Ратнар трижды постучал в дверь, и только тогда она приоткрылась. На пороге нас встретил его заместитель и радостно впустил внутрь. В избушке ведьмы было небогато: несколько заставленных посудой полочек, два больших сундука, стол с двумя лавками, узорчатый половик и вышитое полотенце над окном. Поражала разве что расписанная цветами глиняная печь с лежанкой. На ней и нашлась хозяйка дома. Я разглядел только худенькую фигурку под одеялом да разметавшиеся по подушке русые волосы с медным отливом. При звуке шагов кокон из одеял завозился, и нам явилось девичье личико с острыми чертами, огромным синяком вокруг глаза и распухшей губой.

Во взгляде ведьмы метался страх мелкого зверька перед большими хищниками. Чудилось, мы вот-вот услышим ее истошный вопль. Девчонка подтянула одеяло до самого носа и замерла.

– Не бойся, Нава. Это наше подкрепление. Никто тебя не обидит, – успокоил ведьму Ратнар, но та даже не пошевелилась и одеяло от лица не убрала.

– Что с ней? Это вы так? – изумился Гай, но без какого бы то ни было участия.

– За кого ты нас принимаешь? – возмутился Рат-нар. – Пока мы ехали обратно, в Перелесье, мужичье отпинало бедную девку. Она еле отбилась и пряталась в лесу, пока не увидела нас.

– Мы здесь за охрану, потому что одного из хлопцев ведьма знатно подсмалила. Как пить дать придут мстить, – влез один из сыскарей. По-моему, этого юркого парнишку звали Веран. Он обладал любопытной способностью сливаться с окружающим миром.

– Вы хоть дали ей целящую мазь? – спросил я, на что Ратнар хмуро кивнул.

– Подождали бы нас, все вместе намазали бы ее как следует, – хохотнул Гай, за что заработал от меня тычок под ребра. – Ты не оборзел, Шайзар?

– Не позорь навиров, Гай. Нас здесь и без того ненавидят.

– Можно подумать, тебе не плевать! – выплюнул штурмовик, но заткнулся.

Мы расселись за столом, но поместились не все. Десяток человек столпились вокруг. Версию, что Нава причастна к пропаже сына головы, так отчаянно за ней ухлестывавшего, отложили, но не отбросили окончательно. К похищению людей в других деревнях эта затворница уж точно никакого отношения не имела. Гай рассуждал об этом громко, чтобы ведьма слышала каждое его слово и знала, что мы можем заподозрить и ее. Мне же было ее откровенно жаль, хоть и крылась в словах штурмовика доля истины. Не следовало сбрасывать со счетов ни одну догадку.

Пока что нашим первейшим делом оставалось упрямое прочесывание леса, водящего за нос сыскарей. Отгадка крылась там, и это понимали все.

Нава так и не слезла с печи, молча слушая наши рассуждения и споры, не подняла головы, когда мы выдвинулись в путь. Наверняка не покажет и носа из-под одеяла, пока рядом остается Гойн. Мы не могли не позаботиться о бедной девчонке. Если деревенские нагрянут мстить, то от жалящего отпора Гойна им не укрыться. Он хоть и выглядел дурачком, даром обладал устрашающим – жалил врагов касанием, будто рой пчел. Конечно же, никто не произнес вслух, что разведчик не позволит ведьме сбежать, даже если она захочет.

Сквозь низкую облачную серость упрямо пробивались редкие лучики солнца, под которыми растаял редкий ночной снег. Подмороженные тропки снова превратились в грязную квашню. Мы оставили лошадей во дворе Навы и отправились в лес пешком. Деревня уже давно проснулась, и кое-кто из жителей окраинных домов провожал нас внимательными взглядами. К редким деревьям бежала тропка, переходя в перелесок по мере того, как мы углублялись в чащу.

Воспоминания о Нечистом лесе, куда почти не проникал свет, не оставляли меня ни на миг. Этот же лес выглядел безобидным. То и дело на ветвях мелькали белки, вдалеке слышались шорохи, когда местное зверье пряталось от чужаков. Даже воздух здесь был… легче и свежее. Вроде лес как лес, но мы-то знали, что нечисть водится и в этих местах.

– Вы точно не пили местной браги? – съязвил Гай. – Как этот лес мог запутать десятерых взрослых мужиков?

– Меньше зубоскаль, – фыркнул Ратнар. – Скоро сам все поймешь.

