На склоне что-то рвануло, и оттуда повалил дым, а после секундный свист и стоявшая ближе всех к холму машина вздрогнула, а после окуталась пламенем.

Грянул очередной взрыв, и ещё один БТР скрылся в облаке дыма, а я, выхватив Аспида, пустил волну эфира, перерубая ближайшие столбики.

И тут же чуть не выронил меч от навалившейся тяжести. Окружающий эфир хлынул в ядро, стремясь заполнить освободившееся место. С-сука, как же больно!

— Псы, это псы! — раздался чей-то крик в наушнике, перебивая чужую речь. — Откуда эта рухлядь здесь⁈

Склон вновь взорвался, будто внутри кто-то подорвал пару килограмм тротила, а последняя уцелевшая машина, стоявшая дальше всех, взревела движками и, выстрелив дымовыми шашками, рванула в сторону леса.

— Идиот… — пробормотал я, мчась сквозь дым к первой машине и ориентируясь лишь по визору. Там ещё оставался водитель.

Тем временем БТР почти достиг кромки леса, но ракета, прилетевшая машине в корму, поставила точку в неудавшемся побеге.

Дымовые шашки работали на полную, закрыв всё открытое пространство и сбивая наведение у взбесившейся электроники. К сожалению, псы, они же — патрульно-сторожевые механизмы, могли действовать и в отрыве от центра управления.

Выскочившая из клубов дыма четырёхлапая железяка, несущая на спине дополнительные укороченные трёхпалые манипуляторы, меньше всего походила на собаку. Зато обладала норовом похлеще, чем у бульдога, вцепится и, всё, не отстанет.

Прежде чем древний сторож успел открыть огонь из встроенного оружия, я воткнул Аспид в криво намалёванную, почти облезшей чёрной краской морду.

Эфиром пользоваться не рискнул, так что меч лишь вогнул корпус пса внутрь, разбивая электронную начинку. К сожалению, эта модель обладала поразительной живучестью, так что пришлось ещё и выстрелить из пистолета, не давая роботу повторить атаку.

Тем временем мой отряд перегруппировывался, отстреливаясь и отступая в сторону леса. Судя по сбоящей карте, пока я бежал к машине, остававшегося там бойца вытащили и сейчас волокли по земле. Что ж, так даже лучше.

— Псы нас обходят! — пришёл доклад от одного из бойцов.

— Ты «@!@#! думал »@!@#!, получай «@!@#!, — в чужой речи, до этого звучащей на неизвестном языке, стали проскакивать знакомые слова. — Думал »@!@#! вам осквернить '@!@#!. Во славу Первородных!

Сразу же после этих слов в эфире воцарилась тишина, а после раздался грохот, и земля содрогнулась, а дым стал стремительно улетучиваться, будто кто-то включил огромный вентилятор.

— Да зае**** эти сюрпризы, — простонал любитель ковырять непонятные столбики в непонятном лесу. — Ему же триста лет в обед!

— Четыреста семьдесят минимум, — поправил я бойца, внимательно следя за «Голиафом», выпрыгнувшим из норы во чреве холма.

Четырёхметровый шагающий танк, обвешанный всевозможным оружием, словно староземская новогодняя ёлка, был древним, как экскременты первого крата, но, судя по идеально чистому и гладкому корпусу, всё это время он провёл в режиме консервации.

— Эолан, я знал, что ты вернёшься! — прозвучал голос неизвестного. — Я долго ждал этого. Я видел, как умирают те, кого ты бросил на произвол судьбы. Сбежал будто крыса с корабля. Ох, если бы ты слышал, как они тебя звали, все те, кого ты не захотел забрать с собой. Все те, кого ты оставил на меня. Но я смог, я позаботился о них…

— И тебе доброго дня, — знаком дав своим людям команду рассредоточиться, чтобы не попасть под один залп, обратился я к «Голиафу». — Как дела? Отличная погодка, не находишь?

—… но потом их поразила чума неверия, и я был вынужден освободить их, прежде чем они… — встроенный в броню переводчик периодически заикался, видимо, речь изобиловала древними словами.

— Запись… — протянул я, понимая, что дело принимает скверный оборот. Одной харизмой тупую программу не взломать. Хорошо, хоть её создатель не приказал «Голиафу» сразу огонь открывать.

