— Что? Ты считаешь, что это из-за меня тебя так колбасило?

— Да, именно так я и считаю, — Грубер хмыкнул и сел прямо.

— Так, ссориться и выяснять отношения будете потом, а сейчас сосредоточились на предстоящей задаче, — немного сварливо проговорил Снегирь и принялся выворачивать руль, ставя массивный джип задом к полностью перезагрузившемуся кластеру. Как они и запланировали, машина встала прямо посредине дороги, чтобы в тот момент, когда они будут удирать, никаких препятствий для быстрого ухода у них не было.

Сидящие на передних сидениях мужчины замерли, пытаясь унять бившиеся в бешенном ритме сердца. Очаровательная девушка, сидящая за их спинами, хоть как-то взволнованной не выглядела. Глядя на ее спокойное лицо, можно было предположить, что никакой опасности впереди нет, и их ждет обычная прогулка по городу.

— К этому невозможно приготовиться, — наконец нарушил молчание Снегирь и заглушил мотор. Грубер только кивнул и, молча открыв дверь, выпрыгнул из машины и тут же пригнулся, спрятавшись за черный корпус джипа. Убедившись, что они на дороге одни и в поле его зрения не появились никакие зараженные или агрессивно настроенные иммунные, Грубер принялся вооружаться.

Готовя этот план, они решили, что не будут брать с собой ничего лишнего, чтобы иметь большую маневренность. Ведь, если они не смогут уйти, то рюкзаки и их содержимое им вряд ли уже понадобится, мертвецам, говорят, даже живчик не нужен.

Проверив наличие в кармане пары импульсных гранат, Грубер передернул затвор автомата и поставил его на предохранитель. Краем глаза уловив движение сбоку, он повернул голову к присевшему рядом с ним Снегирю.

— Ты его чувствуешь? — еще раз шепотом уточнил Снегирь, напряженно вглядываясь вглубь открывшегося кластера. По тому, как сузились его глаза, можно было предположить, что он включил свой дар, чтобы разглядеть детали. — Ни черта не видно, дома обзор загораживают, — он, наконец, сдался и пару раз мигнул, прогоняя туман, который всегда появлялся перед глазами в тот момент, когда деактивировался дар.

— Да, — просто ответил Грубер, сосредоточившись на своих ощущениях. Они практически не изменились, кроме того, что Грубер внезапно почувствовал голод. Чувство было довольно необычное, потому что еще минуту назад никаких намеков на голод у Грубера не было. Это тянущее болезненное чувство, заставляющее желудок сжиматься в спазмах, было настолько острым и настолько нехарактерным для него, что Грубер уже после нескольких секунд почувствовал его чуждость. — Вот только этого мне для счастья не хватало, — пробормотал он и глотнул живчика. Горло привычно обожгло, но практически сразу притупилась боль в животе.

— Что с тобой? — Снегирь обеспокоено посмотрел на друга.

— Я жрать внезапно захотел, да так, что едва ремень не начал грызть, — хмуро ответил Грубер. Он говорил вслух, потому что вместе с голодом его посетило другое чувство. — Снегирь, это чучело знает, что мы здесь. Все-таки элитники могут настраиваться на мое присутствие, но конкретно этот знает, что его именно я хочу навестить. Есть теория, даже бредовая, почему так происходит?

— Грубер, не тупи, — дверь машины приоткрылась и из нее выскользнула Зина. — Вы же с этим милашкой практически братья: вас связывает одна женщина — он ее любил и помнил, даже переродившись, а ты ее убил. Это, знаешь ли, и простых людей сближает, не говоря уже про твои практически интимные отношения с элитой. И не нужно было на меня наговаривать.

— Она всегда так с тобой говорила? — усмехнувшись спросил Снегирь.

— Угу, — Грубер попытался проанализировать тот клубок эмоций, который свился у него почему-то в районе солнечного сплетения — очередное новшество, которое появилось после того, как из его головы убралась Зина.

— Сочувствую тебе, старик, это ж как нужно было ее терпеть, — Снегирь покачал головой, получив за это злобный взгляд, от девушки. — Ты готов?

