костюм с фраком идеально сидел на его подтянутой фигуре, алый шейный платок из шелка смотрелся кровавой бороздой на фоне белоснежной рубашки, белые перчатки прятали его руки, как и подобало на балу. Иссур небрежно бросил пальто с меховой оторочкой первой попавшейся служанке и, завидев нас с Тиром, расплылся в снисходительной ухмылке.

– Братец, не ожидал, что ты решишь соблюсти приличия. Признаться, я думал, что твои сторожевые псы больше никогда не пустят меня в отчий дом.

– Эти сторожевые псы оказались преданнее солдат империи, присягавших воеводе и государству, – прорычала я, опередив Тира.

– И вам доброго вечера, невоспитанная барышня, – с издевкой процедил Иссур, с едва уловимым выражением брезгливости осмотрев меня с головы до ног. – Впрочем, чего еще ждать от дикарки?

– Довольно! – прошипел Тир так громко, как только мог, чтобы не привлечь к нам ненужного внимания местной знати. – Не смей оскорблять Амаль, сопляк! Будь благодарен за то, что тебя пригласили на праздник, и наслаждайся домом, в который еще не скоро попадешь. Если бы не правила приличия, ноги бы твоей здесь не было.

– Не бушуй, братец, я же любя, – хохотнул Иссур.

– Любя? Ты, сученыш, поднял восстание, в котором погибли десятки людей! – все сильнее распалялся Тир. В страхе, что воевода не совладает с гневом, я схватила его за руку. Сквозь два слоя ткани не ощущалось тепла, но мое прикосновение привело его в чувство.

– А ты выследил моих людей. Мы в расчете, братец. Ты просто оттягиваешь неизбежное. И даже твоя дикарка… то есть очаровательная невеста, не заткнет народное недовольство.

Голос Иссура звучал тихо, но устрашающе. Плевать. Уже завтра Тир огласит новый указ. Тогда-то и грянет народное недовольство, но его с легкостью подавит страх. А еще я отправлюсь на поиски обездоленных ведьм и колдунов, которые, надеюсь, примкнут ко мне, как однажды примкнули Беркуты. Да, Мансур намеревался прибрать их к рукам и обратить в свою веру, но прежде мне не помешает заручиться их поддержкой. А там уж поглядим, стоит ли вверять судьбы этих людей в руки новоявленного отца.

– Сегодняшним вечером нам ни к чему ссориться, Тир. У Миреи появилось второе лицо, и оно столь… любопытное. Сегодня ваш праздник, Амаль Кахир. Я даже приготовил небольшой подарок, который поможет вам завоевать любовь местной знати.

– И где же твой подарок? – буркнул Тир.

– Позже, брат. Позже.

С этими словами Иссур откланялся и удалился, попутно улыбаясь и здороваясь с каждым из встреченных гостей.

– Ненавижу ублюдка, – прорычал Тир, неосознанно сжав мою ладонь, и я шикнула от боли. Воевода изумленно покосился на наши сцепленные руки. – Вы снова обожглись?

– Никак не могу насладиться возвращением моего огня. Вот и балуюсь.

– Берегите руки, Амаль. Они слишком красивы, чтобы их увечить. – С этими словами Тир поднес мою руку к губам и прикоснулся к материи перчаток поцелуем.

Я едва сдержала смешок. Неужто будущий муж вознамерился меня соблазнить? В памяти сами собой всплыли слова из письма Эрдэнэ: «Не позвольте ему сделать вас одной из многих десятков». И пусть полудемон разбирался в мужских намерениях куда лучше, но в намерениях Тира не сомневалась даже я.

Сколько же лет было Эрдэнэ, такому внешне молодому мужчине с мудростью в раскосых глазах? Игле он так и не открыл ни одну из своих тайн. То, что этот человек окажется и не человеком вовсе, я подозревала с первой встречи у пещеры. Когда-то Маура упоминала о полукровках, что рождаются от союза демонов с людьми, но она никогда не видела их воочию.

