— Пара жемчужин в нагрузку к раскаянью, и я без претензий, — отозвался Снегирь, выглядывая из-за стойки.

— Ну что, слышал? Пара жемчуга, и минуту надрывного плача, и Снегирь будет полностью морально удовлетворен. А вот про меня этого сказать будет нельзя, даже за три жемчужины, даже, если парочка из них белыми окажется, — Грубер сел прямо, слегка наклонился и внезапно резко сменил тон. — Колись, сука, куда твои кореша девушек увезли?

— Я не знаю! — Мужик понял, что всем лиричным отступлениям пришел закономерный конец и теперь за него возьмутся по-взрослому. И тем не менее он еще продолжал на что-то надеяться, ведь не убил же он в итоге, как оказалось, этого Снегиря, хотя, что уж тут говорить, убить хотел и старался это сделать, правда, не получилось, ну что уж тут поделать бывает.

— Неправильный ответ, — Грубер резко встал и зашел пленнику за спину. У него было слишком мало времени, чтобы пытаться разговорить мужика, значит, нужно было действовать быстро и желательно наверняка. Тот начал ерзать на стуле, пытаясь заглянуть через плечо за тем, что происходит у него сзади, но из-за все еще связанных за спиной рук сделать это было довольно затруднительно. — Знаешь, говорят, что, если спораны съесть в чистом виде, то это может оказаться смертельно опасным. Но, это все знают, не так ли? Этакая аксиома, которую крестные вбивают новичкам вместе с рецептами изготовления живчика. Хотя, все об этом только говорят, но вот что происходит на самом деле? Ты видел? Я, например, нет. И очень хочу посмотреть, что же станет с человеком, сожравшим споран, — Грубер обхватил его за лоб ладонью, заставляя запрокинуть голову, другой рукой достал споран из кармана и поднес его ко рту задергавшегося так, что стул под ним заходил ходуном, мужика. Боясь открыть рот, чтобы облегчить Груберу его мерзкую пытку, он только мычал и пытался крутить головой, но Грубер ее жестко фиксировал, проводя спораном по губам пленника, с каждым разом все сильнее и сильнее надавливая, заставляя приоткрыть рот. — Ну же, давай, за папу, за маму… — убрав руку со спораном от лица мужика, Грубер рявкнул. — Куда увезли девушек?! Отвечай, живо!

— На станцию, их увезли на станцию! Куда их еще могли отвезти? Темненькая дар имеет развитый, она как раз для цепи подходит, еще и подольше других продержится. А блондинка — это вообще что-то странное. Док даже усомнился в том, что она человек. Но энергии, весьма похожей на энергию дара Улья в ней столько, что считыватель сломался, — взвыл пленник, а по его щекам потекли слезы.

— Ну-ну, успокойся, все не так уж и плохо, — Грубер отпустил его лоб и похлопал по щеке, одновременно убирая споран обратно в карман. — Я уже почти верю на слово, что жрать спораны в чистом виде нельзя. Хотя, кто знает, если ты меня не заинтересуешь занимательной беседой, то, мое любопытство снова может проснуться. И ведь я могу также захотеть посмотреть, сколько всего можно скормить споранов человеку, пока тот тапки не отбросит. Всегда любопытно посмотреть, что может происходить с живым организмом, принявшим такое полезное вещество, как наиглавнейшая составляющая живчика в его чистом виде.

Грубер отошел от стула с пленником и снова сел на свое место, вытянув вперед ноги.

— Я все скажу, — в очередной раз всхлипнул мужик, понимая, что не в его положении пытаться играть в героя, тем более, что по большему счету это ничего не изменит. Грубер же скрестил руки на груди и спокойно ответил.

— Я знаю. Потому что боль всегда можно вытерпеть, особенно, учитывая регенерацию, которая развивается в Улье, любой индивид имеет весьма большие шансы выжить после самых страшных истязаний. А вот от если жрать спораны, не разведенные в водяре, то тут один вариант — на ближайшее кладбище. Возможно, что даже сам туда успеешь добежать. Хотя на то, чтобы выкопать могилу может уйти ближайшее гораздо больше времени, чем мы все рассчитываем, так что на полноценную можешь даже не рассчитывать. Но мы отвлеклись от темы. Как попасть на станцию? Я имею что-то типа «черного хода», если ты не понял.

