Мучительный миг всё тянулся, и время замедлилось, когда он наконец ощутил, как что-то подалось. С его губ сорвался крик триумфа, когда твёрдая деревянная плоть сломалась и порвалась под его руками, и голова полностью отодралась от плеч чудовища. Находившееся под ним массивное тело содрогнулось, и осело на землю.

Дориан остался сидеть у твари на плечах, откатившись, когда та достигла утрамбованной земли замкового двора. Встав на ноги, он ощутил, как сила его тела приливала в унисон с глубоким гулом земли. Он чувствовал лишь ярость и адреналин, глядя на вражеских солдат, стоявших в тупом изумлении, когда он вызывающе крикнул:

— Кто следующий?!

Сперва никто не сдвинулся с места, а когда это всё же произошло, они попятились от разъярённого воина. Лицо Дориана Торнбера полностью посерело, заставляя его выглядеть так, будто он был отлит из камня. Он улыбнулся им гранитными зубами, с безумием берсеркера во взгляде.

— Следующий — ты, человек, — произнёс сухой голос, и что-то ударило его сзади будто тараном.

Одинокий рыцарь пролетел по воздуху тридцать футов, вмазавшись в защищавшую замковый двор стену. Камни потрескались от удара, и его тело сползло на землю, но там оно не осталось.

Это казалось невозможным, но Рыцарь Камня встал, отряхивая пыль и гравий со своей брони:

— Тебе следовало умереть, пока у тебя была такая возможность, — пророкотал он голосом, который будто исходил от трущихся друг о друга камней.

К этому моменту большинство солдат отступили либо на стены, либо во дворец, оставив двор по большей части пустым. Ворота были захлопнуты, а решётка — опущена, но Дориан с некоторым облегчением не заметил ни следа Ариадны или своей матери, двинувшись вперёд — если повезёт, они уже снаружи, и направляются в безопасное место. «Чего бы я сейчас ни достиг, это в основном лишь задержит Трэмонта, не давая ему обратить своё внимание на поиски пропавшей принцессы».

Меч Дориана всё ещё оставался засевшим в руке существа, когда они сошлись, осторожно кружа по двору. Отсутствие головы, похоже, не препятствовало способности чудовища ощущать его местонахождение, но оно двигалось осторожно, научившись уважать опасную силу воина.

Они маневрировали полминуты, пока тварь наконец не рискнула, метнувшись вперёд, и попытавшись поймать его своими клешнями. Однако Дориан был слишком быстр, он пригнулся и скользнул под своего противника. Используя своё плечо и обе руки, он поднял весившее полтонны чудовище, и подбросил вверх.

Оно неуклюже упало, приземлившись на бок в нескольких футах от него. Дориан надеялся, что удар о землю высвободит его меч, но ему не повезло. Приблизившись, он попытался ухватиться за рукоять, но тварь слишком быстро пришла в себя, едва не снеся ему голову одной из своих тяжёлых клешней.

Он поймал эту руку на полпути, ухватившись за то, что у человека было бы предплечьем, и удерживая её подальше от своей головы, пытаясь схватить меч. Промахнувшись, по рукояти, он в итоге оказался в патовой ситуации — Дориан держал обе руки с клешнями за предплечья, и они боролись, напрягаясь, сила против силы. Хотя тварь была невероятно сильна, рыцарь вроде бы имел преимущество, если бы не один факт. У его противника было на две руки больше, чем у него, и эти руки были покрыты жуткими шипами.

Пока он концентрировался, разводя увенчанные клешнями руки в стороны и подальше от своего тела, две другие руки метнулись вперёд, вскрывая броню, покрывавшую его грудь и живот, рвя кольчугу почти так же легко, будто та была кожаной. Дориана пронзила боль, когда шипы вонзились ему в живот. «Рано или поздно это должно было произойти», — сказал голос у него в подсознании, но остальные его мысли не обратили на это внимания.

С вызывающим рёвом боли, Дориан Торнбер упёрся сапогом чудовищу в грудь, и толкнул, напрягая свои мощные плечи. Тварь закричала, и рыцарь оторвал две её руки от её тела. Оставшиеся руки снова нанесли удар по нему, сбив его вбок, но он снова встал, и набросился на существо, пока то не пришло в себя. Дориан знал, что должен был прикончить тварь, пока его собственная сила не подведёт его.

