— Рассмотрим это на крайний случай, — попридержала звериные замашки друга. — Он нам еще нужен.

В общем, я просто отдала все барахло под реализацию и сразу же побежала в местную газету. Редактор, уже достаточно познакомившись со мной, отказывать не стал, и на следующий день вышло объявление: «Столовые наборы от де Ричмонд. Почувствуй себя аристократом». Еще хотелось придумать что-то из разряда: «Ведь ты этого достойна», но я приберегла для последующей статейки.

Как позже сообщил десай Браун, в его лавку пришли почти все купчихи, экономки и другие женщины неблагородных фамилий, но способные платить, и скупили все подчистую.

— Может, есть еще? — заискивающе начал он, отстегивая мне два увесистых мешка с монетами.

Передав их сопровождавшему меня де Римоуту, кивнула мужчине.

— Будет, — пообещала я, а сама задумалась о том, где можно разместить свой собственный фабричный магазин.

Наверное, в этом есть смысл, все-таки сыграло и имя марки. Де Ричмонд ассоциировался с товарами для богачей. Рано или поздно, приедет владелец и может задаться вопросом, почему мы сбываем изделия у по сути конкурентов. Но у меня совершенно нет времени этим заниматься. Нет, сначала прибыль, потом стулья…

А вот украшения расходились плохо, что меня не радовало. Я же экономист, мать его ети, вложения были? Были. Значит, их надо отбить. И для этого я придумала хитроумный план: пойду гулять с фамильяром в городской парк Гроунвуда, а вечером, в сопровождении Дэниэла и Форбара наведаюсь в местное злачное место, тем более что хотела изучить, чем они живут. Мой сумасшедший артефактор уже презентовал мне вертел для шаурмы, осталось найти работника, подходящего по всем параметрам, чтобы не стеснительный был, с акцентом и обязательно с бородой.

В любом случае за неполный месяц фабрика принесла доход и превысила свой предыдущий показатель. Затрат-то было мало. Робб сиял от счастья и долго передо мной расшаркивался.

— Боги, вы просто меня спали, — каялся он. — Поверить не могу, что у нас нет долгов.

— Благодарите детей, — задумчиво отвечала я, поглядывая на Оррина с Кейт.

Если девушка тоже улыбалась, то парень был хмур и мрачен.

— Простите меня, Дарина, — он все-таки повинился. — Кто знал, что ваши идеи сработают?

Пф, я, конечно. В какие бы обстоятельства я ни попала, главное — не теряться, много работать и помнить истину, что все хорошее уже придумали за тебя.

Днем я нарядилась в платье, выданное Кейт. Все-таки в нашем мире мода больше поспевала за удобностью и практичностью, в Аридии, наоборот, красота требовала жертв. Кровавых и очень явных. Молодая оборотница одела меня в белое платье в лиловую полоску, навесила несколько юбок, и только потом застегнула основной подол. Моя попа напоминала армянскую статую в честь их главной звезды по имени Ким и по фамилии, начинавшейся на букву «К». Мне вручили бежевый зонтик с бахромой, соломенную шляпку, повязанную лентой, и отправили гулять с собакой.

Еле передвигая ногами, мы приехали в парк. Слава всем богам, что до него я не шла пешком. Это только студентки и работницы могли позволить себе брюки, а вот благородные десы, к коим относилась я с легкой руки Робба, купившего мне поддельные документы, должны были быстро семенить ногами, задыхаться от корсета и улыбаться всем проходящим мужчинам. К сожалению, моя улыбка больше напоминала оскал. Крючки больно впивались в спину, я не могла с полной силой вздохнуть, чтобы не порвать на себе лиф, а еще у меня было огромное желание утопить зонтик в близлежащем пруду. В Гроунвуде не слишком яркое солнышко.

— Отдыхай, — напутствовала меня Кейт.

— Сдохни, — сквозь зубы проговорила я, чтобы молодая девушка этого не слышала.

Нет, в моем мире с одеждой лучше. Станем и здесь законодателями моды.

Бали, к счастью, не подкачал. Одетый в ошейник с серебряным кулоном он деловито разгуливал по клумбам, пообещав не портить их.

