– Достопочтенный каан! Какая встреча! Мансур упоминал, что вы придете, но так поздно я вас уже не ждал! – Эрдэнэ сверкнул знакомой лукавой улыбкой и шагнул ближе, позабыв о своей спутнице.

Второй советник Мансура не изменял себе и своей манере одежды, сегодня облачившись в алые шаровары, зеленую рубаху с разноцветным шитьем у распахнутого ворота, поверх которой небрежно накинул расстегнутый темно-зеленый бархатный халат до пят. В волосах, собранных в пучок, к которому змейками убегали несколько мелких косичек, вновь поблескивали украшения.

– Я просила не называть меня так, – процедила я, мгновенно вспомнив, на какой ноте мы расстались.

Эрдэнэ выглядел таким же дружелюбным и улыбчивым, а я до сих пор ощущала гнилой вкус обиды на языке.

– Прошу прощения, достопочтенный каан.

Он открыто издевался.

– Может, так у тебя пропадет желание шутить?

Со скучающим видом я зажгла на ладони огонек, который, повинуясь моей воле, разросся до размеров колеса телеги и неторопливо поплыл к Эрдэнэ. На его лице вместо страха или хотя бы трепета отразилось искреннее восхищение.

– Ну как, пропало? – В моем голосе прозвучало даже больше торжества, чем я хотела.

– Напротив, – фыркнул Эрдэнэ, наблюдая за зависшим над головой сгустком пламени. – Теперь это добавляет горячих ощущений. Меня бросило в жар от восторга. И я не шучу.

Его слова вызвали на моих щеках непрошеный румянец. Эрдэнэ говорил слишком прямо, слишком… развязно. А я непозволительно смущалась!

– Амаль Мансур, я рада с вами познакомиться, – прервала нашу странную беседу незнакомка. Она шагнула ко мне, оказавшись перед Эрдэнэ и словно… закрыв его собой от моих глаз. – Меня зовут Ильсия. Я – сестра Исара, первого советника Мансура.

– Сестра? – изумилась я. Седовласый бледнокожий Исар и смуглая черноволосая Ильсия. Волхат, что питается жизненной силой других, и девушка, которая… а что умела она?

– Все удивляются, – улыбнулась Ильсия. – У нас разные матери. Мать Исара была волхатом. От нее он и унаследовал дар. Я же обычный человек.

Что она здесь делала, если не обладала никакими способностями? Исар так любил сестру, что притащил даже сюда? Или причина в другом? Может, он держал ее при себе как безотказный источник питания? Надо бы расспросить у Мансура при встрече. Кстати…

– А где Мансур? – обратилась я к Эрдэнэ.

Попытка Ильсии загородить его собой провалилась, я вновь смотрела на повелителя трупов, а не на нее. Неуклюжая и совершенно бессмысленная ревность, на которую самому Эрдэнэ, похоже, было совершенно плевать.

– Ему пришлось уйти. Сегодня мы вновь охотились на навиров, но те отбились. Джара потрепали так, что тот чуть не подох. Мансур отправился ему на помощь.

– Мы не можем потерять волхата! – воскликнула я. – Нам нужны все двенадцать! О чем Мансур только думал, когда посылал Джара?!

– Он и не посылал. Глупое животное отправилось туда без разрешения, за что и поплатилось, – процедил Эрдэнэ. Пренебрежение прямо-таки пылало в его раскосых глазах. – Впрочем, Мансур сейчас и без того занят каждую минуту, поскольку собирает соратников по всему Нараму и Фадаяту. Все они ждали часа, когда от него придет клич, и этот час настал. Мансур поручил мне провести вас.

– Куда?

– К общине, где поклоняются Аждархе, – заговорщически сообщил Эрдэнэ и обратился к Ильсие: – Иди к себе. У нас с Амаль Мансур важные дела.

Ильсия постаралась не выдать обиду, но я как женщина чувствовала ее каждым волоском на коже. Мужчина, на которого она смотрела с ярым обожанием, на глазах у другой легкомысленным тоном отправил ее восвояси. Такое тяжело стерпеть. Мне тоже довелось узнать, каково это – ничего не значить для мужчины, при виде которого унизительно сжимается сердце.

– Ты ее обидел, – прошипела я, отчего-то злясь на Эрдэнэ. Будто это он, а не предатель потоптался по моим чувствам сапогами, подошвы которых измазал в дерьме.

