— Прост… — он спохватился. — «Прости. Это всё так ново для меня».

— «Мы можем учиться этому вместе», — сказала Грэйс. — «Ты так и не ответил на мой вопрос».

— «Я забыл, что ты спросила», — признался он.

— «Как дела у Рэнни?»

— «Мне кажется, у неё всё в порядке».

— «Хорошо», — донёсся ответ из яйца. — «А ты как?»

— «У меня и так всё было в порядке», — сказал Грэм.

— «Помимо разбитого сердца ты испытываешь ужасную потерю», — ответила она. — «Горевать — это естественно; не притворяйся, что тебе не больно».

— «Мне больно», — согласился он, — «но то, что ты вернулось, очень помогает».

Все трое пошли обратно, при этом Грэм прижимал к груди яйцо. Воздух ощущался теплее, и запах камня в пещере был более острым. Когда они вышли наружу, в тёмный вечер, Грэм не мог не заметить, насколько ярче стал сказаться мир.

— Когда мы вошли, было так же светло?

Мэттью тихо засмеялся:

— Драконы оказывают такой эффект.

— Это — просто свет звёзд, Грэм, — сказала Мойра. — У тебя больше не будет проблем со зрением, даже если не будет почти никакого света.

Дэскас и Кассандра уже ждали их. Мэттью забрался, и протянул руку Грэма.

Тот покачал головой:

— Думаю, обратно я пойду пешком, Мэтт.

— Ты не можешь карабкаться вниз и нести это яйцо одновременно, — сказал его друг. — А даже если бы и мог, пешком путь обратно занял бы у тебя полночи.

Грэм посмотрел через край, на крутой склон горы.

— Чёрт побери.

— «Скоро мы будем летать вместе», — сказала Грэйс у него в голове.

Роуз Торнбер сидела за письменным столом в библиотеке на верхнем этаже. Закончив очередное письмо, она сложила его, и надписала адрес, прежде чем добавить восковую печать с оттиском своей печатки. Закончив, она выгнула спину, потягиваясь. Сидеть на твёрдом стуле в течение нескольких часов было больно, но она ещё не закончила.

Дверь позади неё открылась, и в комнату вошла Пенни, всё ещё одетая в броню. Роуз не могла вспомнить, чтобы видела её без защиты с тех пор, как пришли новости о нападении на семью Иллэниэлов.

— Всё ещё пишешь? — спросила Графиня.

— Ожидание — это трудно, — сказала Роуз. — Каждый раз, когда мне кажется, что я послала последнее письмо, мне в голову приходит ещё одна идея, и я ничего не могу сделать кроме как отправить ещё один запрос. Когда начнут приходить ответы, будет ещё хуже. А ты не устаёшь всё время носить весь этот металл?

Пенни тяжело села на стул у одного из столов для чтения.

— Да. Это не так легко, как когда-то прежде, но я не чувствую себя без неё комфортно.

— Похоже, что у каждой из нас есть свои способы справляться с трудной ситуацией, — прокомментировала Роуз.

— Твой хотя бы действительно помогает, — сказала Пенни. — Броня улучшает мне настроение, но никак не приближает нас к тому, чтобы выяснить, кто этот враг.

Роуз потёрла глаза:

— Мордэкаю будет спокойнее знать, что ты её носишь, готовая защищать ваших детей.

— Хотела бы я так думать, — сказала Пенни. — Но на самом деле они на этот раз сами себя защитили. Без Грэма я могла бы навсегда потерять дочь.

— Не забывай о близнецах, — сказала Роуз.

— Не забыла. Они больше всего меня пугают.

— Потому что они начинают добиваться чего-то сами?

— Потому что они думают, будто могут себя защитить, — поправила Пенни. — Я, ты… мы обе знаем, какой обманчивой может быть иллюзия безопасности, но они слишком молоды, чтобы понять опасность.

— От попыток из защитить не будет ничего хорошего, — сказала Роуз. — Я допустила эту ошибку с Грэмом. Ты со своими детьми справилась гораздо лучше.

— Я в этом не так уж уверена. Мойра в последнее время очень сердится на брата, а Джордж сказал некоторые очень тревожные вещи, когда я поговорила с ним вчера.

Это привлекло внимание Роуз:

— Объясни, что ты имеешь ввиду.