Дамочки так и сбегались, завидев на шее пса красивое украшение. Я с удовольствием рассказывала для чего оно, и где его можно приобрести. Так я познакомилась с женой издателя, с женой известного трактирщика, с женщиной, муж которой состоял в совете города, а она сама была известной благотворительницей. Всех нас объединяло одно — любовь к братьям нашим меньшим.

— Даш, этот шпиц считает, что он волк! — восклицал Бали.

— Не разубеждай его, — молилась я.

А еще любовь и внимание ко всяким бесполезным безделушкам. В конце я призналась.

— Простите, десы, — мило улыбнулась. — Я взяла под покровительство фабрику, так что все это мои идеи.

— Вы? — удивилась деса де Сокрей, жена издателя.

— Вы расстроены? — посмотрела прямо на нее. — Я все могу понять, но мне искренне жаль, если вы говорите словами мужа.

Ха-ха, это была моя главная подлость. К черту порядки, эти женщины даже не думали, как их жизнь может сложиться без мужчин.

— Да, просто девицы вроде вас стремятся выйти замуж, — заметила она удрученно.

— Это прекрасно, — взглянула на нее, — а вдруг он игроман, или пьяница, или просто отцовский сыночек?

На мое заявление нас окружало все больше дам. Я бы не хотела стать правой силой в отношении феминизма, но походу, мне другого не остается.

— Как же вы тогда предлагаете поступить? — спросила молодая жена де Брокастера, местного известного трактирщика.

Я задумалась, развод, это самый простой выход, но не самый правильный. В моем мире общество девятнадцать веков перед этим преодолело пугающие знамения. Давить правду-матку не самый лучший способ.

— Обзавестись доходом, не зависящим от мужа, — предложила я. — Например, стать акционером у де Ричмондов. Поверьте, с нашим рвением, все домашние животные будут носить серебряные кулоны.

— Даже простолюдины? — ужаснулась де Сокрей.

— Это даже лучше, — просияла я. — Их больше, а значит, и прибыль больше.

При всей своей романтичности эти дамы умели считать и вмиг согласились быть акционерами. Собрав с них подписи, я обрадовалась. В свободное от работы и обучения время я рисовала ювелирные изделия. Значит, на фабрике обозначим отдельное юридическое лицо, где все интересы буду представлять местная аристократия. Им это важно, им приятно, а еще они кладут много монет в нашу казну.

Пока я беседовала с местными кумушками, мой пес унесся куда-то, не оставляя следов.

— Прошу простить меня, — поклонилась им, и взглядом показала слуге, сопровождавшему меня, что нам просто необходимо нагнать ротвейлера.

— Он хотел увидеть фонтан, — словно извинясь ответил мужчина.

— Бали мог, — не стала спорить. — Уж очень любопытен, так куда он пошел?

Лакей дрожавшей рукой указал направление.

Что со слугами сделал де Эттвуд? В конторе его воспринимали скорее как фон, а здесь все боялись пустяка. Или я тому причиной?

Я поспешила как могла, точнее, насколько позволяло платье. Это в романах пишут, что ты бежишь по побережью навстречу любимому, совершенно не замечая подола и людей вокруг. Врут и не краснеют. У меня по лицу стекал пот, за спиной разрывался корсет, зонт я кинула слуге — надоел хуже пареной редьки. А самое печальное, что бежала-то я ни к какому-то мифическому красавцу, чтобы выказать свою любовь, а к мокрой собаке, которая в этот момент трепыхала в своих зубах рыжеволосое визгливое недоразумение.

— Бали, фу! — наплевав на все приличия, перелезла через каменный постамент и поставила ноги в воду, — отпусти мышку!

Вот дался ему этот шпиц? Я люблю собак любого размера, но мне-то досталось трусливое огромное чудовище с белоснежными зубами и мертвой хваткой.

— Что он тебе сделал?

— Он сказал, что волк, а ведьмы сумасшедшие и чокнутые.

Ой, вот удивил. Тут все так считают. Обиженных, как известно, ммм…долбают в общем.

— Все! Стоять! Отпустить! И больше никуда от меня не убегать! — приказала фамильяру.

Бали понуро опустил голову и распахнул пасть, чтобы несчастный песик чуть не захлебнулся. Кажется мне, что это был план моего собакена. При всей своей скромной натуре ему нравилось доминировать над кем-то слабым и немощным. Абьюзер, мать его йети.