Я всмотрелась в равнодушные глаза Айдана и швырнула в него пламя, закусив губу и зашипев от боли в ладонях. Огонь сковал брата, отчего тот захрипел от боли, но не проронил ни слова.

– Я не сожгу тебя, братец, но предъявлю отцу. Он-то и решит, что делать с сыном-убийцей, – прошипела я и обернулась на кадара как раз вовремя, чтобы увидеть его позорное бегство. Колдун исчез, окруженный своими прислужниками.

Я в ужасе перевела взгляд на Ингара. Кровь продолжала сочиться сквозь пальцы, которыми он сдавливал рану. Миреец отполз к стене и тяжело привалился к ней спиной, согнув колени. Его лоб покрывала блестящая испарина, подернутые пеленой глаза закатывались, а тело мелко дрожало. Ингар рвано хватал ртом воздух, хрипя и задыхаясь. Сломанный нос не позволял ему дышать.

Я бросилась к двери и, распахнув ее, истошно завопила. Толстые стены отразили мою мольбу о помощи, эхом разнеся ее по коридору. Времени ждать не осталось. Жизнь Ингара зависела от меня одной…

С остервенением сбросив тяжелое верхнее платье, я метнулась к нему, обогнув одно из обугленных тел, и рухнула на колени рядом. Насильно отвела окоченевшую от напряжения руку Ингара от раны и осмотрела ее. Порез оказался небольшим, но глубоким. Если у него внутреннее кровотечение, это плохо. Нет, это ПЛОХО! Еще и трупный смрад… Магия кадара убивала его, и я не представляла, как этому помешать.

Сознание покинуло Ингара, и окровавленная рука обессиленно соскользнула на пол с глухим стуком. Я на миг замерла в ужасном предчувствии, со страхом прислушалась к тихому дыханию и выдохнула с облегчением. Жив…

Глубоко вздохнула, успокаиваясь, и прошептала:

– Творец, прошу, помоги мне спасти этого человека. Он пострадал по моей вине. Дай же мне искупить ее перед ним.

С этими словами я со всех ног бросилась к деревянному комоду, где хранила заботливо презентованные Гаяном снадобья. Десятки баночек, будто издеваясь, падали и ускользали из-под пальцев, перекатываясь по ящику. Я рычала сквозь зубы и отчаянно искала нужную. Наконец схватила пузырек с надписью «Заживляющее» и в несколько размашистых шагов вернулась к Ингару. Этот отвар – не панацея, он не исцелит рану, но поможет справиться с кровотечением. Знать бы, как справиться с магией кадара…

Я вновь опасливо прислушалась к тихому дыханию Ингара, задрала его пропитавшуюся кровью рубаху, развела края кровоточащей раны и, не дав себе времени струсить, капнула туда несколько капель настойки. Они зашипели, сражаясь с кровью. Пришлось капнуть еще. На глазах кровотечение останавливалось, но сознание к Ингару так и не вернулось. Я наклонилась ближе к ране и глубоко вдохнула, сосредоточившись на внутреннем чутье. Трупный запах не исчез и даже усилился. Что кадар сотворил с Ингаром?! Как много времени у меня есть?!

Я вновь ринулась к комоду, не ощущая ни боли в сожженных ладонях, ни слабости в теле. На этот раз бутылочка с восстанавливающей настойкой нашлась быстрее. Я вернулась к Ингару и запрокинула его голову, мягко надавив на искусанные окровавленные губы. Влить в него настойку оказалось почти непосильной задачей. Ее львиная доля попросту стекла по лицу, смешавшись с кровью из сломанного носа, но что-то все-таки попало в рот.

Ингар стонал, не открывая глаз. Настойка действовала! Мысли об этом – единственное, что удерживало меня на краю паники, не позволяя рухнуть в ее болото.

Я вгляделась в его будто высеченное из мрамора лицо, хранившее следы едва не наступившей смерти, и позволила себе дать волю слезам. Они катились по щекам, слегка облегчая давление на грудную клетку. Ингар приоткрыл глаза, которые в то же мгновение вновь закатились.

– Я спасу тебя. Обещаю, – мой чуть слышный шепот затерялся в треске огненной ловушки вокруг Айдана.