Эрдэнэ беззаботно проводил взглядом удаляющуюся фигуру Ильсии и ответил, лишь когда она скрылась во тьме пещерного хода:

– Если она видит в моем добром отношении нечто большее, в этом нет моей вины. Я обходителен с любой женщиной, но это не значит, что в каждую влюблен. Безответные чувства людей – это только их бремя, а не тех, в кого они влюблены. Не злитесь, Амаль. Это не стоит вашего гнева. – Эрдэнэ печально усмехнулся, отведя глаза, но уже спустя мгновение вновь превратился в себя прежнего и заботливо заметил: – Вам бы одеться потеплее, все же идем в лес.

– Мне нечего больше надеть, – пожала я плечами. – Может, отыщу что-нибудь у Иглы. Только я понятия не имею, где ее комната.

– Нет нужды. Я дам вам свой кафтан.

Больше Эрдэнэ не расшаркивался. Бесцеремонно схватив меня за руку, он поспешил к своему жилищу. Я же настолько растерялась, что даже не догадалась высвободиться из его хватки.

– Игла рассказала о вашей стене огня. Уверен, это было потрясающе, – бросил через плечо Эрдэнэ, следуя в полумраке по знакомому пути.

– И больно.

Когда мы добрались до комнаты Эрдэнэ, он вновь оставил меня за дверью, заявив, что должен переодеться. Я прислонилась спиной и затылком к холодной каменной стене и на несколько мгновений вновь вернулась в первую ночь здесь. Пусть прошел всего месяц и горечь потери милого Беркута еще не отступила, но за всеми бедами, выпавшими на мою долю, я научилась глубоко дышать и даже свыклась с мыслью, что его больше нет рядом. Даже сейчас, когда мои чувства освободились от магии капель, боль имела уже не столь яркий окрас. Она как будто вросла в мое тело, сделалась его продолжением и… больше не могла убить меня. Боль утраты вылепила из меня ту Амаль, о которой говорил Эрдэнэ. Амаль Мансур. Но и добавила страха перед грядущим.

Через несколько минут мой спутник наконец соизволил открыть дверь. Он предстал передо мной в простой дорожной одежде и подбитом мехом добротном черном кафтане. Мне же протянул темно-серый, длиною достигавший моих пят.

– Можете надеть прямо на дублет. Уверен, в начале грудня в Мирее так мерзко, что хороший хозяин даже собаку из дома не выгонит.

– А ты меня гонишь туда, – буркнула я.

– Вы не собака, вы – каан. Правитель обязан терпеть лишения.

– И тебя.

– Меня не нужно терпеть, достопочтенный каан. Любить меня куда приятней.

– Огонь уже со мной, помнишь?

– Что ж, не придется зажигать свечи в нашу первую ночь, – самодовольно подытожил Эрдэнэ, а я задохнулась от возмущения. Однако сказать мне ни слова он не дал. – Мы теряем время. Нас ждет озеро Аждархи и прелестные сектанты.

Эрдэнэ вновь потащил меня за руку туда, откуда я пришла – к вечно горящему костру. Топот не укрылся от обитателей пещеры. Внезапно дверь по правую руку от нас отворилась, и из-за нее показалась сонная Маура. В красном бархатном халате она выглядела необычно… домашней. Как будто мы вновь вернулись в Зеленый особняк.

Взгляд матери потеплел при виде меня, но Эрдэнэ несся с такой скоростью, что я успела лишь махнуть ей рукой.

– Если хотите успеть до утра, придется поторопиться, – не оборачиваясь, пояснил он. – Игла упоминала, что Тир не выпускает вас из имения.

– И мои солдаты вторят ему. Считают, что я в опасности.

– Так и есть. Людей Айдана нужно опасаться.

– Если буду трястись в своих покоях, Мансуру от меня не будет никакого проку, – проворчала я.

– Ваша жизнь принадлежит не Мансуру, не Мауре, а вам, каан. Берегите ее ради самой себя.

Эрдэнэ замолчал, но повисшая между нами вязкая тишина безмолвно кричала, что он хотел сказать что-то еще. Вместо этого мой спутник плеснул в костер кровь Мансура и, дождавшись, пока бешеные языки пламени чуть поутихнут, смело шагнул в коридор огня. Я последовала за ним. Теперь пришлось тащить в руках не только дублет, но и кафтан. Я взмокла и задыхалась как от жара, так и от скорости, с которой Эрдэнэ двигался сквозь огонь. Чудилось, еще немного, и он сорвется на бег. Я едва поспевала за ним, но стиснула зубы и молчала. Не хватало еще молить об отдыхе!