– Откуда вам известно о моем нраве?

– Мне многое о вас известно, Амаль. Я наблюдал за вами шесть лет.

С этими словами Эрдэнэ направился к пещере, демонстративно проигнорировав все мои дальнейшие вопросы. Топнув ногой, скорее, по привычке, нежели от досады, я устремилась следом.

Не оборачиваясь, он следовал по тому же пути, что привел меня к горячей купальне. Через пару минут мы вернулись в длинный ход с десятком закрытых дверей. Эрдэнэ шел так тихо, что мне казалось, будто его ноги в легких матерчатых туфлях не касаются пола. Мои же шаги эхом отражались от желтоватых стен, покрытых полумраком. Всматриваясь в спину этого до невозможности странного человека, я в который раз задалась вопросом, а человек ли он.

Внезапно Эрдэнэ остановился у одной из дверей. Я на миг растерялась, решив, что мы вернулись к выделенной мне каморке.

– Подождите здесь пару минут. Я бы пригласил вас внутрь, но это стало бы слишком быстрым развитием событий. В первый же день знакомства мало кому удавалось увидеть меня в халате, не говоря уж об обнаженном теле.

– Если вы пытаетесь смутить меня, то лучше поберегите силы, – буркнула я и отвернулась.

– Если бы ваше сознание не пребывало в блаженном равнодушии благодаря каплям Мансура, я бы наверняка ощутил на себе всю мощь вашего гнева. Помня это, я пользуюсь возможностью наговорить вам непристойностей и не поджариться прямо на этом самом месте, как поросенок на вертеле.

Эрдэнэ не стал ждать моего колкого ответа и исчез за дверью. За секунду до того, как она закрылась, я успела разглядеть шикарный черный полог над кроватью и ворох одежды из дорогих тканей, сваленной на мягком цветастом ковре. А этот жук неплохо здесь устроился!

Я застыла, привалившись к известняковой стене. Кожу покалывало от живительной прохлады, грудь мерно вздымалась, вдыхая влажный воздух, а в голове царила пустота. Топкое болото спокойствия засосало все тревоги и сожаления.

Наконец дверь распахнулась, явив мне холеного нарамского аристократа. Если бы не явные корни Шань-юна, Эрдэнэ вполне мог сойти за избалованного жизнью сынка кого-то из знати Даира. На нем красовались черные шаровары и рубаха из струящейся ткани, расшитые серебряными нитями, и завершал это слепящее великолепие широкий кожаный пояс с множеством цепочек и подвесок. Похоже, мой новый знакомый чах без внимания и всеми силами привлекал его к себе. Влажные волосы он собрал в высокий хвост, перевязав черной лентой. Нет, погодите-ка… В свете блуждающих огоньков я рассмотрела серебряное шитье и на ленте.

– Теперь мы можем идти? Вы достаточно прихорошились? – буркнула я.

– Достаточно. Чего и вам желаю, – Эрдэнэ красноречиво осмотрел меня с головы до ног и скривил рот в снисходительной ухмылке.

– Боюсь, когда пропадает желание жить, желанию прихорашиваться неоткуда взяться.

– Человеческая жизнь слишком коротка. Нет ничего зазорного, чтобы наслаждаться каждым ее мгновением. Порой новый наряд или новое украшение могут вернуть давно потерянное ощущение счастья.

– Откуда вам знать? Вы сами-то намного старше меня? – цокнув языком, огрызнулась я.

– Возможно, однажды я поделюсь с вами историей своей жизни. А пока что просто примите мой совет и позвольте проводить вас к Мансуру.

С этими словами Эрдэнэ направился к тронному залу, и совсем скоро мы достигли первой колонны. Я собралась съехидничать по поводу того, что Мансур днюет и ночует подле древнего трона, но почему-то прикусила язык. Было в этом месте нечто такое, что словно схватило меня за голову огромной рукой и заставило склонить ее в почтительном поклоне.

Тронный зал пустовал. Я замедлила шаг и жадно вгляделась в каменный трон. Сегодня утром мне не удалось рассмотреть его внимательней, ведь всю меня переполняло неподъемное горе. Сейчас же этот древний символ власти предстал во всей красе, нежно обласканный светом факелов. Его спинку покрывали сотни тонких узоров, и все они шевелились, словно живые, в мягких переливах огня.

– У вас еще будет время осмотреться. Прошу, следуйте за мной, – окликнул меня Эрдэнэ.

