Эмма улыбнулась:

— Я просто наслаждалась моментом. Ты вообще перестал брать меня за руку, но когда думаешь, что я сплю, ты ужасно милый.

Раян покраснел, но в темноте никто этого не увидел. Тирион понял это лишь по перемене выражения его лица, и по тому, как скакнуло сердце парня.

— Теперь, когда вы оба в сознании, нам нужно поговорить. Это — хорошее начало, но нам нужно больше.

— Чего именно больше? — с подозрением спросил Раян, обрадовавшись возможности отвлечься.

— Больше таких вот мест, и чтобы этажей было больше, скрытых и не очень, — сказал их отец. — Это место — лишь начало.

Эмма нахмурилась:

— И сколько ещё их нужно?

— Раяну понадобится помощь, чтобы это выяснить, — сказал Тирион. — Он с такими вычислениями справляется лучше, но я уверен, что потребуется гораздо больше, чем мы имеем сейчас.

Сын Тириона был ошеломлён:

— Ты не можешь ожидать всего этого от неё! Ты же знаешь, как это опасно!

Эмма успокаивающе подняла ладонь:

— Раян, пожалуйста. Это не так уж скверно. Большое помещение или маленькая комната, разницы почти нет. Я ведь на самом деле не работаю сама, земля всё делает.

— Как только начнут завозить рабов, у вас появится гораздо больше помощников, чтобы заниматься доводкой, — заверил их Тирион. — Ей нужно заниматься только большими вещами, делать которые одной лишь магией было бы слишком долго.

— И сколько человек ты планируешь держать в таких местах? — спросил Раян.

И Тирион ему сказал.

Эйлэя́на Прэйсиан тихо шла по опавшим листьям. Земля под ними была влажной, и благодаря этому опавшая листва оставалась мягкой, поэтому её лёгкие шаги были приглушены, почти неслышны. Это было одной из причин, почему она любила прогулки после дождя, но она бы гуляла даже в сухую погоду.

Она была рада тому, что жила именно здесь, у границы Прэйсианов, за которой начиналась Роща Иллэниэл, поскольку это значило, что она всегда была недалеко от края предгорий. Лишь выходя за границу рощи, она могла найти солнце, а солнце она любила больше всего.

Дождь миновал ещё вчера, поэтому небо представляло из себя картину облаков, разбросанных по синему полотну такого размера, что не хватало воображения. Солнце дразнило её, время от времени скрываясь за редкими облаками, лишь чтобы вынырнуть, и ослепить её, ожидавшую света. Солнце цеплялось за её золотые волосы, и несмотря на то, что её глаза, казалось, были того же цвета, что и солнце, она всегда была вынуждена щуриться и прикрывать глаза своими чернокожими ладонями.

Эйлэяне было далеко за двести, и в мире, который был плотно населён старейшинами, могло пройти очень много времени, прежде чем ей дадут место, где можно пустить корни, если это вообще произойдёт — но она не была против. Её устраивала тихая жизнь, и она хотела лишь тёплое ощущение падающего на кожу солнечного света.

Поэтому она была весьма шокирована, когда свет исчез, сменившись безжизненной пустотой. Нет, не безжизненной — в лишённом света пространстве было трое других, баратти, две женщины и мужчина. Одна из них, наверное, была из Эллентрэа, поскольку создавала щит невидимости, окружавший область, на которую наткнулась Эйлэяна.

Теперь она увидела их своим магическим взором, хотя света внутри этой сферы не было. Мужчина смотрел на неё, не двигаясь, а женщина шагнула к ней. Но даже в этот момент она не чувствовала никакой тревоги, лишь любопытство:

— Что вы…

Мир завертелся вокруг Эйлэяны, когда она свалилась на тёмную землю у себя под ногами. Женщина ударила её без предупреждения. Она даже не использовала эйсар, просто ударила ладонью снизу вверх, заставив Эйлэяну резко запрокинуть голову прежде, чем она поняла, что на неё напали. Второй удар попал ей в живот, а последний пинок ноги — по голове. Мир исчез.

— А теперь как? — спросила Бриджид, обращаясь к своему отцу.

— Лучше, — ответил он. — Эту ты, по крайней мере, не убила.

— Он застал меня врасплох, — проворчала Бриджид.

