Пещера наконец опустела. Когда все, кого Мансур взял с собой в Фадаят, наконец исчезли в коридоре огня, оставшиеся разбрелись по своим комнаткам. Их оживленные голоса еще долго эхом разносились по коридорам и отражались от каменных стен. В волнении я до крови искусала покрытые коркой губы, все еще завороженно вспоминая огромный силуэт Аждархи в небе.

Ювха обратилась быстро, но к этому зрелищу я, как и многие обитатели пещеры, оказалась не готова. Ее хрупкая фигура ломалась и скрючивалась, кости и суставы росли и менялись, кожа слезала лоскутами, а под ней проступала чешуя, волосы скрылись под новой броней, а голова… она треснула, будто тыква, и из кровавого месива выросли три новые. Мне приходилось видеть многие тошнотворные зрелища, но это превзошло все ожидания. Ильсию даже вывернуло в сторонке, отчего я ехидно усмехнулась, пожалев, что мерзавка не захлебнулась собственной рвотой.

Когда в коридорах наконец воцарилась тишина, ко мне в дверь постучали. Я схватила набитый заранее вещевой мешок и тихонько приоткрыла ее, никого не увидев на пороге.

– Ну что, подлая дочь, готова предать отца? – ехидный шепот Рефа раздался прямо над ухом. Куда же теперь без вредного лиса?

– Было бы кого предавать, – так же тихо ответила я, и уже через мгновенье мою руку схватили теплые пальцы Иглы.

Мираж скрыл нас от любопытных глаз на случай, если кто-то из обитателей пещеры – например, мерзавка Ильсия – решит прогуляться ночью не в кровать, а по холодным коридорам.

Мы прокрались к комнате Эрдэнэ, и Игла осторожно постучала. Дверь приоткрылась, впуская нас. Эрдэнэ с Илмаром уже ждали. Лицо кадара хоть и отливало зеленцой, зато светилось от гордости.

– Что-то он подозрительно веселый, – буркнула я, когда тени Иглы рассеялись.

Эрдэнэ расплылся в улыбке и загадочно ответил:

– Он сумел подсыпать собратьям в еду кое-что весьма интересное.

– Больше не нужно беспокоиться о кадарах. Мансур не отправит их за нами, – самодовольно сообщил Илмар.

Я все еще непонимающе переводила взгляд с одного гордого лица на другое, когда Эрдэнэ пояснил:

– Все они отравлены и умрут ровно через шесть часов.

– Как благородно подсыпать яд тем, кто наивно считает тебя своим, – проворчал Реф, но вопреки напускному недовольству весело перекувыркнулся в воздухе. Готова поспорить, он злорадствовал пуще меня самой. В конце концов, не мое тело разорвали низшие демоны и отправили в небытие. Реф имел право на возмездие.

– Я опробовал его на себе, но совсем мизерную дозу. Два дня меня тошнило так, что я едва не выплюнул кишки, – признался Илмар. – Дорогим братьям пришлось подсыпать побольше.

– Где вы взяли яд? – изумилась я.

– Не думаешь же ты, что у племени кочевников есть только дурманящие отвары? – снисходительно протянул Эрдэнэ. – В загашнике тетки Эриф чего только не найдешь. Я бы мог и сам сварить такой яд, но сделать это в пещере незаметно невозможно. Пришлось прибегнуть к помощи старой знакомой. Однажды я познакомлю тебя с ней. Полезная женщина, хоть и странная до дрожи.

Эрдэнэ с Илмаром тоже взвалили на спины вещевые мешки и взялись за руки. Из нас получилась забавная цепочка, укрытая плотной тенью. Уходить из пещеры насовсем оказалось… упоительно. Наконец-то это каменное пристанище выпустит нас из известняковых лап. Пусть же оно погребет под собой Мансура.

Мы устремились к месту, где всегда горел костер. Всего час назад оттуда отправился в Фадаят одураченный Мансур. Этой же дорогой сбегу я – главное разочарование в его жизни.

На улице нас уже ждали. Геула и Диша прятались за кухонной утварью, а Гарай притаился у входа в пещеру. Мы благополучно миновали блуждающие огоньки Закира под покровом теней Иглы и наконец сбросили с себя морок. Я вылила в костер склянку с кровью Мансура, ярко представив знакомую гостиную в имении Тира, и пламя бешеным зверем взметнулось к небу.

– Вы уж простите, но я в огонь не полезу. Полечу своим ходом, – буркнул Илмар.

