Наконец я добралась до дверей своих покоев. Игла плелась следом уставшей тенью, в то время как Илмара я временно определила в солдатский корпус. Беркуты согласились пристроить на ночевку нового «товарища», но отнеслись к нему настороженно.

– Тебе нужно отдохнуть. Останешься в моих покоях, – велела я, когда Игла замешкалась на пороге. Она по привычке последовала нашему правилу: проводить меня до покоев и только после этого идти спать в дом прислуги.

– Неужто великая Амаль снизошла до служанки? – беззлобно буркнула она.

– Сделаю вид, что твоя колкость меня задела.

С этими словами я вошла в покои и наконец ощутила себя в зябкой, темной безопасности. Мы будто оказались в ледяной крепости, и виной тому собачий холод. Никто не топил камин, пока меня не было, и, конечно же, не зажигал свечи. Стоило мне выругаться сквозь зубы и зажечь лампы своим огнем, как в топке что-то зашевелилось.

– О, явилась, пропажа, – проворчала бичура, выбравшись из камина, и отряхнулась от сажи, как собака. – Я уж думала, что ты сбежала и даже не попрощалась.

– Не тут-то было. Нас поймали и чуть не убили.

– Тебя он бы не убил, но… лучше уж умереть, чем сношаться с такой мразью, как твой братец, – влезла Игла.

– Он мне не брат. И ничего такого между нами не было, – рыкнула я и сцепила зубы от злости. Смерть Айдана казалась правильной и неправильной одновременно. Мне, бесы меня раздери, было больно вспоминать о нем. Шурым!

– Да знаю я. Кутарашым[21] попросту не успел, – согласилась Игла. – Не прикончи его Амир, однажды он сотворил бы все мерзости, которые придумал своей извращенной башкой. И творил бы, пока не надоело.

Я поежилась, глупо надеясь, что Игла не права. Айдан испытывал ко мне чувства, как ни жутко оказалось это признавать. Больные, истерзанные, доведенные до безумия, но чувства. Какая же участь ждала бы меня, не успей Амир убить его первым? Разве смог бы Айдан сдерживаться вечно? Однажды я стала бы его постельной игрушкой, сломленная и лишенная магии. Его сумасшествие поглотило бы и меня саму, пока кто-то из нас не убил бы другого…

Требовательный стук в дверь заставил нас подпрыгнуть, а бичуру – нырнуть обратно в камин. Мы с Иглой переглянулись и прокрались к двери. За ней слышались мужские голоса и… истеричные девичьи вопли. Лира. Ну что за бес привел ее ко мне именно сейчас, когда я почти до истерики жаждала просто накрыться с головой одеялом и заснуть?

Игла, закатив глаза, скрылась под миражом из теней, и я распахнула дверь. Занесенный кулак Лиры едва не заехал мне по носу, но она вовремя отдернула руку. Перед моими покоями уже дежурили двое Беркутов. Ну до чего же молодцы! Не пришлось даже просить. Правда, от взбешенной сестрицы воеводы они были бессильны.

Лира, одетая в парчовый халат, из-под которого стыдливо выглядывал подол шелковой ночной рубашки до пят, выглядела до странного домашней. Светло-русые волосы струились по плечам, ниспадая на спину, и я невольно позавидовала ее нежной, утонченной красоте. Разве мог Амир предпочесть меня ей? Но так случилось, и это казалось мне величайшей загадкой подлунного мира. Фарфоровая куколка против грубого чудовища. Разве кто-то выбрал бы меня? Но он выбрал… и наверняка пожалел об этом. Если бы Амир остался с Лирой, то не томился бы сейчас в застенках у Первой стражи.

– Что вам нужно, Лира? – устало поинтересовалась я.

Вместо ответа она потеснила меня плечом и бесцеремонно ворвалась в покои. Я изумленно закрыла дверь и невольно задумалась, не одержима ли демоном сестрица Тира. Уж слишком эта выходка не вязалась с ее кротостью и отменным воспитанием.

– Вернулась, шлюха?! – рявкнула она, смело шагнув ко мне. Мы стояли почти нос к носу. В висках вспыхнула ярость, но пока что я ее придержала.

– Мне кажется или вы оговорились, дорогая Лира?

– Не смей так меня называть, бесова ведьма! Где ты шаталась все эти дни, пока моего брата нет в имении? С кем спала, пока он не видит? Не хватило тебе Амира, так решила прыгнуть в постель к кому-то другому? Или ты… была с Амиром?