– Многоуважаемые гости, я приветствую вас на этом замечательном празднике в честь помолвки достопочтенного воеводы Тира Ирея Ак-Сарина и дочери покойного воеводы Нарама – Амаль Кахир Эркин! – зычным голосом провозгласил распорядитель бала, проворно забравшись на возвышение, где уже расселись музыканты.

Гости почтительно затихли и расступились, освободив нам с Тиром путь к подмосткам. Воевода перехватил меня под локоть и проследовал сквозь толпу. Я не видела выражений лиц гостей, но чувствовала их страх и неприятие, любопытство и брезгливость к дикарке из Нарама. Меня и моих солдат без устали обсуждал весь Адрам и продолжит обсуждать после сегодняшнего бала, знатные дамы за чашками чая пройдутся по каждой детали моей одежды, а мужчины в лавках брадобреев в очередной раз возмутятся выбором Тира. Пусть поболтают еще, пока не сотрутся языки.

Тир помог мне взойти на сцену и поднялся следом. Мы остановились лицом к дверям бального зала, где топтались четверо Беркутов.

– Сегодня я счастлив сообщить всем вам, господа и дамы, о радостном событии! – возвестил Тир со счастливой улыбкой, и в зале наступила гробовая тишина. – Сегодняшний бал устроен в честь моей помолвки с невероятной женщиной! Она – та, кто послана мне Владыкой, и вскоре займет почетное место подле меня. Я искренне надеюсь, что все вы выкажете госпоже Эркин подобающее уважение и почтение. Кроме того, я счастлив поделиться с вами новостью, что принял решение о дате свадьбы. Торжество состоится в первый день зимобора. Пусть же первый месяц весны ознаменуется праздничным событием!

Я метнула в Тира полный триумфа взгляд. Он намеревался сыграть свадьбу уже через месяц, но все же уступил под моим напором. Предстояла тяжелая зима, и для нас обоих будет лучше, если мы останемся всего лишь помолвлены.

– Госпожа Эркин, примите от меня этот скромный подарок в честь нашего обручения. Пред очами Владыки я нарекаю вас своей невестой. – С этими словами Тир, не глядя, протянул руку, и распорядитель поспешно вложил в его ладонь резную деревянную шкатулку. Воевода открыл ее и протянул мне. На белой подушечке блестел золотой перстень с россыпью рубинов и большим черным сапфиром – таким же, как и на колье, подаренном им в честь моего двадцатилетия. Кольцо лучилось восхитительной красотой, но я не могла оторвать глаз от дверей бального зала. Всего пару мгновений назад там появилась фигура в зеленом мундире с красным воротом, и мое тело прошибло дрянное чувство, которому не было названия ни у одного мудреца этого мира. Оно комом собралось в солнечном сплетении и рухнуло в живот.

Еще ночью он был далеко отсюда. Творец, почему он вернулся?

Предатель застыл в дверях. Даже издали я ухватилась за его взгляд, не в силах отвернуться. Никто не обратил внимания на нового гостя, только мое сердце пустилось в бешеный пляс, граничащий с болью.

– Не дрожите. Все идет прекрасно, – прошептал Тир, надевая перстень на безымянный палец моей правой руки. После свадьбы по белоярским обычаям мы обменяемся кольцами, которые наденем уже на левую руку в храме Владыки. До чего же странная традиция! В Нараме обручальные кольца не носили, этот обычай не прижился там даже с приходом Белоярской империи. Наша гордая провинция отвергла чужую религию.

Я с усилием вздохнула и выдохнула, успокаивая дрожь. Почему присутствие предателя обжигало меня больнее собственного пламени? Почему кровь вскипела, а кости превратились в труху, которая того и гляди рассыплется по полу, оставив вместо меня груду ткани и драгоценностей? Взгляд предателя отпечатался на моем теле, въелся в него ядом, от которого уже не найти противоядия.

– А сейчас я попрошу достопочтенного воеводу и его обворожительную невесту открыть сегодняшний бал! – провозгласил распорядитель с таким видом, словно вот-вот подпрыгнет от восторга. – Уважаемая публика, первый танец!