Лицо Кэйт прошло через поразительную трансформацию. Разъярившись, она силилась удержать себя в руках, сжимая и разжимая кулаки. Она чувствовала, как у неё задрожала губа, прикусила её, и закрыла глаза, прежде чем сделать глубокий вдох:
— У меня есть ещё дела, — ровным голосом ответила она.
Тирион смотрел, как она уходит прочь. Гнев его пошёл на убыль, и он мысленно пересмотрел только что высказанные ремарки. Было ясно, что словами он воспользовался не самым лучшим образом, если в его намерения входило помириться с Кэйт. «Похоже, что я — худший извиняльщик в мире. Когда я в следующий раз задумаюсь о том, чтобы сказать кому-нибудь «прости меня», надо просто подойти, и ответить пощёчину. Так гораздо быстрее, а результат — тот же самый».
Тирион вошёл в свою спальню, закрыв за собой дверь. Подумав, он произнёс слово, чтобы ещё и запечатать её. Не следует никому их прерывать. Повернувшись к кровати, он обнаружил, что Бриджид сидела с краю, черпая что-то ложкой себе в рот из маленькой миски.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Движения больше не вызывают боль, — ответила она, — но голова ощущается хрупкой. Боли нет, но я с ней осторожничаю.
Тирион кивнул:
— Сегодня тебе не придётся делать ничего кроме как слушать, наблюдать, и запоминать.
Бриджид отложила миску в сторону, полностью обратив к нему своё внимание. Сегодня её лицо было яснее, лишённое сильных эмоций, свидетелем которым он был вчера. Ему было не по себе видеть, как она смотрела на него с таким серьёзным выражением лица, будто её истинные чувства не были настолько тёмными.
Тирион отбросил эти мысли, и начал:
— Мы вытатуируем у тебя на руках символы вроде этих. Я называю их «рунами», и у нас скорее всего уйдёт два или три дня, чтобы их закончить. Пока будем работать над этим, я объясню, что они делают, и как работают.
Пройдя в боковую часть комнаты, он открыл шкатулку, которую держал в одном из ящиков. Внутри было несколько бутылочек. В них содержались спирт, вода и пигменты, а также чашечка, в которой их следовало смешивать.
Иголки не было, эту часть работы он выполнял более точно с помощью своего эйсара.
— Магия, которой ты пользовалась до сих пор, является тем, что я называю «натуральной» магией. Она сырая, неочищенная, неограниченная, но ей также недостаёт перманентности и силы. Я показал вам, как использовать начерченные на земле линии и круги, чтобы улучшать ваши щиты, и как слова также могут улучшать конечный результат. Руны — следующий шаг в этом направлении.
Используя руны, можно создавать эффекты, которые действуют гораздо дольше, и обладают большей мощностью, но ты должна понимать смысл каждого символа, чтобы он работал как надо.
Используя свой палец, он начертил в воздухе линию синего огня, создав из неё треугольник с волнистой линией внутри.
— Это — руна воды.
Тирион в тщательно выверенной последовательности начал показывать ей руны одну за другой, пока в какой-то момент она не подняла руку:
— Откуда взялись эти руны? — спросила она.
— Я сам их придумал.
— Что, вот так просто? Ты просто решил «это — вода», «это — воздух»? Тогда почему они работают?
— Потому что я зафиксировал связь символа и концепции друг с другом у себя в голове. Как и со словами, важно значение, которое твой разум приписывает символу.
— Тогда почему у всех у них треугольники? — спросила Бриджид.
Тирион улыбнулся:
— Я сделал каждый из них внутри треугольника, чтобы можно было легко состыковывать их во время начертания. Эту часть ты поймёшь лучше, когда я объясню чародейство.
— А это — не чародейство?
— Нет, это — просто руны. Чары строятся из них, но если они не сбалансированы друг относительно друга с надлежащей геометрической точностью, то долго они держаться не будут. В итоге получится нечто, по сути являющееся очень сильным, долговечным заклинанием, такие заклинания я называю «уордами», но если их правильно состыковать, то они становятся перманентными, и гораздо более могущественными. Это и есть чародейство, — объяснил он.
