— Почему нет?

— Связывающее его заклинание похоже на то, которым ты окружил Сэлиора. Я не понимаю деталей заклинательных плетений Ши'Хар, но если работают они так же, как чары, которые создали меня, то он не должен быть способен общаться или вообще что-то делать. Я сомневаюсь, осознаёт ли он себя вообще. Его душа вероятнее всего дремлет, спит в своей клетке, — высказал Карэнт.

— Но твоё сознание — искусственное, — парировал я.

— Твоё — тоже, — опроверг он.

Я кивнул:

— Верно, но у Мордэкая сознание было естественным. Разве ты не считаешь возможным, что живая душа может отличаться, что он может найти какой-то способ дотянуться из того места, где он сейчас находится?

— Гораздо вероятнее то, что твоя измученная психика начинает распадаться под давлением, — сухо ответил он.

Мы молча летели несколько миль. Мне было трудно вернуть себе внутреннее самообладание после того, как я увиделся с Пенни и близнецами. И это ещё с моей способностью ощущать эмоции, находившейся на весьма низком уровне. Особая боль, появившаяся внутри меня после моей с ними встречи, исчезла, оставив меня с тупой, ноющей болью, которая была полностью моей собственной. Мне нужно было насытиться, но я беспокоился, что это обрушит на меня бурю вины и горя. Однако это был совершенно академический вопрос — принуждение не позволяло мне останавливаться, пока я не доставлю Лиру к её любимому.

— Куда ты нас несёшь? — спросил Карэнт, прервав мои мысли.

Мой разум снова сфокусировался, когда я повернулся к нему лицом:

— Я несу Лираллианту к её кианти. Ты останешься в Лосайоне. У меня для тебя есть несколько задач.

— Тогда зачем везти меня так далеко? Разве нельзя было выдать приказы перед отлётом?

Карэнт, вероятно, был самым сообразительным среди четырёх существ, которых мы звали Сияющими Богами. Вероятно, это меня в нём и раздражало.

— Возьми мою руку, — приказал я, и, когда он послушался, я начал направлять часть впитанной мною из Камеры Железного Сердца и Бог-Камня силы обратно в него.

— Зачем? — спросил он, расширив глаза.

— Потому что слабый слуга менее полезен, чем сильный, — ответил я. — Когда я дам тебе то, что считаю нужным, я хочу, чтобы ты вернулся, и посмотрел, сможешь ли ты найти своих брата и сестру. Скажи им, что сбежал от меня, и что ты знаешь, где находится Бог-Камень. Замани их ко мне, используя любую дополнительную ложь, на которую они, по-твоему, клюнут.

— Брата и сестру… — сказал он, позволив словам повиснуть в воздухе.

Я вздохнул:

— Миллисэнт и Дорона.

— Мы не родственники, знаешь ли… мы были соз…

Я перебил его:

— Я знаю. С человеческой точки зрения, мы считаем вас родственниками, просто смирить с этим.

— Что ты планируешь?

Я улыбнулся:

— Тебе не нужно это знать. Просто замани их туда, куда я скажу. Когда они окажутся в пределах слышимости, они будут моими.

Карэнт нахмурился. Мой план ему явно не нравился.

Игнорируя выражение его лица, я продолжил:

— Мне также нужно больше сведений. Прежне у нас было немного времени. Насколько хорошо держится сопротивление Ариадны, как ты думаешь? Она сможет вытеснить Трэмонта самостоятельно?

— Если бы только Трэмонта — возможно. Он глупец, но у него есть необычные союзники, — ответил угнетённый бог правосудия.

— Ты рассказал мне о сторонниках Церкви и о Шаддос Крис, есть кто-то ещё?

— Сторонники четырёх церквей были введены в заблуждение. Без меня или Сэлиора их легко обмануть. Даже Миллисэнт и Дорон неохотно показывались, боясь быть пойманными Мал'горосом. Однако Шаддос Крис подчиняются лишь одному господину, — сказал Карэнт.

— Ты хочешь сказать, что Трэмонт заодно с Мал'горосом?

— Я говорю, что их всех направляет одна рука, и осознаёт он этого или нет, эта рука принадлежит не Трэмонту, — ответил Карэнт.

— Возможно, — ответил я, — даже вероятно, но мне нужно больше сведений, прежде чем мы сможем предположить, что за этим стоит Мал'горос.

