– Мечта последних двадцати лет моей жизни заключается в тебе, – проникновенно заговорил Мансур. – Я закрываю глаза и каждый раз вижу, как ты садишься на трон Нарама. Я не позволю лишить меня этой мечты даже тебе самой. Ты убила Айдана, стремясь занять место воеводы, но разве тебе его достаточно? Разве ты согласна всю жизнь зависеть от императора и его мягкотелого сынка, который взойдет на трон после смерти отца? Ты согласна выйти замуж и отдать власть в руки мужа? Твой удел – всего лишь супруга воеводы. Этого ты хочешь? Я предлагаю тебе трон и государство. Не жалкую провинцию в составе империи.

Я отвела глаза, едва сдержавшись, чтобы не огрызнуться. Снова возвышенные речи, которыми не так давно он заморочил голову девчонке с разбитым сердцем. Какой же жалкой я была! Какой чуши поверила. Сколько крови и оборванных человеческих жизней крылось за словами «трон и государство». «Мягкотелый» сынок императора болью и коварством заставил меня открыть глаза. Мне даром не нужна такая награда, если заплатить за нее придется несоизмеримую цену! Нарам останется в составе империи, но в тысячах семей отцы и мужья продолжат жить рядом со своими близкими, а не в их разорванных горем сердцах. Я – слабый потомок волхатов, нет во мне горячей крови и воли к свободе, но мне не стыдно. Зато никто не посмеет упрекнуть меня в том, что я отправила подданных на растерзание навирам и армии целой империи.

– Я не хочу оставлять провинцию под гнетом империи. Мы с вами на одной стороне, но вы должны понимать, что я никогда не стану ширмой, не стану послушной куклой, которую можно дергать за веревочки. Вы сказали, что мечтаете подарить мне трон, но подарите ли мне реальную власть?

Наши с Мансуром взгляды, слишком похожие друг на друга своей тяжестью, схлестнулись. Я не понимала, о чем размышляет он, как и он наверняка не понимал, что у меня на уме.

– Именно поэтому я обманом и шантажом привязала к себе змеиного царя. Мне нужна уверенность, что за моей спиной вы не устроите кровопролитие, которое я не одобрю. Если вы называете меня кааном, то и считаться со мною обязаны.

– Я отдал этой цели десятилетия, ты же узнала обо всем три месяца назад. Как смеешь ставить мне условия? – взвился Мансур.

Я окинула его холодным взглядом и подняла над столом руку, окольцованную Аждархой.

– Пусть мы еще не поняли, что произошло с Аждархой и почему он стал… таким, но не забывайте, что отныне змеиный царь привязан ко мне. Поэтому я ставлю вам условия, отец. Это ваша вина, что я столько лет жила в неведении. Меня растили в нелюбви к семье, поэтому я не доверяю никому, кроме самой себя.

– И моего второго советника, – процедил Мансур. – Вот уж не думал, что полудемон воспылает страстью к моей дочери и забудет о верности мне самому.

– Вы не правы. Он заботится обо мне как о будущем правителе. – Мой голос непозволительно дрогнул. Неужели чувства Эрдэнэ видели все, кроме меня самой?

– Расскажи это какому-нибудь молодому дураку, но не мне – человеку, прожившему жизнь. Ты перетащила на свою сторону мою ученицу, подбила ее на поступок, едва не стоивший вам обеим жизни, а Эрдэнэ не потребовалось и перетягивать. Он сам верным псом побежал следом. Мне не нравится ваша связь. Если не хочешь, чтобы я изгнал Эрдэнэ прочь, я больше не желаю видеть вас вместе.

Я и замуж за него выйду, если потребуется. Увы, но в одном Мансур был прав: воеводой без мужа мне не стать. Я могла бы упереться рогом и настоять на единоличной власти над провинцией, но народные волнения могут разрушить до основания мой и без того шаткий план. Вот если бы Амир остался жив… Не смей, Амаль! Только не сейчас!

– Я принимаю твои условия, мин кие́н. Ты – истинная дочь своего отца. Будь твой нрав податливей и мягче, я бы, пожалуй, разочаровался. Прими и ты мое условие: не путаться с Эрдэнэ. На тебя имеет виды наследник шаха Нашада. Поговаривают, он умен, молод и весьма недурен собой. Когда ты взойдешь на престол, мы объединим династии двух братских стран. Разве это не потрясающе?

