Когда впереди показалась темная точка, я издала вздох облегчения, который Эрдэнэ все же услышал. Его лукавый вид придал мне сил и злости. Выход приближался, но почему-то вел куда-то вверх. Эрдэнэ согнулся, чтобы поместиться в полукруглый проход, и вывалился из огня, вышибив заслонку. Творец, да мы в печи! В большой печи!

Я на корточках пробралась в горнило, в котором весело плясал огонь, и вывалилась вслед за Эрдэнэ. Он еще не успел подняться, как вновь распластался на деревянном полу, придавленный моим весом. Я невольно вдохнула его терпкий запах – наверняка Эрдэнэ наносил на тело масла.

Кое-как мы сумели подняться, и он не упустил возможность пошутить:

– Обычно я люблю, когда женщина сверху, но вываливаться из печи можно было и аккуратнее.

– Был бы не таким хилым – не почувствовал бы моего веса.

– Я вас расстрою, достопочтенный каан, но вы не пушинка.

– Я тебя сейчас поджарю в этой самой печи, – прорычала я, наткнувшись на хитрую усмешку. Эрдэнэ нравились наши словесные перепалки, и он этого не скрывал. – Где мы?

– В доме девятого волхата. Он правит этой небольшой общиной, как и его отец, пока был жив. Эти люди положили свои жизни на служение великому Аждархе, заточенному в озере.

Я осмотрелась. Избушка выглядела довольно просторной, но очень бедно обставленной. Немалую ее часть занимала печь, которая и привела нас с Эрдэнэ сюда, в противоположном углу ютилась узкая кровать, посреди комнаты стоял деревянный стол с двумя лавками, настенные полочки ломились от глиняной посуды и баночек с порошками, а под потолком висели пучки сухих трав. Избу освещали три толстые восковые свечи, оставленные на столе. Из двух небольших окошек, занавешенных плохонькими шторками, лился тусклый свет огня. С улицы доносился людской гам – там что-то творилось.

Мы с Эрдэнэ выскочили в сени, где тот едва не сбил притаившееся под лавкой ведро с водой. Открыв дверь, он даже учтиво придержал ее для меня.

Над нашими головами возвышались исполинские сосны с голыми стволами и мохнатыми макушками. Они окружили большую поляну, которую освещали дымящиеся и трепещущие на ветру факелы. Два десятка человек собрались в огненном кругу и громко спорили между собой, переругиваясь и крича.

– А я вот не согласная, чтоб они живыми уходили! Нечего вынюхивать тут! Не ихняя здесь земля! – горланила укутанная в тулуп дородная женщина лет сорока. Ее волосы скрывал цветастый платок, повязанный так, чтобы на макушке ушками торчали концы.

– Точно! Уже несколько дней шарят тут, ходят кругами! Сами смерть свою ищут! Хорошо, бесы отводят тварей! – поддержал ее парнишка лет семнадцати-восем-надцати. Из-под неказистой шапки выбивались русые кудри, а бровь рассекал неаккуратный розовый шрам. В толстом зипуне он смотрелся маленьким и щуплым.

– Интересно у вас тут! Мы вовремя, как я посмотрю, – воскликнул Эрдэнэ, привычно растягивая слова, и взгляды всех присутствующих обратились к нам.

Плечистый бородатый мужчина лет сорока в старом черном тулупе приветственно раскинул руки и приблизился к нам. Он едва доставал макушкой мне до плеча, и в этом, похоже, заключалась цена, уплаченная за магию волхата.

– Герш, рад тебя видеть в добром здравии! – Эрдэнэ по-дружески обнял мужчину, похлопав его по крепкой спине. Несмотря на разницу в росте, Герш казался внушительнее худосочного повелителя девочек, отчего на моем лице расплылась язвительная ухмылка. Не забыть бы сообщить об этом Эрдэнэ, пусть его непомерное самомнение скукожится от злости.

– Что привело вас к нам сегодня? – спросил Герш, с интересом скользнув по мне взглядом.

– Да вот пришел познакомить тебя с будущим достопочтенным кааном Нарама. Амаль Мансур Кайяр собственной персоной, – возвестил Эрдэнэ.

Я расправила плечи и напустила на лицо горделивое выражение, ставшее привычным за время правления Вароссой. Местные обитатели замерли в изумленном молчании. Кто-то даже присвистнул.

– Все-таки Мансур не обманул. Наконец-то он призвал свою дочь и решил освободить великого Аждарху! – благоговейно проговорил Герш.

