На меня нашли печаль и глубокая тоска, пока я смотрел на этого человека, который даже сейчас не мог жить свободным:

— Я не хочу твоей службы, Сайхан. Ты заслуживаешь жить своей жизнью.

— Либо ты примешь её, либо я здесь же и умру. Я не могу жить иначе, — упорно ответил от.

— Хорошо, — наконец сказал я. Взяв его меч, я вогнал его в землю, и положил обе его руки на рукоять, прежде чем накрыть их своими собственными. Глядя ему в глаза, я произнёс: — Я, Мордэкай Иллэниэл, беру тебя к себе в услужение. Поклянёшься ли ты служить мне, и защищать меня, сделав это своим священным долгом?

— Клянусь.

— Я хочу, чтобы ты служил в качестве одного из Рыцарей Камня — ордена, присягнувшего защищать людей и служить всеобщему благу. Примешь ли ты место среди них? — формально спросил я.

— Приму, если ты того желаешь, — ответил он.

— Желаю, — ответил я. — У меня есть последняя клятва, которую я хочу получить от тебя, прежде чем полностью приму тебя.

— Я согласен, — ответил он.

— Поклянёшься ли ты прислушиваться к своей совести? Если судьба или события сложатся таким образом, что твои прошлые клятвы больше не будут иметь смысла перед лицом настоящего, я хочу, чтобы ты поклялся действовать согласно своему собственному суждению, а не слепо повиноваться своим клятвам.

Он помолчал немного, прежде чем ответить:

— Я с радостью поклянусь в этом.

— Как твой повелитель, я обладаю определёнными обязанностями и ответственностью в отношении тебя, и я постараюсь быть достойным твоего служения. Мы проведём церемонию посвящения тебя в рыцари через несколько недель, когда Сэр Дориан поправится достаточно, чтобы присутствовать, — сказал я ему. — А теперь вставай — мне неудобно, когда люди слишком долго стоят на коленях, — с улыбкой добавил я.

Сайхан встал, и вложил свой меч в ножны:

— Если ты не против, я бы хотел подождать здесь, пока всё не закончится, — сказал Сайхан. Хотя он и не стал уточнять, я понял, что он имел ввиду смерть Эдварда.

Я кивнул:

— Встретишься со мной в моём городском доме, когда закончишь, — сказал я, и оставил его там. Я хотел проверить Роуз, а потом мне нужно было найти Пенни.

Состояние Роуз не особо изменилось, когда я вернулся, хотя она казалась теплее. Элэйн всё ещё лежала рядом с ней, но теперь её глаза были открыты, и она молча смотрела, как я проверял Роуз.

Наконец её любопытство победило, и она заговорила раньше меня:

— Как я сюда попала? — спросила она.

— Я хитростью заставил тебя совершить ошибку, а потом швырнул тебя об стену. Я удивлён, что ты уже пришла в сознание, — спокойно ответил я. — Ты помнишь схватку?

Она отрицательно покачала головой, и, задав несколько вопросов, я выяснил, что у неё не сохранилось никакой памяти о событиях, случившихся после того, как она призвала сияющего бога, что, судя по всему, случилось вчера. По иронии судьбы, она молилась Сэлиору, чтобы тот убил Короля, когда тот предложил сделать для неё нечто большее, если она поможет ему пересечь мост между мирами.

Я закончил наш разговор как можно скорее:

— Мне нужно найти мою жену, и помочь другу. Я хочу, чтобы ты осталась здесь, и согревала Леди Роуз, пока я не пошлю кого-нибудь за вами. Ты это сделаешь? — спросил я.

Она с готовностью согласилась, а я пошёл обратно в тронный зал, ну или в то, что от него осталось. Когда я прибыл туда, то нашёл Дориана в сознании, но неспособным выбраться из-под завала. Я не мог осмотреть его тело сквозь облегавшую его зачарованную броню, но я подозревал, что у него были какие-то серьёзные травмы.

Борясь с усталостью, я начал осторожно отодвигать прижавшие его большие камни и гранитные блоки. Было бы проще «послушать» камни и вытащить его так же, как я однажды перенёс Роуз сквозь землю, но у меня не было желания рисковать в тот день каким-либо дальнейшим использованием этих способностей. Я всё ещё чувствовал себя довольно странно после пережитого в недрах земли.