Забыв о своём мече, он боролся с тварью голыми руками, оторвав две оставшиеся передние конечности, прежде чем приняться за ноги. Подобно обезумевшему ребёнку, он раздирал существо на части, одну конечность за другой, пока от того не осталось лишь дёргающееся тело. Более не будучи способным сделать что-то одними лишь руками, он потратил немного времени, чтобы вытащить свой меч из руки, из которой тот всё ещё торчал. С его помощью Дориан перерубил каждую руку и ногу как минимум на три части, а потом перерубил надвое само тело, хотя на это ушло какое-то время. Туловище существа было таким прочным, что рубить его было так же трудно, как рубить надвое ствол дерева… с помощью обычного меча.

Закончив, он оглядел двор, небрежно опираясь на свой меч, будто тот был тростью. Двор был по большей части пуст, и те солдаты, которые остались, рассыпались по стенам, молча наблюдая за ним. Большинство из них держали в руках арбалеты, взведённые и направленные в его сторону. Его кольчуга ни за что на свете не остановила бы ни один из этих арбалетных стрел. Дориан удивился, как он вообще продолжает дышать. «Я уже должен был умереть».

— Чего вы ждёте!? — заревел он зрителям. — Сколько ещё вас, ублюдков, я должен убить, прежде чем вы меня наконец прикончите!?

Никто не ответил, лишь один из солдат бросил арбалет, и отступил в башню на стене.

— Отвечайте!!

Ещё несколько человек побросали оружие, и Дориан не мог понять, что они делают. Посмотрев вниз, он оглядел свои грудь и живот, боясь увидеть, какие раны он уже получил. «У меня наверное кишки свисают… какого чёрта?!». Он поражённо уставился на свой живот.

Кольчуга и кожа брони были порваны, но его открывшийся живот был цел, помимо каких-то странных царапин на его серой коже. Он шлёпнул себя ладонью по животу, обнаружив, что тот твёрдый и сухой. Ощущение было примерно такое, будто он стучал двумя камнями друг о друга. Посмотрев вниз, он увидел разбросанные вокруг него по земле арбалетные болты. Некоторые из них торчали из земли, но другие были сломаны, будто они ударились обо что-то твёрдое. «Что-то вроде меня», — подумал он. «Я начал обращаться, как Морт и предупреждал. Я сейчас больше камень, чем человек».

— Бля.

Более не в силах придумать ничего получше, Дориан пошёл на противоположную сторону пустого двора, пока не нашёл металлическую шапку, которую потерял, когда чудовище в первый раз напало на него. Отряхнув шапку, он надел её на голову. Восстановив своё достоинство, он уставился на надвратную башню, и заорал:

— Если вы не собираетесь меня убивать, тогда открывайте чёртовы ворота! Если только вы не хотите сдаться?

Он зашагал в сторону надвратной башни. Обе решётки и ворота открылись задолго до того, как он дошёл до них.

Албамарл выглядел не так, как я ожидал. В нескольких местах поднимался дым, и был он слишком густым по сравнению с обычным дымком, поднимавшемся из печных труб и от костров. Такой дым можно было ожидать от горящих зданий. Город выглядел так, будто в нём шла война.

— «Где мне сесть?» — спросил Гарэс.

У меня в голове промелькнула дюжина мест, но самое важное из них стояло на голову выше остальных.

— Дом Иллэниэл, мне нужно забрать Лираллианту, — сказал я. Я хотел сказать «проведать семью», но заставлявшее меня принуждение всё ещё действовало. Вне зависимости от личных причин, я просто не мог сделать ничего иного… только если у меня не было на то логичной причины.

Тут заговорила Мойра:

— «Бессмыслица какая-то. Когда мы улетали, никаких признаков войны не было».

На это у меня не было ответа, хотя были подозрения. Когда мы приземлились на улице, нас ждала знакомая фигура, и я надеялся, что тут мы и получим новую информацию.

— Ты сказал, что встретишься со мной на следующий день, но прошло почти пять, — пожаловался Карэнт, подходя к нам.