Сам Зэдал таким путём бы конечно не пошёл, его амбиции распространялись не только на волшебство, но и на Тибцэн. Он хорошо знал историю своей страны, восхищался королями прошлого и их успехами как в мире, так и на войне. И очень хотел вписать в исторические хроники своей родины несколько новых славных страниц. Он готовился к этому всю жизнь, так что глупо менять собственные амбиции на всего лишь хижину в лесу, пусть и магическом. Там пусть Ромул посидит, а ему ещё нужно сделать Тибцэн снова великим.
Над последней сентенцией наставник почему-то постоянно потешался, но однако к самой цели питал уважение. И даже выражал поддержку, что для обитателя магического леса в общем немало. Учитель вообще во многом был аполитичен и в целом его философия порой сводилась к тому, что власть людей портит, а следовательно наверху всегда сидят те ещё моральные уроды, исключения же лишь подтверждают правило. Как не трудно догадаться, по этим причинам Ромул стоял за простой народ. И Зэдалу было трудно с ним во многом не соглашаться. В конце концов о том сколько при дворе лжецов и лицемеров, которые ради личной выгоды способны пойти на любое преступление, принц знал получше других. Но при этом он не считал представителей простонародья святыми через одного, не зря говорят, что нет более жестокого надсмотрщика, чем бывший раб. Дай любому крестьянину силу, власть и безнаказанность со стороны нижестоящих, так он такого учудит, что благородным поплохеет и вероятно начнёт с ближайших соседей, к которым имеет какие-то обиды. Приятные исключения опять же ничего не поменяют на общем фоне. Все люди в массе своей недобрые и злопамятные существа, которым обычно всего и всегда мало.
Тем приятнее было сознавать, что его учитель как раз и представляет из себя одно из редких исключений. Его нрав не злобен, а скорее просто саркастичен. Со своей мстительностью он давно разобрался. А для счастья ему надо совсем немного, та же хижина в лесу тому примером. Хотя он, будучи уже на десятой ступени, мог бы попытаться вернуть себе наследие предков. Махримэ и Шэстэви канули в лету, а он несёт в себе кровь обоих. Конечно Ромул непризнанный бастард, но если человек влезает на самый верх Лестницы в Небо не разменяв и двадцати, то многие формальности отходят на второй, а то и на третий план. Особенно если добавить сюда расположение короля и помощь пары удельных князей. А дед принца и ближайший сосед Мрэмо могли бы её оказать, хоть и по разным причинам. Можно было бы добавить ещё и князя, который сел на престол усилиями северян, но тот был несамостоятельной фигурой, всё таки слишком слаб.
Чем больше Зэдал обдумывал эту мысль, тем больше она ему нравилась. Могучий и верный политический союзник всегда на пользу, а его побратим обещал в будущем стать именно таким. Братство же солидная сила, там хватает сильных магов, которых можно посадить на землю тэнами и рэтэнами. Придётся конечно некоторое время оберегать их всех от интриг знати, но будущая выгода явно перевешивала данное неудобство. Была только одна проблема, как всё это провернуть в обход традиций братства и желаний самого Ромула.
После того, как Зэдал поднялся на десятую ступень Лестницы Огня, они с наставником о очень многом говорили. В частности о том, что охотники отказались от мирских титулов, став членами своего рода духовного ордена. Но и это можно было обойти, если закрепить за ними права на магические области, под видом обязанностей по их охране и охране людей от их клыкастых и когтистых обитателей. Тут уж можно землю на кормление всучить, просто вместо титулов надо придумать нечто новое, но то дело решаемое. Однако Зэдал подозревал, что Ромул всё равно может упереться рогом.