— Я понял, — мужик вздохнул. — Если идти к центральным воротам, то, как раз на повороте, после которого прямая на выход ведет, есть подземный туннель, ведущий…

— Мы и так под землей находимся. Какой на хрен подземный туннель? — перебил его Грубер, демонстративно вытаскивая споран и принимаясь крутить его, привлекая тем самым внимание пленника к своим рукам.

— Ты понял, что я имею в виду, — мужик сплюнул. Наверное, он хотел сплюнуть на пол, но густая слюна потекла по его подбородку, повиснув на нем. Грубер брезгливо поморщился, глядя на него.

— Допустим я действительно что-то понял, — Грубер продолжал сидеть, с выражением полнейшего отвращения на лице. — Куда ведет этот туннель?

— Если бы ты меня постоянно не перебивал, то мы бы уже добрались до сути, — Мужик повернул голову, и, как сумел, вытер подбородок о плечо. — Туннель — часть старой канализации, он ведет в то место на станции, где раньше были бытовки. Сейчас эти комнаты пустуют. Охрана делает обход каждый час, но они не заходят в каждое помещение. А вот коридоры все абсолютно просматриваются. На самой станции энергии хоть жопой ешь, так что камеры исправно картинки на пульты охранников передают. В общем, думайте сами, нужно ли вам за девками идти или нет. Незаметно к цепи не подойти, там постоянно кто-то из совета крутится, а у них почти у всех ментальный дар или как основной, или как второй идет. Так что мозги вам вскипятить сумеют за секунды.

— Сколько всего членов состоит в совете? — к ним подошел Снегирь и встал за стулом Грубера.

— Восемь, плюс старший. Охранка состоит из трех десятков, да еще около двадцати вольных стрелков, вроде меня, постоянно на территории станции находится.

— Что такое «цепь»? — Грубер попытался просчитать вариант, при котором они со Снегирем останутся в живых, после того как попадут на станцию, но ничего хорошего ему в голову пока не приходило. Людей на станции было слишком много, для того, чтобы у них появился хотя бы один призрачный шанс. Но и не пойти они не могли. Грубер никогда не простил бы себе, если бы Анна снова погибла, при чем, как и тот раз, ради чужих абстрактных целей, которые все равно обречены на провал. Да и к Зине он уже привык, пусть даже в таком виде, в каком она пребывала в последние месяцы.

— Ну… это цепь, как электрическая, — у мужика явно не хватало слов, чтобы описать это явление. — Только в ней люди заместо электродов. Вся забираемая от них энергия уходит к фонарям, а уже от фонарей по всему стабу. Но что-то происходит, потому что каждый час требуется все больше и больше энергии, а фонари уже почти ничего не кумулируют, отдают напрямую.

— Сколько по времени люди выдерживают в роли такой вот батарейки? — Снегирь сжал кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не врезать заметно осмелевшему пленнику по морде.

— Кто как, — полноценно пожать плечами не получилось, но движение было настолько характерным, что было просто невозможно усомниться в том, какой именно жест хотел изобразить связанный мужик. — Раньше надолго хватало, сейчас все меньше и меньше времени выдерживают. Счет уже на дни идет и все больше и больше сокращается.

— Где находится «цепь»? — Грубер поднялся со стула и говорил на ходу, направляясь к стойке. Он узнал почти все, что ему было нужно, а оставшиеся детали его уже не волновали, потому что он знал, что они со Снегирем не пройдут. Но попасть поближе к «сердцу» этого так называемого стаба было необходимо, поэтому придется импровизировать. Благо еще, что девчонок можно где-то там же найти.

— В самом центре станции. Там большой зал, пустой, и пол расчерчен, прямо как у каких-то сатанистов звездой такой странной, ну и люди на лучах в цепь соединенные лежат. Обязательно чередуются бабы с мужиками, — пленник настороженно наблюдал за высоким парнем, который подобрал с пола рюкзак, поставил его на стойку и вытащил из него пару каких-то ампул. Вскрыв их, он набрал раствор в шприц и воткнул иглу себе в бедро прямо сквозь штаны. Постоял немного, откинув голову назад, вот только вместо удовольствия, по его лицу прошла волна сильной боли. Он даже тихонько застонал, а когда повернулся к нему, то в его глазах затухали следы самого настоящего пламени, только белого, какое бывает у молнии.