— Сегодня объявили, что Серджио Палитано будет петь прямо на площади Совета. Весь город там собрался, а меня оставили этот дурацкий дирижабль охранять. Как будто он кому-то нужен, — сквозь рыдания объясняла девушка, почему кроме ее одной никого больше на данной площади не оказалось. — Это так обидно, — она высморкалась в протянутый Грубером платок. — Я просто обожаю Серджио, да и кто его не любит, он же такой ми-и-лый. Я уже хотела плюнуть на все и бежать на площадь Совета, ну что мне сделают, если узнают? Уволят? Ха-ха, я сама уже готова уволиться с этой работы, как же она мне надоела, вы бы только знали…

— Вы хотели бежать на площадь послушать великого, хм, в общем, великого, — перебил ее Грубер. — Что вам помешало? — Грубер не стал вдаваться в подробности того, что если бы она все же ослушалась и ушла, то ее жизнь не подвергалась бы чудовищной опасности.

— Так ведь этот дурацкий туман. Он так внезапно накрыл площадь, я даже испугаться сразу не успела, а потом принюхалась, бе-е, он такой противный, такой вонючий, от него просто тошнит. Я даже отключилась почти на час, когда эта желтая гадость повалила.

— М-да, — Грубер поднялся на ноги и помассировал шею. Мышцы на ногах свело легкой судорогой, а затем, принося покалывающую боль, побежали полчища мурашек, говорящие о том, что в мышцах возобновился кровоток. Он добрых десять минут сидел перед рыдающей барышней на корточках и пытался из ее бессвязных рыданий вычленить главное — она перерождается, или ей повезло, и она иммунная? Судя по всему, раньше все ее копии сразу же попадали в распростертые объятья элитника и заканчивали жизнь в его желудке, причем очень быстро, так что определить, кем же она являлась, не представлялось возможным.

— А какой это город, милая девушка? — место Грубера возле сидящей на стуле девицы занял Снегирь.

— Как это какой? Конечно же Новгород.

— Ну да, конечно же, и как мы не подумали? — Грубер приник к небольшой щелке, через которую внутрь полутемного помещения проникал робкий лучик света и попытался разглядеть окрестности. И тут лестница качнулась. Виски пронзила резкая боль, но тут же затихла, хотя Грубер очень ясно ощущал — элитник здесь, буквально в нескольких метрах от него. То, что его не корежило от этой близости, так же как и то, что для самого элитника он вроде бы оставался невидимым, промелькнуло на задворках сознания, но он приказал себе не думать об этих странностях, именно сейчас этого было не ко времени. — Тихо, — прошептал он, подскакивая к девушке и мягко закрывая ей рот ладонью. — Тише, если хочешь жить.

Слезы на глазах девушки сразу же высохли, и она закивала, испуганно глядя на Грубера, видимо полагая, что опасность ей грозит именно от него. Грубер же не отводил взгляда от двери, напряженно прислушиваясь к окружающей их тишине. Снегирь замер в том неловком положении, в котором находился — на корточках, возле стула, где сидела девушка.

Тоненький лучик света, проникающий между неплотно пригнанных досок двери, внезапно исчез — его заслонила огромная тень, появившаяся снаружи. Сидящие в комнате люди стали напоминать статуи самим себе, даже дыхание затаив, чтобы ненароком не выдать своего присутствия. Девушка полностью осознала, в какой на самом деле заднице она оказалась и, окончательно поняв, что бояться нужно вовсе не этих странных парней, теперь уже сама вжималась в Грубера, пытаясь таким нехитрым способом спрятаться от невидимого пока монстра.

Было поразительно как тихо, несмотря на размеры, передвигался элитник. Его роста хватало, чтобы создать тень прямо напротив хлипкого убежища, в котором от него прятались люди. Подниматься по лестнице не было смысла, он прекрасно помнил, что конструкция, кажущаяся такой надежной, не выдерживает его вес, а падать больше трех раз, чтобы понять, насколько это глупая идея для элитника было бы слишком нетипично. Постояв некоторое время возле лестницы, он так и не дождался девицы, которая всегда после перезагрузки попадала в его ненасытную утробу. Недовольно заурчав, элитник принялся оглядываться в поисках подходящей замены, но вокруг было пусто — жрать было нечего. Тогда он тяжело развернулся и побрел в ту сторону, где совсем недавно жила та, которая была ему небезразлична. Там осталось еще много вкусного мяса, которое позволит ему ненадолго заглушить вечный голод, чтобы отомстить тем двум людишкам, которые отняли у него нечто очень дорогое.

