В общем, их пока в отпуск отправили. Пусть определятся со своими отношениями.

Слава всем местным богам, я больше не испытывала чувства вины перед де Римоутом, нет-нет, но переживала, что своим поведением оскорбила будущего родственника. С этого дня он вряд ли будет вспоминать обо мне, находясь в объятиях аристократичной брюнетки, а противная Кибелир, возможно, подобреет, ей полезно яд сцеживать не только в мой адрес.

Из-за ненависти ко мне она допускала множество ошибок в документах, которые я исправно и скрупулезно находила. А критику гордая волчица воспринимала плохо.

Следующие несколько дней прошли в относительном затишье.

Кристофер отметил про себя мою загруженность и распределил обязанности среди коллег.

После свадьбы я и он собирались в столицу, чем привели в восторг всю фабрику, а в особенности гномов и мою недавно основанную гильдию уже не униженных и оскорбленных, а вполне себе гордых и трудолюбивых магов. Дела владелец планировал передать в руки Дэниэла, а вот Робба ждала скорая отставка.

Старый оборотень словно что-то почувствовал в воздухе, в атмосфере так и веяло переменами. Оставив записку Крису и детям, отбыл в никому неизвестном направлении, сказавшись больным. Де Эттвуд в целом вел себя очень странно на протяжении всего срока моего пребывания в Гроунвуде — как только начались первые успехи, вместо того, чтобы заменить ведьму и показывать себя с лучшей стороны, он самоустранился и был редким гостем в конторе.

Естественно, и его отпрыски понимали, к чему все идет, но смирились с происходящим. В конце концов, Кейт прекрасно освоилась в роли секретаря, принимая помощб Юлианны, а Оррин продолжил трудиться посыльным. Они не бедствовали, а это главное.

Плен и мне пошел на пользу. Если я мечтала об отдыхе, я отдыхала или переключалась на собственные планы. Наскоро сколоченные повозки с вертелами уже колесили по городу, а летняя веранда строилась под присмотром Вортингтона. Он, кстати, и продавцов набрал, следуя моему вкусу: больших, бородатых и нагленьких.

И грузинскую кухню мы с Карлой запустили очень даже успешно. По большей части Гроунвуд облюбовали перевертыши со звериными ипостасями, предпочитающие мясо с кровью. И нет для них ничего заманчивее, чем этот душистых запах, доносившийся с дымящегося мангала. Плакали рестораторы Лайона, у них красиво, богато и утонченно, а у нас вкусно и сытно.

Карла на радостях и свадьбу нам решила устроить в столовой. В ней проснулся дар советсткого массовика-затейника. Учитывая ее характер, властный вид и обидчивую натуру, спорить побоялась. Де Ричмонд тоже не осмелился, но я заметила, как у него задергались глаза.

А что я могла сделать? Это он аристократ до мозга костей, а у меня впечатляющее пролетариатское прошлое.

За день перед торжественным событием Бертрам и я сидели на холме, организовав своеобразный пикничок. Вид открывался великолепный: вдалеке возвышались горы, укрытые снежной шапкой, а на равнине цвели полевые цветы. Мы долго практиковались, и я, наконец-то, догадалась, как именно направлять свою силу, чтобы перемещать предметы, да и с погодой стало получше. Самое замечательное, что в округе почти никого не было, и никто бы от моих не всегда удачных попыток не пострадал.

Где-то поблизости носились Бали и Пушок, ошалевшие от счастья. Мы же их за черту города ни разу не выводили.

— Значит, Дарина, — вздыхал мой наставник, предложивший сделать паузу, — замуж выходишь?

Новость его больше обескуражила, он боялся, что лишится ученицы и достатка. На обучение я не скупилась и была очень щедрой.

— Да, дес, — кивнула, срывая и покручивая стебель растения, похожего на клевер. — Хорошие мужики на дороге не валяются.

Я очень надеялась, что Бертрам поедет вслед за мной. Кристофер проблемы в этом не видел, в столице я могла выбрать учителя на любой вкус, но я уже прикипела к волшебнику в мантии на босу ногу, его чудаковатым манерам, а еще меня подкупало его умение доставать из карманов жилетки леденцы. Правда, иногда он доставал и что-то похлеще, но в его годы простительно.