Последние слова напугали ее саму, отчего на красивом личике отразился ужас.

– Не несите чушь, Лира. У меня нет никаких сил ругаться и объясняться с вами. Если Тир захочет ответов, я дам их ему. При всем уважении, но вы для меня – никто.

– Не смей мне дерзить, мерзавка! Я – сестра воеводы! – взвилась Лира.

Казалось, еще немного, и ее разорвет от злости на кровавые ошметки. Обычно бледное лицо раскраснелось, в глазах застыли злые слезы. Надо же, мне удалось довести фарфоровую девочку до белого каления, ничего для этого не делая. Однако опьянения победой не было и быть не могло. Если раньше моя ревность бесновалась зверем, то отныне я не испытывала к Лире ни-че-го.

– А я – невеста воеводы. Не забывайтесь, Лира, иначе я пожалуюсь Тиру.

– Ты посмеешь настроить против меня еще и брата?! – взвизгнула она, сжимая кулаки. – Неужели ты недостаточно унизила меня, забрав Амира?! Ненавижу тебя, шлюха! Как же я тебя ненавижу! Все знают, что ты была с каждым из своего отряда, но это не помешало Амиру выбрать тебя! А Тир! Он вертится вокруг, как идиот. Ты же омерзительна! Что они нашли в мерзавке, которая сожгла собственного брата?!

– Ну все, с меня хватит!

С этими словами я схватила визжащую Лиру под локоть, сжав так, что синяки от пальцев наверняка останутся на ее хрустальной коже.

– Не смей меня трогать!

– Пошла вон. И больше не смей беспокоить меня. Я поговорю с Тиром по поводу того, не желает ли он отправить тебя в храм вашего Владыки. Говорят, за пару лет там можно достигнуть просветления и забыть о несчастной любви.

– Я не боюсь тебя! Твои пустые угрозы меня не трогают!

Не было резона разговаривать с Лирой серьезно, потому что ее рассудок помутился от ярости. Наверняка она сдерживалась с той ночи, когда Амир пренебрег ею. С той ночи, о которой я не могла даже думать без боли.

Лира совсем утратила рассудок и замахнулась для удара.

Я сильнее сжала пальцы на ее локте и отпихнула со всей оставшейся силой. Лира врезалась спиной в дверь и совсем обезумела. В ее глазах загорелась жажда расправы, а милое личико перекосило, как у албасты.

Я сдавила пальцами оба ее запястья и приблизилась так, что наши носы почти соприкоснулись.

– Еще в тринадцать лет я сожгла обидчика. Сейчас мне двадцать. Как думаешь, дорогая Лира, жалею ли я врагов? Мне ничего не стоит сделать тебе очень, очень больно. И, поверь, плевать мне на навиров и суд. Я же со всей искренностью тебя предупреждала: не становись моим врагом. Это плохо кончится.

– Можешь не хорохориться, я уже написала Тиру, что ты сбежала из имения. Скоро он получит мое послание и поймет, что за его спиной ты ворочаешь какие-то делишки. Все эти люди, которых набрали в имение! Думаешь, я не знаю, что они верны тебе, а не Тиру? Ты пытаешься отобрать у него власть и править Миреей, мерзкая байстрючка!

Я рыкнула и локтем прижала шею Лиры. Та задергалась и вцепилась свободной рукой мне в предплечье. Если бы не кафтан, она бы проткнула мою руку ногтями. Я не хотела делать ей больнее, чем уже сделала, но слова «мерзкая байстрючка» пробудили во мне зверя, заботливо вскормленного Айданом.

Лира завизжала, но визг оборвался, стоило мне поднажать и придавить посильнее ее горло. Краем уха я слышала неодобрительный вздох Иглы, но мое бешенство оказалось сильнее рассудка, и выплеснулось на бедную Лиру.

Я вгляделась в ее подернутые слезами глаза и прошипела прямо в лицо фарфоровой девочке:

– Если ты осмеливаешься говорить такие слова, значит, не боишься моего огня?

У меня на ладони зажегся сгусток пламени, и Лира, завывая, забилась в моей хватке.

– Амаль, не нужно, – шепот Иглы заставил вздрогнуть не только меня, но и Лиру. Она рассеяла тени и кое-как отволокла меня от сестрицы воеводы.

– Ты… Ты крутилась вокруг Амира, когда на него напали. Ее служанка. Ты опоила его? Приворожила его для нее? – сквозь слезы промямлила Лира, твердо указывая пальцем на Иглу.