Шум повторился, и стало понятно, что он исходил из той части ангара, где обычно Андерсен возилась с электроникой или мелкими деталями.

Стараясь не шуметь, хотя с тем грохотом, который стал постоянным, можно было и не стараться, подкрался к двери мастерской и, приоткрыв её, заглянул внутрь.

— Бесит! Бесит! Как же бесит! — смог расслышать я бормотание Шпильки, колотящей небольшой киянкой по листу жести. — Грёбаные праздники! Да что ж ты, сука, не получаешься⁈

После очередного удара киянка выскочила из руки девушки, и та, матерясь ещё больше, наклонилась за ней.

Что могу сказать, Крис была красивой девушкой. И даже в засаленном комбинезоне-шортах на лямках этого было не отнять. А с учётом того, что под ним на Андерсен было только нижнее бельё, по крайней мере тёмно-синий ажурный лифчик я рассмотрел, зрелище было еще то.

Вечернее платье, в котором Шпилька была на празднике, висело на высокой спинке стула, а туфли валялись у верстака.

— Ты либо заходи, либо дверь с обратной стороны закрой, дует, — не оборачиваясь, произнесла девушка после того, как подобрала молоток и положила его рядом с наполовину наполненным стаканом.

— Убери орудие труда подальше, а то, смотрю, настроение у тебя не самое добродушное, — ответил я, смело шагнув внутрь. — Что празднуем? Или проклинаем кого?

— День семьи, блин! — девушка вновь потянулась за киянкой, но, видимо, рука подвела, и Крис промахнулась, схватившись за стакан.

— Что-то я не вижу тут главу семьи. Обычно такие праздники проводят сообща, — поискав свободное место в мастерской, заваленной хламом, убедился, что такового нет. Так что убрав платье, сел на единственный стул в мастерской.

— Отца это не особо касается, — покосилась на меня девушка, но стул я уже занял и покидать захваченное место не собирался, и так настоялся за вечер. — Поминаю свою первую семью. Кем бы они ни были.

— Что-то я уже пару лет не замечал за тобой подобного. Что произошло? Кто-то обидел? — спросил я, облокотившись о край стола и подперев кулаком голову. Спать хотелось жутко, но не бросать же девушку в таком состоянии.

— Меня и обидеть? — фыркнула Шпилька и, поняв, что джентльменов среди нас сегодня нет и место уступать никто не будет, запрыгнула на верстак. И не скажу, что совесть меня мучила, тем более что ножки у девушки были просто загляденье.

— Но что-то же тебя спровоцировало тебя прийти сюда ночью и молотить по ни в чём не повинной железяке, прихлёбывая… кстати, что именно прихлёбывая? — прежде чем девушка успела среагировать, я перехватил стакан и залпом выпил остатки. — Ух, блин! Настино варево? Вкус больно знакомый… И вообще, что-то у этой барышни времени свободного много, столько самогона гнать. К кому не приду, у всех он есть.

— Праздник меня выбесил, — буркнула Шпилька и, извернувшись, так что одна лямка комбеза упала с плеча, достала из шкафчика початую бутылку и ещё один стакан. — Все ходят довольные, друг другу улыбаются. Феррите вообще, вон, со всей семьёй припёрся. Леонов себе подружку завёл. Бесят!

— Зависть — плохая вещь. Лучше бы порадовалась за них, — произнёс я, подставляя стакан и напрягая память. Да, вроде бы с утра шибко важных дел не было.

— Я и радуюсь, только устала радоваться за других, — покачивая ножкой ответила девушка. — Рада за Гиту, что она смогла хорошо устроиться, рада за малявку Астрид, что чёрная полоса в её жизни закончилась. За Настю рада…

— А у неё-то что? — спросил я, уже предвидя ответ. Блин, ну неужто так тяжело держать язык за зубами?

— Рассказала она мне про ядро. А ещё Настя — значимый поданный для рода Исаевых, а значит, у неё куда больше шансов, — грустно смотря в стакан, произнесла девушка. — А мне, похоже, так и быть вольным гражданином. Ненужным ни тут, ни там! Не могли, б****, подохнуть где-нибудь за приделами имперской юрисдикции!