Хотя сам он производил впечатление весьма умного человека. Более того, принц ознакомился и с его трудами по справедливому устройству человеческого общества, где корни проблем обозначались в том, что вышестоящие эксплуатируют нижестоящих вместо того чтобы вести взаимовыгодные общественные отношения. Даже пастуху хватает ума защищать отару овец от волков и за это стричь с них шерсть, а не обдирать до мяса и пинать почём зря, наслаждаясь тем, что он стоит выше них. А вот условно благородные люди не редко поступают и похуже с простолюдинами. Так же в толстом свитке наставника было уделено немало места воспитанию будущей элиты общества, магов, их обучения в академии, которая находилась в Речнолеске. Привитию чувств сплочения, общности и товарищества, которые должны в будущем свести конфликты к возможному минимуму. Чем больше наследник погружался в эти записи, а так же разговоры с Ромулом и Жэндэ, тем больше находил в таком подходе много полезного и толкового. Хотя и ошибок видел немало. Впрочем принц отдавал себе отчёт в том, что измыслить нечто подобное можно было только смотря на человеческое общество со стороны, что и сделал его наставник. Но в этом как есть плюсы, так наличествуют и минусы. Если ты не стал частью общества, то ты неизбежно понимаешь его не до конца, а значит в твоих размышлениях будут закономерные просчёты и неточности.
Однако тем интереснее Зэдалу было разложить всё по полочкам у себя в голове, чтобы доработать идеи наставника до работоспособного состояния, чтобы потом применить их во время своего правления. От справедливых законов до централизации власти и военных реформ. И уж точно это было куда интереснее, чем снова убеждать деда в том, что усиление Тэцэра ничем ему не грозит и никто его на задний план не задвинет.
Но однако всё заканчивается, закончился и долгий вечер в таверне, а затем наследник с чистой совестью завалился спать. Утро же ознаменовалось завтраком и продолжением пути в столицу, куда они прибыли после обеда. Можно было бы гораздо раньше, но «наследнику короны следует путешествовать в карете в окружении слуг». Собственно потому они и тащились больше полутора месяцев от Небесного водопада до дома, хотя в одиночку Зэдал прилетел бы куда как быстрее.
Хорошо хоть прибыли они в Явану инкогнито, а потому не было пышной встречи и торжественного приёма, пронизанного протоколом. Относительно небольшая процессия просто въехала во двор королевской резиденции и принц вышел из кареты, облачённый в подаренный учителем доспех, на котором была накидка в цветах королевского дома. Дед конечно опять был недоволен, но против аргумента, что одним покушением у монастыря дело не ограничится, возразить не смог. Тем более что телодвижений от любимой тётушки было не видно и не слышно, а значит она наверняка что-то готовит. Так что доспех в пути почти не снимался, оружие было на поясе, а в его кармашках противоядия и просто мелкие пузырьки самых ядрёных лечебных зелий. Князя же принц назначил носителем своего копья и заплечника в качестве мелкой мести за одну из раздражающих нотаций, подав дело так, что это выглядело привилегией их рода, один из представителей которого теперь всегда будет подле короля, пока существует само копьё. По сути звание советника, да и оружие было более чем солидным. Хотя теперь дед капал на мозги тем, что на нём отсутствуют украшения, что следует как можно скорее исправить. Материалы конечно дороги, но королевское копьё должно поражать всех своим видом, а не быть утилитарной вещью, как у этих северных бессребреников.
Прибыв в королевскую резиденцию сразу посетить отца принцу правда не удалось. Ещё у кареты к ним с дедом подошёл один из придворных и сообщил, что глава королевского совета зовёт их на срочную встречу. Переглянувшись с князем, принц проследовал к кабинету дяди, который как обычно сидел за столом, заваленным бумагами. Регар Яванид при встрече встал и подошёл к наследнику, обняв его, проговорив:
— Рад видеть тебя, племянник — затем последовал кивок деду — Князь Андэра.
— Это взаимно, дядя. Но к чему такая срочность? — поинтересовался принц.
— Присядем — указал на пару небольших диванов у окна кабинета маг десятой ступени Лестницы Земли с классической яванидской внешностью, из которой слегка выбивались разве что не чисто чёрные, а уже тронутые сединой волосы — У меня не самые приятные новости.