Она с минуту обдумывала его утверждение, рассматривая татуировки у него на руках:
— Значит, это — уорды, поскольку они не перманентны?
Он покачал головой:
— Не совсем. Это — незаконченные чары. Поскольку я не хочу постоянно ходить с силовыми клинками на руках, или со щитом на всём теле, я оставил их незавершёнными. Я привожу их в действие, создавая завершающий символ примерно так же, как только что чертил их в воздухе. Заканчивать их действие я могу, убирая завершающую руну, когда они мне больше не нужны.
В глазах темноволосой девушки засветилось редкостное понимание. Тирион почти мог видеть, как её разум работал, раскладывая объясняемые им концепции по полочкам. Это заставило его гордиться, однако эту гордость он оставил при себе.
— Но они не обязательно должны быть на коже, так ведь? — задумалась она вслух.
— Нет, они могут быть на любом предмете, как я сделал с камнями этого дома, или с дверьми. В этих случаях обычно можно сделать их завершёнными и перманентными, — ответил он.
— Тогда почему бы тебе не наложить свои защитные чары на броню, а чары клинка — на меч? — спросила она.
Тирион кивнул:
— Я бы так и поступил, но когда я их делал, я был нормальным рабом, как ты сейчас. Ши'Хар не позволяют на арене ничего кроме твоего тела — ни оружия, ни вещей, ничего внешнего.
Бриджид немного подумала над этим, прежде чем указать на нижнюю часть его левой ноги:
— А эти что делают?
Он нахмурился:
— Это — просто часть защитных чар, покрывающих моё тело.
Она покачала головой:
— Нет, не те, что на коже, а те, что внутри, на кости.
Тирион пожал плечами, скрывая своё удивление. Он не ожидал, что она будет смотреть так глубоко. Руны, выгравированные на кости его голени, были неактивны, и их трудно было увидеть, если только не искать их намеренно. Спокойным голосом он произнёс:
— Это — эксперимент. Я им никогда прежде не пользовался. Почему ты смотрела мне под кожу?
Бриджид честно ответила с гладким лицом:
— Разве ты не изучаешь своих врагов? Ты же этому нас учил. «Изучай врага, изучай его полностью, чтобы найти его слабости или скрытые сильные стороны».
От этих слова по его спине прошла лёгкая дрожь. Она изучала его, чтобы убить. Глядя на прекрасную девушку, он думал: «она — несомненно моя дочь».
— Давай-ка вернёмся к насущной теме, — настойчиво сказал он. — Надо начать татуировку. Руны буду объяснять по ходу дела.
Она кивнула.
— Я могу заблокировать нерв твоём плече, чтобы остановить боль…
— Нет, — ответила она. — Не делай этого.
— Почему нет?
— Боль — моя, — ответила она. — Она поможет напомнить мне обо всём, чего ты заслуживаешь.
Глава 27
На татуировки ушло два с половиной дня. Несмотря на свою решимость, Бриджид всё же шипела от боли, пока они работали, и время от времени кричала. Она ругалась и говорила такие вещи, которые, как он знал, не были бы позволены, будь она всё ещё дома — но в Албамарле он не видел никаких причин подвергать её слова цензуре.
Зачем утруждать себя попытками заставить её говорить прилично, когда она обучалась, чтобы стать убийцей?
По мере того, как они работали, силы возвращались к Бриджид, но он знал, что она не оправится полностью к тому времени, как настанет день битвы на арене. Тирион надеялся, что наручных клинков хватит, ибо для защитных татуировок времени у них совсем не хватало.
Пока он работал над её руками, у них развилось некоторое подобие близости — узы, рождённые болью и проведённым вместе временем. Раз или два он видел, как она снова улыбалась между гримасами боли, когда шутила над своими ахами и взвизгиваниями. Казалось, будто время от времени она забывала злиться.
Улыбки были хуже всего, ибо они напоминали ему о счастливой девочке, которой она когда-то была.