Сыскари ехидно переглянулись, но промолчали. Они явно знали, чем закончится наша прогулка. Еще час мы плутали по тропкам, пока не замерли на небольшой опушке, окруженной соснами. Адим неуверенно протянул:

– Я могу ошибаться, но мы здесь, кажется, были.

– Тебе не кажется, – хохотнул Ратнар. – Теперь убедились? Я провел вас всех вместе, чтобы продемонстрировать, как с нами играет лес. Теперь разделимся и продолжим искать до сумерек. Хоть кто-то должен прорвать нечистую петлю.

Мы разделились по двое и разбрелись в разные стороны. Мне в пару достался Адим.

Держа кинжалы на изготовку, мы плутали между деревьями несколько часов кряду, но каждый бесов раз выходили на ту же опушку, где разошлись. Иногда нам встречались змеи. Здесь и вправду не обошлось без нечистой силы. Что еще могло помешать ползучим гадам впасть в спячку?

Выйдя в третий раз туда же, мы с Адимом уселись на бревно и достали из поясных мешков почерствевшие лепешки. Бессонная ночь, проведенная в седле, давала о себе знать. Когда желудок заполнило тесто, веки предательски потяжелели. Я тряхнул головой и отпил из фляжки ледяной воды. Она свела горло холодом и взбодрила. Пора было продолжать поиски.

Мы бродили впустую до самых сумерек, не встретив никого из своих. Лишь вернувшись на ту самую поляну, от которой тошнило и Адима, и меня, застали там половину нашего отряда. Остальные подтянулись, когда вокруг уже совсем стемнело. Звуки леса в темноте изменились, шелест листьев вдруг зазвучал слишком угрожающе, как и шорохи вокруг.

Дождавшись Ратнара, мы выдвинулись назад. Ведьмак из штурмовиков создал огонек, я разделил его на десять частей и заставил сиять ярче. Светлячки порхали вокруг и тянули из моего тела остатки сил. Поспать бы хоть немного и восстановиться.

В свете огней лес перестал казаться устрашающим. Мы двигались к деревне и устало переговаривались о происках местной нечисти. Наверняка она сейчас наблюдала за нами и посмеивалась, потирая лапы. Закольцовка дорог походила на проделки бесов, описанные в старых учебниках кадетского корпуса. Где-то в чаще томились похищенные люди или же разлагались их тела, но добраться до них было не так-то просто.

– А что, если проложить дорогу огнем? Может, бесы испу… – заговорил шедший первым штурмовик, но замер на полуслове и полушаге.

Гай налетел на него и громко ругнулся.

– Там что-то горит, – пробормотал замерший штурмовик.

Мы вгляделись в даль и рассмотрели зарево, свет которого пробивался даже сквозь густые деревья.

– Гойн! – выкрикнул я и, не оглядываясь, бросился вперед.

Вскоре деревья поредели, и я замер как вкопанный. Горело все! Деревня полыхала бешеным огнем. Почему Гойн не подал сигнал тревоги? Или лес скрыл от нас алые всполохи в небе?

Мы припустили к пожару еще быстрее. Только избушка ведьмы осталась цела и смотрелась черным пятном на фоне огненного зарева. Как я и ожидал, лошади выломали хлипкий забор и разбежались кто куда.

Я распахнул жалобно скрипнувшую калитку и поспешил к дому. Дверь была приветливо распахнута, одна-единственная свеча сиротливо догорала на столе, за которым спал Гойн. Навы и след простыл. Сбежала.

– Ты совсем одурел? Как можно спать, когда полыхает вся деревня?! – рявкнул я, едва не упав от толчка в спину, поскольку в меня врезался кто-то из вбежавших следом разведчиков.

Гойн не пошевелился. Сердце тревожно забилось, и я в несколько шагов подскочил к нему. Гойн ровно дышал и даже причмокнул губами во сне. Слава Владыке, жив! Я тряс дуралея за плечо и ругался на двух языках, но он, поморщившись, отвернулся и продолжил мирно храпеть. Тут-то и пригодился дар одного из разведчиков. Он послал по телу Гойна слабенький заряд магии, всего лишь встряхнув, а не испепелив, как делал это с врагами. Волосы на голове спящего детины встали дыбом, а сам он подскочил и наконец очнулся.

– А? Что? – сонно пробормотал Гойн, потирая шею – место, где скользнула молния.

– Тебя усыпила ведьма? – рявкнул я.