— Нет, — Грубер покачал головой, первым выскочил из-за машины и побежал к ближайшему дому, сильно пригибая при этом голову. Снегирь только выругался сквозь зубы с поспешил за ним. Зина, глядя на бегущих мужчин, поджала губы и, развернувшись, пошла другим путем к площади, который был гораздо короче, и на который она указала бы, если бы они догадались что-нибудь у нее спросить.

Сама Зина считала своей самой значительной проблемой то, что находясь в голове у Грубера, подстраиваясь под работу его мозга, выбирая модель поведения, которую он сам бессознательно считал приемлемой для беспроблемного общения, Зина случайно закрепила данную модель поведения в своей базовой структуре. Она не могла ассоциировать себя с кем-то мужского пола, ее модель поведения соответствовала модели поведения молодой слегка взбалмошной и стервозной, но не глупой молодой женщины и как бы автомат не пытался перезагрузиться, у него ничего не получалось. К тому же, внезапно она поняла, что начала проецировать на себе эмоциональный фон людей. Когда это произошло в первый раз, Зина пять часов провела за изучением своей базовой программы, но не обнаружила ничего, что могло отвечать за подобное состояние. А ведь сейчас, когда разум этой молодой женщины в чьем теле она обосновалась, был окончательно утерян, и ей не мешал гормональный и эмоциональный фон сверхвозбудимого Грубера, ощущение текущих по щекам слез, когда она обнаружила последствия зверств, творимых приспешниками нимфы в поселке, заставило ее заметно поволноваться. Так и не обнаружив никаких сбоев, Зина приняла решение не противиться этим проявлениям. Возможно, отвечающие за них скрипы были внедрены в ее основу создателями, и ей был перекрыт к ним доступ, ведь не зря же Грубер постоянно называл ее искусственным интеллектом. Может быть у тех ученых, которые ее создали, создание этакого аналога человеческого разума с его непредсказуемостью и слабостями и было конечной целью? Спросить было не у кого, и Зина решила, что просто не будет обращать на эмоции внимания, в конце концов, ей это даже понравилось, потому что она ощущала себя по настоящему живой.

Она шла через живописный дворик, и обдумывала отношение к ней мужчин, которые иногда, похоже, даже забывали, что она всего лишь гибрид из начавшей перерождаться зараженной и нанотехнологичного автомата, а не настоящая девушка. Их иногда неприкрытый интерес ей нравился, уж в этом она могла себе признаться. Зина улыбнулась и отворила невысокую калитку, чтобы преодолеть последние метры, отделяющие ее от площади, когда ей навстречу выскочила девушка. Очень знакомая девушка.

— Черт, как же я могла не учесть вероятность этой встречи? — пробормотала Зина, повернувшись к девушке и улыбнувшись ей.

— Что происходит? — подбежавшая девушка заламывала руки, и пыталась стереть со щек слезы. — Господи, кто вы?! Почему мы с вами так похожи?! — она споткнулась и неловко опустилась прямо на землю, глядя как ее точная копия, на которой даже одежда была такая же, как и у нее, смотрит на нее, кривя губы в улыбке, в то время как в серых глазах застыло спокойное равнодушие.

— Видишь ли, как бы тебе объяснить поделикатнее, — Зина вздохнула, закрыла калитку, и подошла к упавшей копии того самого медляка, в которого она так успешно внедрилась, — если кратко, мы похожи, потому что я — твоя копия одного из мира мультиверсума. Я понимаю, как дико это для тебя звучит, но так оно и есть. Точнее, я не точная твоя копия, а заметно усовершенствованная, но, думаю, что тебе это не интересно, потому что, тик-так, у тебя практически не осталось времени, чтобы удивляться нашей совершенно неожиданной встречи.

— Что? — серые глаза распахнулись так, что заняли почти поллица. — Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Это на самом деле довольно сложно осознать девице, для которой дирижабль — вершина прогресса, но я постараюсь объяснить: этот кластер недавно перезагрузился и ты вместе с ним, вот незадача, попала в Стикс — очень странное место, где идет постоянная борьба за выживание. Правда, тебе слегка не повезло, ты не иммунная, хотя, возможно я сейчас ошибаюсь, и именно эта твоя версия имеет все шансы на то, чтобы занять свое место в местном весьма недружелюбном обществе. Если выживешь, разумеется.