Грубер выждал еще немного, прислушиваясь к ослабляющемуся давлению в голове — то, что осталось от болевых ощущений, и только после этого опустил руку, плотно прижатую к лицу девушки. Он даже не подумал о том, что можно попытаться как-то воздействовать на элитника, в настоящий момент Грубер чувствовал себя крайне неуверенно и не знал, способен ли он сейчас на подобные проявления сбоящего дара. Пообещав самому себе, что непременно начнет выяснять свои новые возможности, точнее то, насколько он утратил прежние, Грубер перевел взгляд на девушку, мысленно поморщившись, увидев, что на ее щеках остались пятна, напоминающие синяки, как раз на том месте, где он прижимал к нежной коже ладонь.

— Тебя как зовут-то? — спросил, отбросив всю ту шелуху, которой старался следовать при первых минутах знакомства.

— Зина, Зинаида Павловна Косова, — тихо ответила девушка, глядя на него широко открытыми глазами. — Что происходит? Кто это был?

— Это был элитник, высший зараженный, добро пожаловать в Улей, — Грубер сделал паузу, перед тем как назвать ее по имени, но затем, словно спохватившись, добавил, кашлянув. — Зина.

— Я не понимаю… — начала было девушку и вдруг замолчала, поднеся руки к лицу. — Что-то мне нехорошо, в глазах двоится и то жарко, то холодно…

— Грубер, это же не то, о чем я подумал? — Снегирь поднялся, слегка покачнулся, потому что заново приобретающие чувствительность конечности слегка подкосились, но быстро восстановил равновесие и отошел от стула, на котором сидела Зина.

— Что? Что со мной такое? Вы чего-то недоговариваете! Признавайтесь, вас Руслан прислал, да?! — Зина вскочила, сверкая лихорадочно блестящими глазами. Ее щеки раскраснелись, и в этот момент довольно невзрачная девушка стала выглядеть настоящей красавицей.

— Нет, — Грубер покачал головой. — Мы понятия не имеем, кто такой Руслан, но можешь забыть о нем, ты в Улье, детка, и, кажется, у тебя очень большие проблемы…

— А-а-а, — Зина прервала его практически на полуслове, бросившись вперед, выставив перед собой руки, на пальцах которых ногти заметно удлинились.

— Тихо, сейчас мы тебе поможем, — проговорил Грубер, перехватывая тонкие запястья, в то время как девушка попыталась его укусить.

— Она обер, Грубер, — Снегирь сделал шаг в направлении друга, стараясь понять, что именно тот предполагает под словом «помочь». Как он может ей помочь, если преображения начались? Если только он не имеет в виду убийство. Прервать странное существование зараженных — это что ли возможная помощь?

— Я вижу, — Грубер с трудом справлялся с совершенно потерявшей контроль девушкой. Она довольно небезуспешно пыталась вырваться из его хватки и дотянуться до горла. — Да помоги мне, ради всех святых, — прорычал он, явно обращаясь к Снегирю.

— Что? Да, сейчас, — Снегирь вытащил длинный нож и сделал еще один шаг в направлении борющейся парочки.

— Ты что собираешься делать, идиот? — Груберу удалось слегка оттолкнуть Зину, и он обернулся, чтобы посмотреть на друга, подходящего к нему с ножом.

— Хочу помочь, — в голосе Снегиря прозвучало удивление.

— Прирезав девчонку? Не тупи, — в этот момент на него снова налетела Зина, с утробным рычанием. Еще пока рычанием, а не урчанием, и она пока не потеряла возможность ходить. — Да чтоб тебя!

Как оказалось, стены этого маленького помещения внутри лестницы оказались не настолько и крепкими, какими казались на первый взгляд. Зина набросилась на Грубера со всей яростью своих новоприобретенных сил. Ему удалось снова перехватить ее руки, но от силы удара при столкновении он сделал шаг назад. Зина навалилась на него, визжа и пытаясь дотянуться до незащищенного горла. Грубер уперся спиной в стену и все силы прикладывал для того, чтобы получше перехватить беснующуюся девушку. У него ничего не получалось, и он снова сумел оттолкнуть ее от себя, но не успел встать поудобнее, как она набросилась на него с яростью берсерка. Отступать дальше было уже некуда, и удар через Грубера пришелся большей частью на стену, на которую он опирался спиной. Раздался треск и часть стены, проломившись, рухнула вниз на землю с высоты двух лестничных пролетов, увлекая за собой все еще продолжающих бороться Грубера и стремительно теряющую разум Зину.