— Ага, — фыркнул пожилой преподаватель, в кои-то веки одевший на себя штаны. — Обычно они на кушетках валяются, пока жена на работе.

— Это где же вы видели подобное? — заинтересовалась я.

Не припомню я явного матриархата в Аридии, Карла в счет не идет.

— Пф, колдунья, а я на что? — взмахнул он своей бородой.

Рассмеяться я не успела. Внезапно в долине, где мы расположились, раздался громкий протяжный взрыв. С насиженных мест взлетела стая диких птиц, чирикающих и поджидающих крошки. Псы, испугавшись, подбежали к нам, а с одной горы посыпались камни.

— Что это там? — приложила ладонь к глазам.

— Ты же в кузнечной сфере работаешь? — уставился на меня Бертрам. — Не догадываешься?

— Там добывают руду? — ошалела я.

Теорию я-то знала, а с практикой подкачала. Меня в шахты не водили, тем более что де Ричмонд владел ими не здесь, а в других окрестностях.

— Именно, — пояснил де Одинсон. — Это рудники твоего похитителя Лайона. Сам в шоке, что они работают.

А вот это было занимательно. Де Лиев не избежал наказания и ожидал суда городского совета. Временно всем заправлял наг, но и его деятельность ограничили. Шахты должны были оставаться пустыми, да и людей не видно, иначе бы мы заметили повозки и рабочих. Нет, там явно что-то твориться, и это подозрительно. Если у меня паранойя, она не значит, что там не происходит что-то стремное.

— Только не говори, что ты решила спуститься? — прищурился маг. — Кто бы там ни был, он может быть опасен.

— Да? — спросила с явной издевкой. — И что он сделает великому волшебнику и одаренной погоднице с телекинезом?

— Одаренной необученной погоднице с телекинезом, — скривился преподаватель. — Ты много на себя не бери, колдуешь без году неделю.

— Ну, — законючила я. — Да что нам сделается?

Как-то не верилось, что нам заготовили ловушку. И кто это мог быть? Все враги повержены, а я по доброте душевной еще и льву помогу, мародера в сеть затолкаю и принесу на его крыльцо. Лайон, шкура такая, мою щедрость должен оценить, после всего, что между нами было.

— Демоны с тобой, — кивнул Бертрам и прикрыл один глаз. — Но…

Я застыла. Когда мэтр что-то хотел, то весьма умело торговался. Не преподаватель, а бизнесмен, ей-богу.

— Ты заметила, что я согласился на что-то странное и почти не задавал вопросов?

— Да… — медленно мотнула головой.

— Должна будешь мне то же самое. — Де Одинсон поднялся с места, хлопнул меня по плечу и, посвистывая, ушел вперед, словно он и не старик вовсе.

Чую, мне это еще аукнется.

Бали нас не поддержал. Он, вообще, считал, что мое любопытство должно наказываться по какому-нибудь суровому закону.

— На кой тебя туда несет? — ворчал он, заботливо помогая Пушку перебираться сквозь высокую траву. — Нормально же сидели. Нет, потащимся к месту взрыва. Тебя плен ничему не научил?

— Ты пойми, — разводила я руками, едва поспевая за наставником. — Если я ничего не делаю, то начинанию сходить с ума.

— Ага, начинаешь, — пес съязвил и, прежде чем я успела ответить или дать заслуженный подзатыльник, убежал подальше, где я бы его не достала.

А чему, собственно, меня плен должен научить? Что не надо к посторонним личностям без приглашения являться? Ну тогда да, мысль дошла до адресата.

Путь не занял долгого времени. За каких-то добрых полчаса, в течение которых собаки покрывали меня сложными, трехэтажными и непереводимыми матами на своем зверином языке, а я изрядно вспотела, мы достигли входа в пещеру. Больше вспышек не наблюдалось, а по ощущениям само место казалось пустым.

Впереди маячил вход в пещеру. Сразу видно, что здесь добыча еще не шла. Обычно рабочие укрепляют стену, создают ровную дорогу для вывоза телег с рудой, но ничего подобного не было.

— Посмотрела, налюбовалась? Драпаем отсюда? — взмолился фамильяр, принюхиваясь к земле.

— Что разгавкались, трусишки? — обернулся на них Бертрам. — Умный в гору не пойдет.