Все внутри встрепенулось и затрепетало.

– Реф даже слишком любит Амира, хоть и считает его дур…

Игла осеклась, прерванная настойчивым стуком в дверь. Я дернулась и вцепилась пальцами в подлокотники кресла. Дания усмехнулась и подмигнула мне:

– Готова дать голову на отсечение, что это Амир.

С этими словами она чуть ли не вприпрыжку направилась к двери, а я застыла, боясь даже обернуться. Щелкнул замок, и послышался воодушевленный голос Иглы:

– Чего замер? Заходи. Она не решилась бы прийти к тебе сама.

В горле пересохло. Если я спрячусь под кресло, Амир сочтет меня сумасшедшей и отвергнет окончательно?

– Ратнар заварил твой любимый чай на кухне. Я вот чего не пойму: откуда он знает, какой чай ты любишь, и почему его так это заботит?

– А это не твоего ума дело, братец, – смешливо фыркнула Игла, и до моих ушей долетел звук закрывающейся двери, а затем – тихие шаги.

Амир приближался медленно, словно не желал меня видеть, но упрямство подгоняло его в спину. Я пыталась собраться с силами, но никакие уговоры уже не работали. Страх потерять того, кого я с таким отчаянием пыталась вырвать из лап самой смерти, сжал горло и забурлил в венах. Сердце билось так быстро, будто вот-вот остановится от ужаса.

– Я ждал тебя, – тихонько сказал Амир бесцветным голосом. Мне стало страшнее. – Весь день ты даже не смотришь на меня, будто я прокаженный.

– Мне стыдно за ту грязь, которую вывалил на тебя Тир, – не оборачиваясь, пролепетала я. Языки пламени плясали в камине и притягивали взгляд. Я готова была смотреть на них вечно, только бы не видеть глаз Амира, в которых наверняка больше не было любви.

– Расскажи мне, Амаль. Я хочу узнать все от тебя, а не от Тира.

Амир сел в кресло, в котором пару минут назад сидела Игла, и мне пришлось нехотя перевести на него взгляд. Его смуглое лицо казалось темнее в неясном теплом свете, острые черты манили покрыть их поцелуями, на что я уже не решусь.

– Ты веришь Тиру? – спросила я.

– Я поверю тебе. Расскажи мне правду. Эрдэнэ влюблен в тебя. Я увидел это, когда мы с ним объединились, вижу и сейчас. Он смотрит на тебя, как на сокровище, оберегает и поддерживает, но при этом… Он будто бы относится к тебе, как к любимому ребенку. Я не понимаю, что между вами происходит.

– Эрдэнэ не признавался мне в любви, но я знаю о его чувствах, – выдавила я. – Между нами ничего не было, Амир. Клянусь, не было… Но в ту ночь, когда ты напал на меня, я пыталась его соблазнить.

Мой голос сорвался от волнения, и я замолчала. Взгляд Амира не изменился: он остался серьезен и собран.

– Эрдэнэ отверг меня, потому что знал, кому на самом деле принадлежит мое сердце. Твоя жестокость сломала меня. Я решила, что в плену Первой стражи ты возненавидел меня и винишь во всех своих бедах. Ты был бы прав, даже если бы это оказалось правдой. Все, что тебе пришлось пережить, случилось из-за меня и из-за моей глупости. Ты имел и имеешь право меня ненавидеть.

– Ты говоришь глупости… – перебил меня Амир, но я не дала ему продолжить.

– Мне было так больно, что я готова была лезть на стенку, лишь бы забыться, и поэтому сбежала из имения. Где-то глубоко в душе я надеялась, что ты вновь настигнешь меня, и тогда мы сразимся, но меня догнал Эрдэнэ. Мы пили и курили какую-то дрянь, и я не нашла способа забыться лучше, чем соблазнить его. Эрдэнэ отверг меня, но не осудил. Он знает, что я пыталась залечить им разбитое сердце.

Не в силах больше смотреть на Амира, я закрыла лицо руками, ощущая себя последней шлюхой. Он терпеливо ждал, не шевелясь.

– Если бы ты только знал, как стыдно мне было смотреть в глаза Эрдэнэ. Я надеялась забыть о той ночи и действительно забыла, когда мы нашли Ратнара. Потом нам удалось вернуть тебя, и ты признался мне в любви. Я ненавижу себя за ошибку, которую чуть не совершила, и пойму, если ты вернешься к Лире. Она – достойная девушка. Ее любовь не угасла. Лира искренне плакала, когда до нас дошла весть о твоей смерти, и примчалась, как только Тир позвал ее. Он даже позволит вам пожениться. Я – не лучшая пара для тебя.