– Да кому ты нужен со своими гадами, – тут же раздалось ворчание Рефа. – Исчезни, чтоб и духу твоего здесь не было. Гнилью несет, аж в носу свербит.

– Возьми с собой Гарая, – не обратив на Рефа внимания, попросила я. – Огонь вредит его коже.

Белесый с благодарностью покосился на меня и несмело улыбнулся. Я ободряюще похлопала его по плечу. По моей вине беднягу помотала жизнь, как и всех, кто решил примкнуть ко мне.

Илмар схватил Гарая за руку, и вокруг них взметнулись бесформенные фигуры низших демонов, которые тут же их и поглотили. Еще пару мгновений я смотрела на то место, где они только что стояли, но стоило перевести взгляд на вход в пещеру, как в горле застрял очередной глоток воздуха. Мы предусмотрительно потушили жаровни, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, но Маура в них не нуждалась. Рядом с ней парил сгусток пламени, освещавший матери дорогу.

Она зябко завернулась в бархатный халат, расшитый лилиями, и усмехнулась так знакомо, будто перед нами вновь предстала известнейшая ведьма Даира, любовница воеводы, самая влиятельная женщина столицы.

Эрдэнэ застыл, выступив на шаг вперед. Неужели решил защищать меня даже от матери?

Я не двинулась с места, ожидая, пока Маура подойдет сама. Так она и сделала. Ее походка была полна скрытой силы. Я смотрела на мать с той же гордыней, которая читалась на ее лице. Мы вновь сошлись в безмолвном поединке.

– Оказывается, я хорошо тебя знаю, Амаль. Ты предсказуема, даже если мнишь иное. Мансура, к сожалению, обмануть проще, чем меня. – Маура выплюнула эти слова мне в лицо, отчего я только широко улыбнулась.

– А я и не стремилась обмануть тебя. Разве ты что-то значишь в этой игре? Прости, но я играю с Мансуром, а не с его придатком, – выпалила я и ощутила, что клубок обид, затаенных на мать, наконец разматывается. – Ты сделала выбор, встала на сторону предателя, поэтому не смей делать вид, что знаешь меня.

– Ты до сих пор лелеешь в сердце обиду, подпитанную неизвестно кем. Кто-то оговорил Мансура, а ты поверила другому человеку, а не собственному отцу.

– Интересно, почему? Дайте-ка подумать. Наверное, потому что он двадцать лет только и делал для меня, что ничего.

– Это я рассказала Амаль, что видела в пещере кадара, который охотился на нее, – влезла Игла и выступила вперед. Над ее плечом тут же возник Реф и презрительно фыркнул.

– Ты? – Маура не сумела скрыть изумление.

– Я. Неожиданно, Маура? Наконец я вновь обрел тело и могу взглянуть в твои бесстыжие глаза. Скажи, разве тебя не мучила совесть, когда ты смотрела на Данию? Неужели вы обманывали бы ее до самой смерти? Разве она не заслужила знать, кто ее брат?

– Так это ты… – выдохнула Маура.

– Я. Жаль, что не смог сделать этого раньше – до того, как твой благоверный велел Дании опоить Амира и бросить его беспомощным в одиночестве.

– Семья Иглы – это мы.

Едва эти слова сорвались с губ матери, я фыркнула и отрезала:

– Лживая семья не нужна ни ей, ни мне. Мансур – паук, а ты запуталась в его паутине сильнее всех. Жаль, что я так и не стала для тебя важней его.

– Вы никуда не уйдете! – рявкнула Маура, кажется, пропустив мои слова мимо ушей.

Земля под нашими ногами заходила ходуном, но стоило Эрдэнэ свистнуть, как откуда-то из зарослей к матери ринулись трое его девочек. Они с визгом накинулись на Мауру, и той пришлось позабыть о нас, чтобы отбиться от чудовищ.

– Бежим. Девочки не смогут задержать ее надолго. – Эрдэнэ потянул меня за локоть к костру.

Мы нырнули в огонь первыми, за нами – Игла с Рефом, Геула и Диша. Мать и дочь удивленно замерли, но времени осматриваться не осталось. Я рявкнула им, чтобы не стояли на месте, и помчалась вперед. Эрдэнэ отстал, сторожа вход. Через несколько минут он нагнал нас, доложив, что Маура расправилась с его девочками.

– Не думаю, что она настолько глупа, чтобы пуститься в погоню. Когда огонь с нашей стороны потухнет, Маура уткнется в тупик. Не думает же она, что мы забудем оборвать коридор?