Дориан заскрипел зубами, когда я наконец вытащил его:

— Чёрт, больно! — объявил он сквозь сжатые зубы.

— Насколько сильно ты ранен? — спросил я его.

— Чувствую себя так, будто сломано всё, но каким-то образом всё вроде работает, — ответил он.

— Дай мне снять твою броню, чтобы я мог тебя осмотреть, — быстро сказал я.

Он с неожиданной силой оттолкнул мои руки прочь:

— Ходить я могу. Я не уверен, насколько плохо мне будет, когда ты снимешь эту броню, но плохо будет точно, и я, наверное, после этого почти не смогу передвигаться. Позволь мне помочь, пока я могу. Ты нашёл Пенни?

Я покачал головой:

— Она в безопасности, но я не уверен, где именно. Мне нужно её отыскать, — ответил я. Я не стал себя утруждать объяснением того, что она была вместе с Мойрой.

— Так почему ты здесь?! — воскликнул он.

Я чуть не засмеялся в ответ на его реакцию. Типичный Дориан.

— Давай я покажу тебе, где Роуз, прежде чем я тебя брошу. Она тяжело ранена.

Это привлекло его внимание, и прошло несколько минут, прежде чем я смог объяснить достаточно хорошо, чтобы заверить, что она не собирается мгновенно испускать дух. Я повёл его туда, где её оставил Сайхан, и объяснил, почему с ней под одним одеялом лежала девушка-подросток. Я был уверен, что когда-нибудь Дориан станет ожидать, что вокруг меня происходят странные вещи, но пока что этого, похоже, не случилось.

— Оставайся здесь, с ними, — сказал я, в ответ на что он закатил глаза. Очевидно, мне не было необходимости говорить ему это. — Сайхан рядом, и я скажу ему прийти и помочь тебе позже, когда он закончит, — сказал я, и, к моему удивлению, он лишь кивнул.

Я не мог не подивиться тому, что произошло между двумя воинами перед тем, как Дориан появился в тронном зале, в броне и при оружии.

Выйдя из дворца, я повернул свои мысли вовне, и снова позвал Мойру:

— «Мне нужно увидеть Пенни. Где вы?»

После долгой паузы я услышал её ответ:

— «Она — со мной, рядом с великим камнем».

— «Каким камнем?»

— «Камнем, который я создала перед своей последней битвой против Балинтора. Это рядом с дворцом, с восточной стороны», — ответила она.

Это место я помнил.

— «Почему там?»

Когда она ответила, я смог уловить горькое в её мыслях:

— «Я искала места для защиты твоего ребёнка. Более безопасного места в Лосайоне нет».

Очевидно, о моём доме она не помнила. Наложенные на него чары делали его самым неприступным местом в столице. Обдумывая это, я не намеревался передавать свои мысли, но Мойра всё равно меня услышала:

— «Нет», — парировала она, — «нет места безопаснее этого. Даже боги не могли войти сюда вопреки моим желаниям», — ответила она с ноткой гордости и намёком на ещё что-то — на чувство, которое казалось почти материнским.

Моё любопытство уже было полностью увлечено, и несмотря на своё состояние полнейшей усталости, я поспешил достигнуть названного ею места. Я нашёл их обеих, как она и говорила, стоящими рядом с огромным камнем, который пробивался из скального основания рядом с дворцом. Там не было никаких признаков двери или входа, и я никогда раньше не считал, что там может быть что-то помимо колоссального монолита, но теперь я задумался.

Игнорируя свои внутренние вопросы, я направился прямо к Пенелопе. Учитывая последние слова, которые я ей сказал, у неё на лице было опасливое выражение, пока я твёрдо шёл к ней.

— Я пыталась как лучше… — начала она, но я закрыл ей рот ладонью, и притянул её к себе в яростном объятии.

Её живот был крупнее, чем я помнил, и прежде, чем я осознал, что произошло, я обнаружил, что рыдаю, обнимая её. Мои эмоции были столь велики, что потребовалось некоторые время, пока я осознал, что наши неуклюжие объятия сотрясаются ещё и от рыданий Пенелопы. Это был такого рода момент, который обычно происходил лишь за закрытыми дверями, но мы оба через слишком многое прошли, чтобы волноваться сегодня о подобных вещах.