С изумлением я поняла, что он быстрым и легким шагом пересек весь тронный зал. Пришлось отвести взгляд от каменного трона и догонять. С понимающей улыбкой Эрдэнэ провел меня к очередному ходу, но этот прорубленный в камне коридор оказался шире и вел к одной-единственной двери. Выглядела она такой же хлипкой, как и те, что я видела до этого.

Эрдэнэ коротко постучал, и я замерла за его спиной. Если бы не капли, мое сердце непременно проломило бы ребра и выскочило наружу, чтобы найти убежище.

Дверь отворилась так быстро, будто человек за ней считал минуты до нашего прихода. Я вгляделась в уставшее лицо Мансура, отметив живые и искрящиеся глаза, в которых при виде меня вновь вспыхнуло пламя.

– Привел к тебе твое сокровище, – Эрдэнэ повел рукой и отступил в сторону, чтобы между нами с Мансуром не осталось ничего, что могло бы препятствовать воссоединению отца и дочери.

– Я благодарен тебе, – наставник матери коротко кивнул Эрдэнэ, после чего мягким жестом пригласил меня в свои покои.

Я сделала несколько тяжелых шагов и застыла посреди комнаты Мансура. Она оказалась раз в пять больше той каморки, что выделили мне, но не пестрела великолепием, как спальня Эрдэнэ. Мой взгляд застыл на скромной кровати, что была достаточно широка для двоих. Какие отношения сейчас связывают Мансура и мою мать?

Всю стену слева занимал грубо смастеренный шкаф для книг, коих на его полках теснилось невообразимое количество. Я окинула взглядом корешки, поразившись их возрасту. Некоторые были сшиты толстыми нитками, а некоторые и вовсе перевязали веревками.

Мансур проследил за моим взглядом и произнес:

– На этих полках вся история Нарама – от его зарождения в этой самой пещере до истребления навирами и захватом нашей великой Белоярской империей.

– Вас так интересует история Нарама? – изумилась я.

– А как иначе? Не зная прошлого своего государства, невозможно возродить его в будущем.

Я подняла на Мансура недоверчивый взгляд и наконец поняла, что это пламя в его лучистых глазах адресовано вовсе не мне, а сумасшедшей идее возрождения Нарама.

– Я кажусь тебе полоумным стариком, – подытожил Мансур. – Поверь, то, о чем я собираюсь тебе рассказать, – мечта всей моей жизни. Даже с твоей матерью я поделился ею всего шесть лет назад. Присядь, кровь моя. Нам предстоит долгий разговор.

Я послушно села на жесткое деревянное кресло и вопросительно воззрилась на Мансура.

– Пожалуй, начну с начала. Наверняка историей своего происхождения ты интересуешься куда больше, чем моими грандиозными планами, – сказал он с тяжелым вздохом и опустился напротив меня – на краешек своей кровати. – Маура была совсем юна, когда стала моей ученицей, а я давно преодолел тридцатилетний рубеж. Несколько лет нас не связывало ничего, кроме отношений учителя и ученицы. К двадцати годам Маура расцвела, а магия ее окрепла. Тогда я понял, что не имею права держать ее рядом с собой, ведь целью моей жизни было и есть возрождение величия Нарама. Эта мечта досталась мне от отца, а ему – от его отца. Я жил уединенно, якшался со сбродом и не желал Мауре такой жизни. И потому предложил ей приворожить воеводу. Я даже помог твоей матери в этом. Она согласилась, но что-то неусыпно грызло ее. В конце концов, когда молодой воевода уже оказался во власти Мауры и был готов осыпать ее любыми дарами за совместную ночь, она пришла ко мне и… призналась в любви.

Я замерла, прикрыв глаза. Моя мать оказалась обычной женщиной из плоти и крови, безрассудно влюбившейся в собственного учителя. А он годился ей в отцы, между прочим! Где же тот образ стальной фурии, готовой на любые жертвы ради великой цели? Растаял предрассветным маревом.

– Я не смог устоять перед ней, ведь, признаюсь, и сам был глупо влюблен в нее. Мы провели вместе единственную ночь, и совсем скоро Маура ощутила, что в ее теле прибавилось магии. Я долго не мог поверить в чудо. Волхатам сложно завести детей, и я всерьез считал, что Творец уже и не одарит меня ребенком. В моей жизни было множество женщин, и ни одна из них так и не смогла забеременеть. Ты же появилась после первой ночи. Тогда Мауре пришлось закрыть глаза на свою влюбленность и лечь в постель с воеводой. Так появилась легенда о внебрачной дочери, в которую поверил и Кахир.