Я устало прислонилась спиной к стене рядом с Ингаром и в который раз прислушалась к его слабому дыханию. Тело солдата то и дело сводила судорога, а из груди вырывались чуть слышные хрипы. Я нежно провела рукой по его коротким волосам, очертила линию скул, отчего на пальцах остались следы крови, и чуть слышно всхлипнула. Да, он виделся мне красивым! Да, я призналась в этом сама себе только под страхом смерти… Под страхом его смерти…

Где же помощь?! Я вновь истошно завопила, но тут же замолчала, увидев в дверях отца. Он ворвался в спальню прямо в расшитом золотыми нитями парчовом халате. Следом спешили двое моих солдат. Их лица смешались с пеленой слез, став неузнаваемыми.

– Прошу, позовите целителя! Ингару нужна помощь! – взмолилась я, и один из них бросился выполнять мою просьбу, даже не взглянув на обгоревшие тела.

Второй же внимательно осматривал комнату, как и отец, чей пристальный взгляд метался между останками одержимых и Айданом. Старшего брата все еще удерживало кольцо пламени. Его кожа покраснела, а на лице читалась яростная ненависть.

– Что здесь произошло? – выдохнул отец. Увиденная картина подкосила его. Он даже будто бы уменьшился в росте.

– Айдан заодно с кадаром. Как и те, кого пришлось сжечь, – с ненавистью процедила я. – Им нужен мой дар. Все эти убийства – подготовка к ритуалу.

Отец задохнулся от нахлынувших чувств. Я освободила брата от кольца пламени, и тот рухнул на пол. Воевода присел на корточки рядом с сыном и зажал его идеально выбритый подбородок в пальцах, тем самым заставляя наследника поднять голову. Айдан взглянул на отца, и в глазах его скользил все тот же холод.

– Сын, это правда? – прошептал воевода.

Айдан молчал, все так же сверля отца взглядом. Тот ахнул и отшатнулся от старшего сына. Подоспевшие солдаты моего отряда ввалились в комнату как раз вовремя, чтобы воевода отдал им приказ связать Айдана и запереть его в подвале.

Я без какого-либо интереса наблюдала, как двое из них поднимают старшего брата и грубо выталкивают из комнаты. Никто из моих солдат не питал к нему нежных чувств, отчего ожидать хорошего обращения Айдану было не от кого.

Через несколько мгновений в спальню ворвался Ансар. Он оценивающе осмотрел комнату, зацепился взглядом за обгоревшие тела и рухнул на колени рядом со мной.

– Вы целы? – выдохнул он, с ужасом в глазах таращась на меня.

– Я в порядке, но Ингар еле держится. Где Гаян?! – мой голос сорвался на отчаянный вопль.

– Он успел уйти из поместья. Беркут лично поспешил за ним и пустил вперед Мора, чтобы тот остановил целителя.

Я чувствовала, что близка к обмороку, но держалась ради Ингара. Поддавшись внезапному порыву, сжала его окровавленную холодную руку и вскрикнула от пронзающей боли. Ожоги никуда не делись…

– Дочь, оторвись от солдата и, ради Творца, объясни, что здесь произошло! – рявкнул отец, тяжело опустившись на кровать. Его взгляд в бешеной пляске метался от одного тела к другому.

– Нет, я не брошу его, пока не придет Гаян! – истерично рявкнула я, придвинувшись к Ингару еще ближе.

– Сделай милость, оторви ее от мальчишки, – устало обратился к Ансару воевода, будто речь шла о капризном ребенке, вцепившемся в любимую игрушку.

Тот мягко коснулся пальцами моего локтя, но я отшатнулась и в тот же миг зажгла на ладони новый огненный сгусток. Боль взорвалась перед глазами алыми всполохами, но показать ее – значило проиграть. Ансар отпрянул от жалящих языков пламени, плотоядно тянущихся к его лицу, и пронзил меня непонимающим взглядом.

– Не смей прикасаться ко мне! – рявкнула я, насилу сдерживая слепую ярость. – Я останусь на этом месте, пока не придет Гаян!

Уж не знаю, что увидел в моих глазах отец, но это «что-то» заставило его опасливо замолчать. Надеюсь, там полыхало то же пламя, что горело в груди.

– Если не можешь отойти от мальчишки, то хотя бы расскажи, что произошло. Эти двое… были одержимы кадаром?

Я вздохнула, с трудом приходя в себя. Мысли путались, ускользая, будто солнечные зайчики. Нет, не было места солнцу сегодняшней кровавой ночью! Я дрожала всем телом, ладони разрывала боль, обугленные тела вызывали дурноту, а необходимость пересказывать случившееся превратилась в личную преисподнюю.