Амир долго смотрел мне в глаза и вдруг спросил:

– Тир знает, что случилось между нами?

– Он прочел меня и узнал все самые неприглядные тайны.

– Значит, он мстит мне. Не за Лиру, а за тебя. Он ненавидит отдавать свое. Так было всегда. В этом весь Тир.

– Он вправду считает, что мы с Эрдэнэ – любовники. После той ночи мы вернулись в имение вместе.

– Значит, он мстит не только мне, но и Эрдэнэ, – задумчиво подытожил Амир. Его лицо осталось равнодушным, и хватка страха сильнее сжалась у меня на горле.

– Ты вернешься к Лире? – выпалила я.

– Ты хочешь, чтобы я к ней вернулся? – Он ехидно изогнул бровь.

Я потрясла головой, закусив губу в попытке не заплакать.

– Чего же ты хочешь, Амаль?

Я помолчала, в отчаянии пытаясь понять по лицу Амира, о чем же он думает, но решилась и выпалила:

– Хочу, чтобы ты принадлежал мне. Лира достойней меня, и я ненавижу ее за это. Но ты – мой.

– Узнаю наместницу Вароссы, – ухмыльнулся Амир. Медленно, будто хищник, он поднялся с кресла, приблизился и навис надо мной, упершись руками в подлокотники моего кресла. – И свою Гилие.

От него пахло травами и свежестью после бани, дыхание опаляло мое лицо. Он – такой реальный – не отвергал меня! Все невысказанные чувства внутри затрепетали, и я забыла, как дышать.

– Я полюбил тебя – непокорную, волевую, грубую, обжигающую, восхитительную – такой, какая ты есть. Ты простила мне так много. Разве могу я обижаться и отвергать тебя? Я едва не убил тебя, и ты имела право на любую слабость. Да, я сгорал бы от ревности, проведи вы с Эрдэнэ ночь вместе. Я и сейчас ревную, если честно, но у меня нет права обвинять тебя, да я и не хочу. Ты – моя, Амаль. Только моя. Отныне я с тобой и с этого дня стану зверем, который отгонит от тебя любого, будь то враг, жених или даже демон из преисподней. Прошу, не отвергай меня.

Я всхлипнула, и по щеке скатилась слезинка. Амир просил не отвергать его, но это я должна умолять о том же. Сердце рвалось к нему, как и тело. Кожа зудела, моля о его прикосновениях, но Амир все еще упирался руками в подлокотники.

– Больше никогда, – выдохнула я ему в губы. Мы спасали друг друга много раз и отныне в расчете.

Амир усмехнулся так соблазнительно, что я невольно залюбовалась. Его пальцы запутались в моих волосах на затылке. Он надавил, притягивая мое лицо к своему, и выдохнул мне в губы:

– Не отдам ни Эрдэнэ, ни Тиру. Ты только моя.

– А ты только мой, – прошептала я и ощутила на губах поцелуй, которого так жаждала.

Амир целовал осторожно и бережно, будто боялся, что я вот-вот отпряну. Пробежал языком по нижней губе и легонько прикусил ее. Я застонала и углубила поцелуй, ощутив, как Амир усмехнулся мне в губы. Он дразнил меня, неспешно и чувственно. Прежде у нас не было возможности растянуть удовольствие от нежных поцелуев. Сегодня все имение перестало существовать. Остались лишь мы двое, укрытые от всего мира, поцелуи и касания. Никто бы уже не смог оторвать нас друг от друга.

Амир дернул меня на себя, но его силы вернулись не до конца. Он опасно пошатнулся, и мы оба чуть не рухнули на ковер. Я поспешно вывернулась из объятий и усадила его в кресло, где пару мгновений назад сидела сама. Амир усмехнулся и пробормотал:

– Прости, пока что я похож на рухлядь.

– На любимую рухлядь. – Я улыбнулась в ответ и забралась к нему на колени, получив власть, которой в наш прошлый раз у меня не было.

Взгляд Амира горел, а проворные руки выправили подол моей рубахи из-за пояса и коснулись обнаженной кожи на спине. Чувствуя дрожь в пальцах, я торопливо расстегивала ворот его рубашки, который открыл мне шрамы на груди и ключицах. Я замерла, и от Амира не укрылась моя реакция. Он потянулся к вороту и попытался вновь застегнуть пуговицы, чтобы стыдливо скрыть следы пыток.

– Шрамы уродливые, не смотри, – прошептал Амир смущенно. – Лучше мне не снимать рубашку.