— Мэттью недавно объяснил ему, что он сделал, чтобы остановить Чэл'стратэка. Джордж выразил некоторое недоверие услышанному, в то время как Мойра весьма разволновалась. Никому из них не понравилось то, что он сказал. Джордж почти обвинил его во лжи, но я думаю, что он просто не понял. Однако Мойра знала правду, почему она и была, наверное, так зла. Она опасается за безопасность своего брата.

— Она сказала тебе, что именно её волнует? — спросила Роуз.

Пенни нахмурилась:

— Нет. Она скрывает от меня свои заботы. Они оба хотят меня защитить.

— Научились этому у своих родителей, — заметила Роуз.

— Это фрустрирует, — согласилась Пенни. — Они думают, что умнее нас. Я потом поговорила с Джорджем, наедине, и он казался весьма обеспокоенным. Он признался, что на самом деле не понял, что именно сделал Мэттью, но уничтожить поддерживающую существование одного из тёмных богов магию с помощью обычного заклинания не должно быть возможным.

Роуз сжала губы:

— Мордэкай — единственный, кто на самом деле понимает вещи, над которыми работает этот мальчик.

— И его здесь нет.

— Может, тебе следует попытаться занять его, — предложила Роуз.

— Как?

— Ты видела броню, которую он сделал для Грэма? Она появляется из ниоткуда, и исчезает так же быстро. Тебе не пришлось бы весь день носить эту кольчугу.

— Он сказал, что на её изготовление у него ушло полгода, — сделала наблюдение Пенни.

— Вот именно.

Пенни тихо засмеялась:

— Не думаю, что я смогу так легко прижать его. Он очень упрям, и у него есть свои мысли насчёт того, что должно иметь приоритет.

— Прямо как его отец, — заметила Роуз.

Графина поставила свою стальную шапку на стол перед собой:

— Прошло уже почти четыре дня, Роуз. Ему следовало бы уже послать сообщение, или как-то ещё связаться… если бы он мог.

— Если бы он был жив. Ты же это имеешь ввиду?

Пенни кивнула.

Роуз отвела взгляд:

— Я — последняя, у кого тебе следует искать утешения. Ты знаешь, что я не верю в чудеса.

— Мы уже не в первый раз проходим через это, — напомнила ей Пенни. — Я просто пытаюсь понять, куда двигаться дальше, если я не смогу его найти… если он не вернётся.

— Простых решений нет, — сказала Роуз. — Мы делаем, что можем, и как только мы узнаем, кто виноват, мы решим, какие у нас есть варианты.

— Как долго мне, по-твоему, следует ждать, прежде чем сделать объявление?

— Что Мордэкай пропал без вести? — спросила Роуз, приостановившись.

— Да.

— Как можно дольше, — ответила она. — У нас нет тела, поэтому его в любом случае нельзя какое-то время объявлять мёртвым. Чем дольше его отсутствие не объявляется, тем дольше наши враги будут гадать, и тем меньше времени у них будет на то, чтобы составлять на основе этих сведений планы.

— Если только они уже не знают, — подала мысль Пенни.

— У нас много разных врагов — лишь немногие из них будут знать. Ты всё равно получишь преимущество, скрывая это от остальных, — посоветовала Роуз.

— Как всегда, ты у нас — самая ясная голова, — сделала наблюдение Графиня. — Не знаю, как бы я справилась без тебя, Роуз.

«Четвёртая» ощутила впереди что-то необычное. Она называлась «Четвёртой», потому что её создательнице не хватало времени для более личных имён.

Она кралась по скалистому склону как можно тише, прижимая своё тело к земле. Четвёртая была изначально маленькой, её похожее на кошачье тело на четырёх ногах имело высоту лишь в фут, но она приседала ещё ниже, надеясь избежать обнаружения.

Однако Четвёртая была не очень умной, иначе ей бы пришёл в голову тот факт, что она будет выделяться в магическом взоре, как бы она ни пыталась скрыть своё физическое присутствие — её эйсар горел как свет в темноте. Крадясь вперёд, она приблизилась к тёмному проёму, который, похоже, содержал странное присутствие.

В своё разуме Четвёртая помнила, кого она искала — мужчина, высокий, тёмные волосы, и с особым вкусом эйсара. Эта память была заложена в её разум её создательницей, чтобы она могла опознать его, когда найдёт. «Мордэкай». Впереди был тонкий запах эйсара, который, похоже, принадлежал ему, скрытый под тенистым скальным навесом. Более глубокое углубление указывало на начало пещеры.