– Амаль Мансур – невеста воеводы. Она приехала в Мирею, чтобы помочь колдунам и ведьмам, вывести их из тени и обрести ценных союзников.

– Что-то пока не видим мы этого. Навиры рыскают по лесу, как ищейки! Вот найдут нас и удавят всех, как шавок! – вклинилась та самая дородная женщина в тулупе, гордо встав по правую руку от Герша и оказавшись на полголовы выше его.

– Что они ищут? – Голос Эрдэнэ за мгновенье покрылся льдом, растеряв все показное благодушие.

– Пропавших деревенских, – признался Герш, потупив глаза.

– И куда же они делись?

– Мы провели несколько ритуалов кормления Аждархи. Его нужно подпитать жизненной силой, чтобы после пробуждения змеиный царь обрел былое могущество.

– Почему именно сейчас? – Эрдэнэ злился все сильнее.

– Мы проводили ритуалы и раньше, но делились своей жизненной силой. Больше так продолжаться не может. Раз уж мы хотим пробудить великого царя змей, ему нужно больше.

– Почему вы решили использовать деревенских? – встряла я.

– Потому что чувствовали себя как выпотрошенные куры! Великий Аждарха отбирает слишком много жизненных сил, – нисколько не смутившись, ответила незнакомка. – Раз эти скоты унижали нас столько лет, то пусть и идут на корм царю змей! Хоть чего-то полезного сделают!

Эрдэнэ угрожающе посмотрел на собравшихся и процедил:

– Где сейчас эти люди?

– Померли. У них-то сил поменьше, чем у колдунов, – пробормотал Герш.

– Вы хоть понимаете, что творите?! Теперь навиры не оставят в покое эти места! Зачем нам лишние глаза и уши? Это место должно было остаться тайной и не вызывать подозрений!

– Дык давайте убьем их всех, и дело с концом? – влез тот самый паренек в толстом зипуне.

– Ты дурак? – фыркнул Эрдэнэ. – Хочешь, чтобы у озера, где мы собрались освобождать Аждарху, день и ночь дежурили все навиры империи? Заткнись и не зли меня!

– Зато от великого Аждархи теперь исходит сила, – с гордостью сказал Герш, отчего Эрдэнэ малость смягчился. – Уж не знаю, как змеи это чувствуют, но они ползут сюда со всей округи. Их кишмя кишит у озера.

– Ну что ж, пойдемте посмотрим на ваше «кишмя».

Герш велел остальным расходиться по домам и обходительно поклонился, пропуская нас с Эрдэнэ. Он взял в руки факел и осветил дорогу, но этого огня мне показалось мало. Три пламенных сгустка зависли чуть впереди и превратили наш путь в факельное шествие.

– Мансур упоминал, что вы встречались с двумя волхатами. Расскажите, где их отыскать? – поинтересовалась я у Герша, не в силах больше терпеть молчаливую злость Эрдэнэ.

– Да, знаком я с двумя: матерью и дочерью. Слышал еще о двух – юноше и старике, но где их найти, понятия не имею.

– Где же искать мать с дочкой?

– Раньше они жили в деревушке на самой границе с Приморской провинцией, но после облавы навиров перебрались в Мореслав. Это мне уже добрые люди недавно поведали. Эх, были у нас как-то с этой мамашей шуры-муры. Огонь-баба. – Герш мечтательно причмокнул губами, но мигом поправился, кашлянул и продолжил: – В общем, по просьбе Мансура я сумел передать Геуле – так зовут мою зазнобу – весточку, но так и не дождался ответа. Видать, боится писать, где живет. Дочка ее, Диша, с цепкими ручонками родилась. Зуб даю, что обворовала уже половину тамошних моряков. Им долго на одном месте засиживаться нельзя, иначе соседи замечают, что Диша не растет, а так и остается девчонкой. Поэтому на них и натравили навиров в деревне.

Похоже, дорога вела нас к одной из двух морских жемчужин Белоярской империи. Мореслав и Порт – столицы прибрежных провинций, знаменитые своими необъятными рынками, где можно отыскать все что угодно, кроме разве что вечной жизни. И в кутерьме портового города решили затеряться два волхата – мать и дочь, которых с насиженного места выкурили навиры по наводке добрых соседей.

Как же отыскать их в Мореславе? За беглянками придется послать чуть ли не половину моего отряда. Хитрый жук Мансур! Ему-то самому уж точно не хватило бы людей для поиска. Не попрошаек же за ними посылать. Приближенных у нового папеньки не так уж много, а тут целый отряд, до последнего вздоха верный мне и памяти Беркута.