— Не перегибай палку, Крис. Твои родители вряд ли рассчитывали помереть от рук мародёров, — прервал я Крис. — Так что злиться на них глупо.

— Глупо было переться с маленьким ребёнком к чёрту на кулички. Сами сдохли, ещё и мне жизнь испортили! — лицо девушки исказила гримаса обиды, а на глазах навернулись слёзы.

С этим спорить было сложно. Будучи не последними людьми на одной из ключевых планет Империи, мать и отец Шпильки пользовались своим положением, участвуя в различных махинациях. Так-то это общая порочная практика, и, если держать себя в определённых рамках, Империя закрывала глаза, особенно, если это шло ей на пользу. Но то ли Валецкие перешли дорогу таким же «благородным» людям, то ли решили откусить кусок побольше и подавились, но по итогу их поставили перед выбором без выбора. Либо по-быстрому сдохнуть, либо забиться в дыру поглубже и не отсвечивать ещё несколько поколений.

Но бывшей элите становиться обычными фермерами было не с руки, и, не придумав ничего лучше, Валецкие подали заявление о смене гражданства в посольство крохотной Федерации, едва насчитывающей полсотни лет с момента образования. Федерация, естественно, была рада переманить на свою сторону довольно осведомленных в некоторых областях людей, так что отказывать не стала.

К сожалению, добраться семье Валецких до новой родины было не суждено. Судно, на котором они отправились в новую жизнь, вот ведь неожиданность, взяли на абордаж пираты. Обычно, как это странно бы не звучало, у пассажиров вероятность выжить при таких событиях была высока. Сиди себе тихо да не оказывай попыток сопротивления.

Но, как я узнал из личного дела Крис, её предыдущие родители молча сидеть не могли, а у пиратского быдла самоконтроль ниже плинтуса, так что после первого предупреждения их просто пристрелили на глазах остальных. Благо, мелкую Крис добрые люди спрятать догадались, чуя, к чему всё идёт.

По итогу судно освободили, и именно там Сидорович, тогда ещё не принадлежавший к роду Исаевых, встретил мелкую вредную девочку, рыдающую над телами своих родителей.

Что там щёлкнуло в мозгу у сурового чернокожего мужчины, чьи руки за время службы в имперском флоте были в крови по самое горло, я не знаю, но он решил удочерить Шпильку.

И тут одно потянуло другое. Юридически, на тот момент, Крис Валецких уже была гражданкой Федерации, а законы Империи на этот счёт были довольно жёсткие. Депортация, и всё тут. С учётом того, что ждало маленького ребёнка в другом государстве со своими, весьма специфическими законами, худшей участи придумать было сложно.

Но Андерсен извернулся. Не знаю как, хоть и подозреваю, что к этому приложил руку мой отец, но они смогли добиться для Крис специфического правового статуса. Вот только полноправным поданным Империи она стать не могла, пока имела гражданство Федерации, а отказаться от него можно было только по достижению совершеннолетия, которое в Федерации наступало в двадцать один год.

И в род я её принять не имел права, что ей тоже, видимо, было не по нраву. В общем, неприятная ситуация, но и не такая, чтобы убиваться.

— Чтобы не произошло, всё к лучшему, — произнёс я самые банальные слова, которые только можно было подобрать в данной ситуации и развёл руками, увидев недовольное лицо девушки. — А ты ещё красивее, когда сердишься.

— Ну ты прям сегодня фонтанируешь банальностями, барон, — страдальчески вздохнула Крис. — Лучше налей и проваливай. Что-то не тянет меня больше на душевные беседы.

Едва Крис закончила говорить, я поднялся со стула и поставил стакан на верстак. Вот только вместо того, чтобы выйти и закрыть за собой дверь, я вплотную подошёл к девушке.

— Бу-бу-бу, я такая гордая и сильная. Позволила побыть себе на мгновение слабой и тут же возненавидела себя, — произнёс я, схватив за щёки опешившую девушку и растянув их в стороны. — Ну что за ребячество, Крис? Да, твой старт был не из самых лёгких, но посмотри, чего ты добилась! У тебя есть любящий отец, хорошие друзья, готовые тебе помочь, пускай ты и слишком гордая, чтобы попросить их об этом. В конце концов, ты — высококлассный специалист в самом крутом роде на всю Империю, а это что-то да значит.