— Я не закончил, — сказал Карэнт. — Когда они бежали из дворца, Дориан сражался против Чэ́л'тэрэ́ка. Ему повезло, что он выжил.

— Чэл'тэрэк? — спросил я, сбитый с толку.

Карэнт вздохнул:

— Это имя одного из тех, кого люди зовут Тёмными Богами, хотя сейчас он гораздо слабее.

— Я думал, Мал'горос их съел. Разве ты не это говорил мне раньше?

— Он поймал их, и поглотил их силу. Это было сродни тому, что ты сделал со мной, хотя произошло гораздо более непосредственным образом. Заклинательные плетения, которые их создали, практически неразрушимы. Он оставил их почти бессильными, но не мог развоплотить их. Вместо этого они стали его слугами, — объяснил Карэнт.

«Ну, бля», — подумал я, — «вот и плакало моё единственное преимущество». Я надеялся, что взяв контроль над оставшимися Сияющими Богами, я смогу возобладать над Мал'горосом хотя бы в численности. Теперь похоже было на то, что у него будет гораздо больше помощников, чем та жалкая тройка, которой потенциально мог командовать я.

— И сколько их там? — спросил я.

— Какой сюрприз, — прокомментировал он, подняв брови, — исторический факт, которого ты не знаешь. Их сорок один, если не считать Мал'гороса.

Я мысленно обругал себя. Он был прав, и как только он произнёс число, я почувствовал, как знание всплыло из моих скрытых воспоминаний. «Сорок два стража другого мира, сторожащие врата, и защищающие рощи снаружи». Воспоминание привело к новым вопросам, в частности — что собой представляли «врата», но в данный момент у меня были более прагматичные заботы:

— Насколько они сильны?

— Примерно настолько, насколько силён был я до того, как получил этот твой «дар», — сказал Карэнт, опустив взгляд на свои руки. Я всё ещё передавал ему силу. Он теперь содержал примерно одну восьмую той силы, какую изначально имел.

«Одна восьмая Сэлиора», — с ухмылкой подумал я, вспомнив свою систему измерений — с моей стороны, у меня в распоряжении было примерно полтора Сэлиора. Я вытянул значительное количество силы из Бог-Камня в дополнение к силе Камеры Железного Сердца.

— Похоже, что они довольно слабы, — заметил я.

— Этого всё ещё достаточно, чтобы сделать одного их серьёзной угрозой для одного из твоих рыцарей, и их гораздо больше. Это помимо того, что они всё ещё фактически бессмертны, — проинформировал меня Карэнт.

От его слов мне было не по себе, и мои мысли ушли в отчаянный штопор. «Что мне делать?». Хоть я и был мёртв, моя семья и моя страна всё ещё нуждались во мне. Я думал, что смогу их спасти, но казалось, что на каждом шагу шансы оборачивались не в мою пользу. «Что важнее: как поступил бы Мордэкай?». Ну, для начала, он бы не летел не в том направлении, ставя возвращение Лираллианты впереди заботы о своих людях. Однако с этим ничего поделать было нельзя. Моей единственный надеждой на свободу было выполнить её приказание, и верить, что она сдержит слово.

«А потом? Как мне победить легион бессмертных мини-богов и их почти всемогущего господина, и его человеческих пешек… и при этом сохранить страну более-менее целой?». Это было безнадёжно. Как только Лираллианта меня освободит, мне следует воспользоваться данным ею предметом, и уничтожить себя. По крайней мере, «герой» уйдёт на свой заслуженный покой. Я был лишь плохой копией. Спасти мир было невозможно. Мне следовало удовлетвориться лишь спасением Мордэкая. Позволить его душе найти покой, или куда там вообще души уходят, минуя пустоту. Это было гораздо более разумной целью. «Что бы сделал Мордэкай?»

«Сражался бы!»

Последняя мысль пришла откуда-то ещё, сопровождаясь болезненным толчком у меня в груди. Я сделал ненужный вдох, и вздохнул:

— Чёрт побери.

Карэнт вопросительно посмотрел на меня.

— Вот, что я от тебя хочу, — сказал я ему, и в течение следующей четверти часа выдавал ему приказы. Закончив, я открыл «дверь», позволив мощному порыву ветра взреветь внутри моего летающего устройства.