— Почему бы нам просто не пойти в «Крашеную Леди»? — предложил он. — Там тоже в карты играют, знаете ли.

— У меня там маркера нету, — прямо заявила Роуз. — Хотя после того, как я его переведу в наличность, можно будет и туда пойти играть.

— На сколько он выдан? — спросил Роджэр.

— Семь золотых крон, — прозаично сказала Роуз.

На миг лицо сутенёра застыло, но затем он продолжил играть свою роль:

— Ну, деньги приличные. Полагаю, нам следует сперва их забрать.

Роуз лишь кивнула. «Уверена, теперь ты так и думаешь», — подумала она.

Когда они прошли ещё сень кварталов, Роуз увидела вывеска Красного Тома, которая представляла из себя просто нарисованную красно-чёрную пару карт. Она почувствовала, как её сердце забилось чаще, поскольку её ложь готова была вот-вот раскрыться. Её взгляд прошёлся по улице, надеясь… вот!

Крепко сжимая руку Роджэра, Роуз прижалась к нему. Сутенёр удивлённо посмотрел на неё, но затем его глаза расширились, когда он ощутил своим боком холодное острие кинжала, скрытого под их руками:

— Чего?

Роуз невинно улыбнулась ему, но взгляд её был твёрдым как сталь:

— Я умолчала о некоторых вещах, — начала она.

Он попытался оттолкнуть её, но Роуз продолжила держаться, и надавила на кинжал. Зачарованная сталь была бритвенно-острой, и с его бока закапала кровь, когда лезвие начало вскрывать его кожу.

— Вон там стоит стражник, — прошипел Роджэр, мотнув взглядом в сторону. — Если убьёшь меня прямо на улице, уйти ты не сможешь.

— Я ни в коем случае не собираюсь тебя убивать, дорогой Роджэр, — спокойно сказала Роуз, — если, конечно, ты будешь вести себя хорошо. К тому же, узнаёшь ли ты упомянутого тобой стражника?

— Вообще-то узнаю, — сказал Роджэр со злонамеренным видом. — Его зовут Карл. Я уже имел с ним дело несколько раз. Плохи твои дела.

Роуз беззвучно выругалась, но её разум продолжил работать. «Значит, патрульный берёт на лапу». Ей придётся поставить на то, что сутенёр плохо знает этого человека.

— Ты знаешь его имя, а вот знаешь ли ты его семью? — безмятежно спросила она.

— Почему? — с подозрением спросил Роджэр.

Она знала в Айвэрли лишь несколько имён, помимо Виконта Ледэйра, но имя капитана стражи всё же было ей известно.

— Ты знаешь, что он — племянник Капитана Стражи Нэймана? — солгала она. — Когда я скажу ему, что ты на меня напал, и что я вынуждена была защищаться, мне потребуется лишь упомянуть доброго капитана, чтобы добиться правосудия.

Роджэр некоторое время изучал её взглядом:

— Предположим, что я поверил, но зачем ты всё это делаешь?

— Так-то лучше. Ты начинаешь думать, — снисходительно сказала Роуз. — Вообще-то я в Айвэрли не была уже какое-то время, и маркера у меня нету, поэтому мне и потребуется твоё сотрудничество.

— У меня с собой много денег нету, если ты собираешься меня ограбить, — проинформировал он её.

Роуз не могла не рассмеяться:

— Я ни разу в жизни никого не грабила, но полагаю, что всё когда-нибудь случается в первый раз. Нет, мне нужна твоя помощь, чтобы кое-кого повидать.

— Кого? — с тревогой спросил Роджэр.

— Роуча, — ответила она, назвав имя её давнишнего информатора.

Глаза сутенёра расширились:

— Я никаких дел с ним не имею. Ты не того человека выбрала. Я — сутенёр, работаю на Мадам Ленор. Она с ним не работает. Я даже не знаю, имеет ли с ним дела Старый Том.

— Имеет, — уверенно объявила Роуз, — но я не могу войти одна, ожидая беседы с Томом. Вот, почему мне нужен ты. Мы зайдём и немного поиграем, а когда я привлеку их внимание, Том сам нас найдёт.

Роджэр выглядел как человек, серьёзно подумывающий броситься наутёк, рискнув здоровьем. Роуз всё ещё твёрдо прижимала клинок к его коже.

— Как ты собираешься привлечь их внимание? — через некоторое время спросил он.