— Врасплох, тебя? Ты его порубила на три части ещё до того, как он вообще зашёл в сферу! Лэйла сказала тебе, что он вот-вот дойдёт до нас. Как он мог застать тебя врасплох?

— Меня застало врасплох то, насколько мне нравилось его убивать, — ответила темноволосая девушка. — Сдерживаться оказалось труднее, чем я ожидала.

— Учись держать себя в руках, — сказал Тирион, — иначе в следующий раз я тебя с собой не возьму. Я взял тебя в качестве одолжения, но если ты и дальше будешь их убивать, то ты для меня бесполезна.

— Тогда зачем ты сохранил его голову? — вставила слово Лэйла.

— Возможно, я сумею что-нибудь узнать, изучая её, но мне определённо не нужны новые трупы. Позаботься о том, чтобы отныне все они были в целости, Бриджид.

После того, как она порубила первую цель на куски, Тирион попросил землю проглотить разрубленное тело мужчины, но голову этого Ши'Хар он сохранил. Он надеялся, что её препарирование могло предоставить ему новую информацию.

— Поднимай её, Бриджид, нести её будешь ты.

Его дочь стала было упираться:

— А почему Лэйла не может её нести?

— Я бы предпочёл, чтобы она сосредотачивала всё своё внимание на том, чтобы скрывать нас, — терпеливо сказал он ей. — Обратный путь будет долгим.

— Я всё ещё не понимаю, зачем они тебе живыми, — пожаловалась Бриджид. — Я смогу позже поиграть с ней?

— Нет, — рявкнул Тирион. — Мы забираем их не для пыток — это было бы бессмысленно, хотя я сомневаюсь, что они поблагодарят нас за нашу доброту. — Он улыбнулся себе. То, что он планировал, не было пыткой, но он не сомневался, что для его субъектов это будет чрезвычайно неприятно.

— Так легко получилось, — заметила Бриджид. — Не вижу, почему мы не можем просто взять ещё нескольких. Мы могли бы взять столько, сколько тебе нужно, а с лишними я могла бы поиграть.

— К этому я ещё совсем не готов. К тому же, хотя Ши'Хар не особо волнуются о своих детях, если исчезнет больше чем несколько особей, то они точно начнут гадать, что же происходит, — объяснил Тирион. — Сейчас я не могу себе позволить вызывать их подозрения.

Бриджид левитировала тело пленённой Ши'Хар позади них, когда они пошли обратно, а Тирион шёл рядом, внимательно следя за её ментальным состоянием. Когда Эйлэяна начинала пробуждаться, он использовал свою силу, чтобы заставить её разум погрузиться в глубокий сон.

Лэйла вела их, оставив в своём щите невидимости лишь маленькое отверстие для проникновения света. Поскольку лишь она могла видеть, остальные шли как можно ближе к ней, но даже так размеры щита, который она создавала, начинали серьёзно подтачивать её резервы силы. В отличие от Тириона и его детей, надзирательница не имела кажущихся бездонными объёмов эйсара.

Тирион настоял на том, чтобы она начала скрывать их движение ещё до того, как они покинули Албамарл тем утром. Он не хотел, чтобы хоть кто-то наблюдал за их перемещениями. С тех пор прошёл уже не один час. И щит поначалу был меньше, поскольку втроём они могли идти очень близко друг к другу, но с добавлением их бессознательной пленницы область, которую Лэйле приходилось скрывать, стала больше. Довольно скоро Лэйла начала понимать, тот факт, что даже маленькое увеличение диаметра её щита вызывало гораздо более сильное повышение требовавшейся для его поддержания силы.

Хотя воздух был относительно прохладным, она вспотела, и чувствовала, будто сердце трепетало в её груди, однако в таком темпе до Албамарла им оставалось идти ещё не один час.

— Проклятье, Лэйла! Держи щит стабильным! — выплюнул Тирион. Пузырь невидимости пошёл волнами, и сквозь него начали просачиваться тусклые волны света и эйсара.

— Я пытаюсь, — ответила она, возобновив свои усилия. — Не думаю, что смогу ещё сколько-нибудь долго укрывать такую площадь.

— Бросишь щит, и я тебя высеку до потери зрения! — пригрозил он.

Они пошли дальше, но Лэйла знала, что долго не продержится: