– В чем моя выгода? Только в высоком звании первой дамы провинции? – поморщившись, спросила я. В душе зрел красочный отказ, который вскоре ляжет на бумагу и запечатается сургучной печатью. Никакая выгода не стоит участия в чужой бойне.

– Еще и в том, что ты избежишь войны с собственным братом. Как думаешь, над кем проще одержать победу: над хитрым выскочкой или же над законным наследником воеводы, который наверняка собрал вокруг себя колдунов не меньше, чем у тебя?

– Есть еще недовольный Тиром народ и знать, вставшая на сторону Иссура, – напомнила я.

– А у тебя есть характер, сила и пятьдесят колдунов. Мы обе знаем, насколько трусливо людское стадо, – фыркнула Маура. – Ты и представить себе не можешь, что значит звание жены воеводы! Даже если нам повезет, и мой план удастся, ты получишь Нарам в свои руки не так скоро и не так легко. И при этом все равно будешь вынуждена выйти замуж.

– Если ты забыла, я не собиралась участвовать в твоем плане, – процедила я, но Маура лишь отмахнулась от моих слов, словно от надоедливой жужжащей мошки.

– Власть сама идет к тебе в руки, – продолжила мать, – и я помогу взять Тира под контроль. Для этого существует опробованный годами отвар.

– Тот, которым ты пичкала отца?

– Именно он. Тир полюбит тебя всем сердцем и сделает все, что бы ты ни пожелала! – голос Мауры звенел от едва сдерживаемого предвкушения. – Ты будешь править руками своего мужа!

Я не удержалась от язвительного смешка. Теперь-то Маура не отступит, ведь это шанс не только для меня, но и для нее. Сожаление с утробным рыком скреблось в груди. Зачем я пришла к ней? Решила убедиться, что поступаю правильно… Убедилась, как же…

– Родишь Тиру наследника и укрепишь свою власть, – растолковывала Маура. – Даже если он умрет, ты войдешь в совет при сыне.

– Да-да, таков был твой план, когда ты околдовывала отца! – возмущенно воскликнула я, вскакивая на ноги. – Двадцать лет назад он не удался, и теперь ты направляешь меня по тому же пути! Но я – не ты! Мне не нужна власть любой ценой! Я не хочу чужой войны! У меня есть своя! А еще Варосса, убийства и кадар! Я не брошу все это ради помощи человеку, о котором не имею ни малейшего представления! Все, что мне о нем известно, так это то, что ему ближе светская жизнь и кутежи в кабаках, а не ответственность перед народом!

– Ты права, дочь. У тебя своя война, – вздохнула Маура. – Айдан не остановится ни перед чем, чтобы уничтожить тебя и всех, кто тебе дорог. Думаешь, он пощадит Беркута и весь твой отряд? Не-е-ет, он оставит горстку пепла от каждого из них. У тебя появилась возможность увести их из Нарама.

– Почему же он так зол на меня, не напомнишь? – фыркнула я. – Никого еще не сделал добрее труп матери с месивом из органов.

– Малика заслужила свою смерть. Я поклялась отомстить и отомстила, пусть для этого и пришлось ждать столько лет, – процедила Маура голосом, не терпящим возражений.

– Неужели у меня не осталось другого выхода, чтобы спастись от Айдана? – обессиленно пробормотала я и рухнула обратно на лавку.

– Почему же? Остался. Мы можем убить твоих братьев, а следом – Кахира. Затем найдем тебе хорошего безвольного мужа, который станет воеводой лишь для виду. Править Нарамом будешь ты. И я.

Я в гневе стукнула кулаком по столу, отчего горшочек с вареной картошкой с грохотом подпрыгнул.

– Ты же знаешь, что я не стану убивать отца и Арлана! – мой рык не произвел на Мауру никакого впечатления.

– Потому что ты слаба и безвольна. Поэтому не хорохорься и соглашайся на предложение Тира, если не хватает воли убить тех, кто, не моргнув глазом, убил бы тебя, – отрезала Маура. – Детство кончилось, Амаль. Через несколько минут тебе стукнет двадцать. Ты рождена, чтобы править, а не трястись от страха перед братом в своей конуре. Сейчас самое время решать, как жить дальше. Потом будет поздно.

– Я не собираюсь рожать Тиру никаких наследников! – в полном отчаянии воскликнула я. С ним же нужно… спать! Впрочем, Ак-Сарин клялся не прикасаться ко мне без моего на то разрешения. Оставалось надеяться, что он – хозяин своего слова.