— Внутри увидишь, — сказала Роуз. — Так, ты говорил о деньгах. Сколько у тебя?

— А, значит ты действительно меня грабишь, — сказал её заложник чуть ли не с облегчением.

— Если я ошибаюсь — возможно, — признала она. — Если всё пойдёт, как полагается, то я с тобой расплачусь. Если нет, ты потеряешь немного денег… и это лучше, чем альтернатива.

Роджэр зыркнул на неё:

— Ты не дала мне никакого выбора.

— О, выбор у тебя определённо есть, — объяснила она. — Ты можешь зайти со мной внутрь, и одолжить мне кошелёк, или ты можешь провести ночь в городской тюрьме с серьёзной раной и обвинением в нападении.

— Зачем мне заходить внутрь? Я просто дам тебе деньги, — предложил сутенёр. — Не хочу ни во что вмешиваться.

— Мне нужен сопровождающий, — сказала она ему. — Учитывая мою одежду, никто не воспримет меня всерьёз одну. Итак, вернёмся к моему вопросу… сколько у тебя?

— Двенадцать серебряных, — признался Роджэр.

— Я верну тебе вдвое больше, — сказала Роуз. — А теперь, внутрь.

— Ты не можешь держать меня на острие и играть в карты одновременно, — упорно сделал наблюдение Роджэр.

Роуз улыбнулась ему, сверкнув зубами, бывшими слишком идеальными для такого типа женщин, к какому он её причислял:

— Поверь мне, Роджэр. Я лгу лучше тебя. Если за порогом ты что-нибудь попробуешь, я тебя погублю — с ножом или без.

Всем было ясно, что Роуз за столом выделялась. В задымленном помещении заведения Красного Тома она была единственной игравшей в карты женщиной, и была одета гораздо более убого, чем женщины, что лениво сидели по углам, потягивая выпивку вместе со своими спутниками.

Нет, Роуз выглядела как жена рыбака, или как прачка, если бы не стоявший позади её стула мужчина, выполнявший роль её то ли слуги, то ли телохранителя. Мужчины с твёрдыми лицами, против которых она играла, сперва нашли её присутствие забавным, но теперь начали принимать её всерьёз. Такое бывает, когда выигрываешь.

Сперва всё было немного рискованным, поскольку ей пришло несколько плохих раскладов подряд, но проигрывала она понемножку. После первого крупного выигрыша она восполнила эти потери, и мужчины за столом начали играть серьёзнее, на горе себе. Когда они не воспринимали её всерьёз, то и играли легкомысленно, из-за чего их расклады было трудно предсказать, но теперь они потеряли деньги, и читать их стало легче.

Шли часы, и горка деревянных фишек перед ней существенно выросла. Конечно, было бы мудро забрать деньги после того, как она выиграла разумное количество, но в планы Роуз на этот вечер это не входило. Она не только на самом деле нуждалась в деньгах, которые эти фишки олицетворяли, но и, что важнее, Роуз нужно было чужое внимание, даже если внимание не было положительным.

Роуз оглядела собравшихся за столом мужчин. Лысый по имени Лиам, сидевший напротив, всё время косился на свои карты, хотя на лице его ничего не было написано. «У него плохой расклад», — сделала наблюдение Роуз. К этому человеку она уже хорошо пригляделась. Он редко смотрел на свои карты, когда они были хорошими. Саймон, смуглокожий, грубый портовый грузчик справа от неё, был совсем другим делом. За прошедший час она видела, как он намеренно создавал ложные сигналы, но за этим фасадом у него всё же оставались признаки, скрыть которые он не мог.

Саймон потёр грубую мозоль на своём правом пальце, невольно показывая, что нервничает, но Роуз на это не повелась — его глаза говорили иное. «Он надеется, что я сделаю крупную ставку на этот расклад», — заметила она. Роуз посмотрела ему в глаза, и улыбнулась.

Последний мужчина, жизнерадостный балагур, видимо некогда имевший мускулы, но ныне обросший жиром, звался Тони. Его раскусить было труднее всего. Пухлый малый играл безвредного дурака, шутя даже над своими проигрышами, но она чувствовала — за его притворством что-то крылось. Роуз сильно подозревала, что он намеренно проиграл с несколькими хорошими раскладами. Это значило, что у него была своя, более глубокая игра. Либо он надеялся заставить её слишком понадеяться на себя, либо играемые за столом деньги мало что для него значили.