Оглянувшись, увидел, что псы взяли нас в кольцо, отрезая от леса. Но это не страшно, прорваться через них можно. Но вот что делать с этой шагающей махиной? Впрочем, выход очевиден, хоть и неприятен.

— По моей команде, пробиваетесь к лесу и уходите, как можно дальше, — приказал я, больше не слушая запись голоса свихнувшегося несколько веков сектанта. Хочет своей минуты триумфа, пусть получает.

— Командир… — начал было один из бойцов, но тут же замолчал.

— Вперёд! — приказал я своим людям, одновременно с этим впитывая кристаллы эфира и прыгая навстречу танку.

Поляну мгновенно заполнил грохот выстрелов ручного оружия и залповых установок танка. Грёбаная машина успела среагировать, навестись на цель и дать команду к стрельбе, но сегодня удача была на моей стороне.

Я не отключился от передозировки энергией, меня не скрутило от хлынувшего в ядро внешнего эфира, и, чего уж греха таить, я угадал, откуда эта падла выстрелит.

Алая волна достигла орудий ровно в тот момент, когда снаряды только-только покинули стволы.

Мощнейший взрыв заставил шагоход присесть на все шесть лап, а грохот прокатился по поляне и умчался в лес, заставив сорваться с деревьев ранее не видимых нам птиц.

Мои бойцы, не обращая внимание на танк, бежали в сторону леса, шквальным огнём расчищая себе путь и прикрывая друг друга, а я, чувствуя, как внешний эфир начинает проникать в организм, «раздавил» ещё один кристалл.

Очередной прилив энергии, и я помчался в сторону шатающегося «Голиафа». Земля дрожала, заставляя передвигаться прыжками, рискуя при этом поломать ноги.

Не успел… Чёртов шагоход, отстрелив повреждённую установку, будто шелудивый пёс клок шерсти, упал на брюхо, ощетиниваясь пулемётами.

Каким бы быстрым ты ни был, от пули убежать не выйдет, лишь устанешь. Спорить с этой древнейшей мудростью я не стал, встав как вкопанный и напитывая клинки эфиром. Вывести из строя не выведу, но зато дам парням убраться подальше.

Алое марево на обоих мечах стало кровавым, стоило мне только израсходовать последний кристалл тримития и впустить отвратный сырой эфир.

Руки скрутило, и мечи, словно большие магниты, потянуло друг к другу. Чувствуя, как трещат кости, я смог развести руки в стороны, где-то на краю сознания с удивлением отмечая, как полотно эфира передо мной не рвётся, как обычно, а растягивается.

Расстояние межу Аспидами увеличивалось, и на внезапно ставшим плотном эфире возникли выпуклости, которые тут же исчезали, а сырой эфир ещё быстрее впитывался моим ядром.

И лишь спустя несколько долгих секунд до меня дошло, что это не просто складки на «полотне», а стучавшие по нему пули, выпущенные «Голиафом».

— Ох****! — восхитился я собой.

Я бы, может, и более витиевато выразился, как полагается добропорядочному аристо, но обстановка немного не располагала. Каждая выпущенная пуля вбивала меня в землю, а от текущего сквозь меня эфира хотелось блевать. Что в шлеме было несколько проблематично, да и стыдно перед парнями.

Кстати о них. Судя по отметкам, они уже подбегали к кромке леса, а значит, пора и мне распрощаться с этим гостеприимным местом. Плохо, что чёртов дар подвёл меня, не дав повредить шагоход, так что, чтобы безопасно ретироваться самому, придётся изрядно постараться.

«Голиаф», словно сойдя с ума, впрочем, какой хозяин, такие и подопечные, продолжал всаживать в меня пулю за пулей, а я ощущал, как меня буквально вбивает в землю.

Сделав шаг назад, почувствовал, как разом немеют ноги. Будто моя нервная система, сдавшись, решила разом отстегнуть всё, что ниже пояса.

Такой подставы от организма я не ожидал, так что по инерции, сделав ещё один шаг, почувствовал, как заваливаюсь на спину, продолжая невероятным усилием воли держать перед собой эфирный щит. Которого, судя по расплывающейся перед глазами алой мути, хватит совсем ненадолго.

Прежде чем окончательно отключиться, на экране визора я смог увидеть зелёные отметки бегущих обратно ко мне бойцов, а в забитых, будто ватой ушах, раздался рёв идущей в атаку конницы.