– Я не раз говорила тебе, что женщинам дана безграничная власть над мужчинами. Не думай о близости с ним, как о наказании. Думай, как о возможности, – напомнила Маура, и лицо ее приобрело знакомое мне с детства выражение утонченного коварства. – Никто из женщин в правящих семьях не выходит замуж по любви. Смирись с этим. Я учила тебя этому с детства, но многие уроки, видимо, прошли зря.

Я собралась съязвить, что не каждая женщина согласна торговать своим телом, будто мясом на базаре, но не успела. Полумрак комнаты, озаряемый одной-единственной коптящей свечой, разорвал всполох света. Следом раздался грохот, словно на поляну приземлилось пушечное ядро. Благо, в деревянных рамах не было стекол, иначе они осыпались бы на нас дождем.

Мы с Маурой нырнули под стол, чуть не стукнувшись лбами.

– Что это было? – изумленно выдохнула я.

– Сама не знаю. Оставайся здесь. Я посмотрю, что там.

– Нет уж, – фыркнула я. – Можешь сама остаться под столом.

Маура усмехнулась и грациозно выползла из укрытия. Я постаралась повторить за ней с той же плавностью, но получилось, скорее, неуклюже. Лебедушкой меня не назвать.

Тишина, вновь воцарившаяся в лесу, больше не приносила умиротворения. Она завязывала напряженные нервы в узлы и казалась мимолетным затишьем.

– Душечка! – выкрикнула Маура, едва переступив порог.

Она еще несколько раз позвала дочь Шурале, прежде чем та показалась из-за деревьев. Душечка приблизилась, опасливо озираясь. Гробовое безмолвие, зависшее над лесом, пугало не только нас.

– Что стряслось?! – воскликнула я, опередив Мауру.

– Колдун сжег несколько моих братьев и сестер, – заламывая руки, мысленно ответила Душечка.

Нехорошее предчувствие пронзило сердце, затрепыхавшееся с утроенной силой.

– С ним была лиса? – выдохнула я, молясь Творцу, чтобы этим колдуном оказался не Ингар. Ему же велено не ходить в лес!

– Да. Это тот самый колдун, о котором ты меня расспрашивала.

Сердце ухнуло в пятки. Предчувствие не обмануло.

– Где он?!

– Там, – Душечка неопределенно махнула тонкой рукой куда-то вправо. – Папенька накажет его.

– Отведи нас к нему. Прошу тебя, Душечка, – взмолилась я под изумленным взглядом Мауры.

В голове металась одна-единственная мысль: «Не позволить Ингару умереть!» О нраве Шурале ходили жуткие народные легенды, да я и сама знала, насколько беспощадным бывает хозяин леса.

– Папенька отругает меня, – замялась дочь Шурале.

– Если я попрошу, не отругает, – вступилась Маура, чей любопытный взгляд все еще прожигал во мне дыры.

– А я принесу тебе подарок. Обещаю. Выберу что-то очень красивое, такое, что носят только знатные девицы, – подхватила я.

Душечка поколебалась еще пару мгновений, но подарок ожидаемо зажег огонек предвкушения в водянистых глазах. Она махнула нам рукой и направилась к зарослям кустарника. Мы пробирались за дочерью Шурале так проворно, как только могли. Сердце бешено колотилось в горле, разбавляя страхом каждую каплю крови. Ингар вновь в опасности по моей вине, и эта опасность могла стоить ему жизни.

Блуждающие огоньки, облепившие фигуру Шурале, освещали чащу вокруг зеленоватым болотным светом. Деревья-исполины вымахали так тесно друг к другу, что, казалось, не протиснуться мне к хозяину леса. Яростный звериный рык заставил меня вздрогнуть и отважно броситься к колючему кустарнику, не жалея собственного тела. Маура следовала за мной, шипя и ругаясь сквозь зубы.

Прорвавшись сквозь живую преграду, я разглядела огромного призрачного медведя и Ингара, прижатого к дереву цепкой хваткой хозяина леса. Только бы успеть!

Я бросилась к Шурале, путаясь в собственных ногах. Еще несколько бесконечных мгновений, и мое тело закрыло Ингара. Я вклинилась между ними, нагло оттеснив хозяина леса.

– Не убивайте его! Прошу!

На ладони вспыхнул сгусток пламени, добавив боли к саднящим царапинам на теле. Наверное, угрожать Шурале глупо, но я нуждалась в защите.