Я едва сдержалась, чтобы не расхохотаться в лицо Мансуру со всей накопившейся злобой. Какое унижение для наследника шаха Нашада – жена, уже побывавшая с другим мужчиной! Вот это поворот! Столь весомое оружие я, пожалуй, приберегу на потом.

– Если о вас с Эрдэнэ поползут слухи, браку не бывать, – пригрозил Мансур.

Я скептически взглянула на него и едва не поперхнулась собственным языком. Прямо за левым плечом Мансура мелькнула маленькая тень с большими ушами. Мне стоило огромных усилий сдержаться и не ахнуть.

– Я счастлив, что ты поняла всю серьезность моей просьбы.

Слова Мансура долетали до меня, как из-под толщи воды. Тень обрела очертания и явилась мне карликовым лисом почти из плоти и крови… Черные глаза-бусинки щурились из-за плеча Мансура, уши задорно шевелились, а морда и вовсе лучилась самодовольством. Реф наслаждался своим появлением, которое я никак не могла выдать.

У Иглы с Эрдэнэ получилось! Они смогли! Сегодняшняя ночь принесла нам два важных подарка – воскрешенного Рефа и змейку… которая когда-то была многоглавым драконом, а сейчас замерла, будто мертвая, но колец не разжала.

Я шагала по узкому коридору так шатко, будто ноги мне пришили от кого-то другого. Вокруг мелькали блуждающие огоньки Закира, значит, их хозяин следил за мной. Реф осмотрительно не показывался, но я ощущала его всем телом. Оттого даже тяжесть разговора с Мансуром показалась не такой душащей.

За свой короткий путь я не встретила никого, кроме Ильсии. Она выглядела здоровой и полной сил. И оттого пялилась с удвоенной злостью и… ревностью. Она, определенно, меня не выносила, и виною тому тот, кто сегодня сотворил чудо.

Разминувшись с ней, я наконец добралась до цели – до комнаты Эрдэнэ. Он открыл так быстро, будто только и ждал моего стука. Стоило мне оказаться в безопасной спальне, освещенной тремя свечами, как я обессиленно сползла по двери. Сию же секунду рядом возник Реф, и на морде его читались все ругательства, которыми он наверняка жаждал меня осыпать. Но разве остался в них смысл? Амир мертв, и Рефу придется с этим смириться, даже если он проклянет до десятого колена весь мой род.

Надо бы подняться и кое-как добраться до кресла, но ноги подвели. Тело подвело. Слабость накатывала волнами, то отступая, то погребая меня под своей толщей. Аждарха… Он тянул из меня магию все сильнее.

– Глупая девка, – наконец буркнул Реф. Он завис перед глазами и не торопился менять место, только укоризненно пялился. Похоже, ему доставляло удовольствие любоваться моим уставшим лицом. Он будет вечно мстить мне за Амира. Заслуженно мстить.

– Амаль, у нас получилось, – выдохнула Игла, с трудом приподнявшись на кровати. Она оперлась на локти и восхищенно взглянула на Рефа.

– С трудом. До умений Самиры тебе, конечно, далеко, но нам есть с чем поработать. Если бы не отвар шаманов, хрен ты сумела бы вытащить меня с того света, – по обыкновению пробурчал лис, и я вдруг ощутила, как по щеке скользнула холодная слезинка, а губы расплылись в печальной улыбке. Все так, как в те времена, когда Амир с Рефом весело препирались при мне, а я мнила себя хозяйкой Вароссы. Все так, но Амира больше не существовало… Вторая слезинка, не спросив разрешения, предательски устремилась за первой.

– Сырость она тут разводит. Свела в могилу парня, а теперь слезы льет. Раньше думать надо было, когда к брату в лапы шла. Что одна, что вторая – безмозглые. Сгубили моего Амира, курицы.

– Хватит издеваться! – возмутилась Игла и перевела на меня искрящийся взгляд… которого я не видела у нее уже давно. – Амаль, вся эта ужасная ночь стоила того, что рассказал нам Реф…

– Но-но, это мои слова. Разве усвоит она урок, если не надавить на больное? – перебил ее Реф и приблизился, зависнув почти нос к носу со мной. На его морде читались разочарование, злость, усталость и… издевка. Он насмехался надо мной! – Оплакала уже Амира? Можешь не отвечать. Знаю, что оплакала. Так вот, жив наш голубчик, но надолго ли, понятия не имею. Я не могу пробиться к Первой страже, но пока на телеге везли трупы, половина из них трупами не была. Выжили сильнейшие, и Амир среди них.