Тот же надзиратель снова заговорил, и Даниэл задумался, не перевёл ли он только что его слова. Леди ответила более резким тоном, и надзиратель склонил голову, будто от стыда.

«Наверное, это — одна из лесных богов», — подумал Даниэл.

Когда эта мысль пришла ему в голову, богиня протянула тонкую руку, и коснулась его лба. Он ощутил, как её сила вошла в его разум, и вместе с ней пришли два странных видения. Первое показывало, как он снова задыхается, его лицо приобретает пурпурный цвет, пока он извивается на земле, медленно умирая. Второе видение показывало, как он встаёт перед ней на колени, целуя землю у её ног.

Значение было весьма очевидно даже для него — смерть или служение.

Снова подумав о Кэйт, он принял решение, и с трудом встал перед ней на колени. Упёршись левой рукой для равновесия, он опустил голову к мшистой земле, но вместо того, чтобы поцеловать почву, он сдвинул голову, и коснулся губами мягкой кожи её стопы. Не думая, он использовал свою силу, чтобы коснуться её ауры, попытавшись послать по её ноге приятное ощущение.

Её тело слегка содрогнулось, в то время как позади он скорее ощутил, чем увидел, как надзиратели ахнули. Он задумался, не убьют ли его сейчас, но ни один из них не сдвинулся с места.

Лесная богиня убрала свою стопу, и с любопытством посмотрела на него, и Даниэл ощутил, будто падает в голубые озёра её глаз. Его парализовало чувство благоговения и трепета. Её пальцы снова зашевелились, и она свела ладони вместе, медленно разводя их по мере того, как между ними появлялось ожерелье из кружащейся энергии. Протянув руки вокруг его шеи, она поднесла концы друг к другу у его горла, но они не соединились.

Она снова заговорила, и коснулась его лба ладонью, послав ему очередной образ, указывавший, что ему нужно соединить концы своей силой.

Даниэл провёл по её предплечью левой ладонью, пока не нашёл то место, где её пальцы держали два конца, и после импульса его собственной силы ожерелье слилось в неразрывный круг.

Лесная богиня снова заговорила, и хотя он всё ещё не мог понять её слова, Даниэл уже догадался, что они означали: «Ты мой».

Надзиратели немного поговорили с ней, но всё, что смог понять из их разговора Даниэл — это то, что сереброволосая женщина вроде бы говорила им «нет». В конце концов они ушли, оставив их вдвоём.

Она сказала ему ещё одно слово, а затем начала идти вверх по стволу дерева. Поднявшись на двадцать футов, она с любопытством посмотрела на него сверху, как если бы не могла понять, почему он не следует за ней. Она разразилась вереницей слов, но они ничего для него не значили.

— Я так не могу, — сказал Даниэл, беспомощно пожимая плечами.

Она спустилась так же легко, как прежде поднималась, вообще не обращая никакого внимания на гравитацию. О том, что та на неё всё ещё действовала, можно было сказать лишь потому, что её длинные волосы висели прямо по направлению к земле, хотя тело её было в идеально горизонтальном положении, перпендикулярно к стволу.

Снова приложив палец к его лбу, она послала в его разум очередной образ, одновременно прижимая его ладонь к плотной коре дерева. Сперва он был сбит с толку, но затем у него прояснилось в голове, и он увидел, что именно она пыталась ему показать. Вытолкнув силу через ладонь своей руки, он мог создавать временную сцепку между ладонью и грубой поверхностью коры.

Удовлетворившись тем, что он понял, она выдала ещё одно слово, и указала вверх.

Приложив ладонь к дереву, он использовал свою странную новую силу, и заставил ладонь прилипнуть к коре, затем вытянул вторую руку вверх, выше первой, и сделал то же самое. Он понятия не имел, каким образом она могла шагать вверх так, как только что делала. Тут явно было замешано что-то ещё, помимо просто прикрепления ног к поверхности. Отпустив первую руку, он подтянул себя выше с помощью другой, а затем нашёл новое, более высокое место для первой руки.

Подтягивать себя так, чередуя руки, было чрезвычайно трудно. Хотя кора была грубой, текстуры её поверхности было недостаточно, чтобы он мог найти упор для ног, поэтому Даниэл был вынужден оставить свои ноги бесполезно висеть. На третьей перестановке рук связь между кожей и деревом подвела, и он упал, свалившись на землю, и приземлившись на пятую точку.

Его новая спутница одарила его взглядом, с которым он был знаком уж слишком хорошо. Так на него часто смотрела мать, а с более недавнего времени — Кэйт. Это был взгляд, означавший «ты слишком глуп, чтобы это можно было выразить словами». Подавшись вперёд, она снова коснулась его головы, передав ему новую картинку.

Эта показывала, как он использует также свои стопы и колени, выталкивая свою силу через одежду из любых частей тела, которые соприкасались с деревом. Она подчёркнутым образом заново проиллюстрировала процесс привязки, и Даниэл понял, что это он тоже делал неправильно. Он не пронзал поверхность своей силой достаточно глубоко. Ему повезло, что он не потерял кожу на ладони, или не выдрал внешний слой коры.

Ему почему-то подумалось, что наносить повреждения дереву будет плохой идеей.

Попытавшись снова, он, немного наловчившись, сумел осторожно поползти вверх по дереву. Он всё ещё не понимал, как она вот так вот шла вверх, но она, похоже, смирилась с его неуклюжим методом, наблюдая за ним с явной жалостью. Выражение её лица напомнило ему о том, как кто-то мог бы смотреть на пса, который неуклюже пытается взобраться по лестнице.

Она терпеливо ждала его несколько минут, но затем устала. Вложив в его разум очередной образ, она показала ему место, которого он должен был достичь, высоко в кроне дерева, а затем оставила его, ловко побежав вверх.

— Просто ещё где-то сотню футов, — пробормотал он себе под нос, глядя вниз. Даниэл уже был примерно на таком же расстоянии от земли. Одна ошибка — и он мёртв. Первая ветка по-прежнему была ещё в тридцати футах выше, и, вроде, не была ни с чем соединена. Вероятно, он сможет передохнуть там, если потребуется.

Чтобы достичь указанного ею места, у него ушёл час. Место оказалось широкой ветвью, которая, похоже, странным образом вырастала из дерева, расходясь в стороны, чтобы образовать широкую платформу в месте её соединения со стволом. Здесь были разбросаны разнообразные предметы, лишь немногие из которых были ему знакомы. Однако две большие выпуклости, торчавшие из деревянного пола, выглядели подозрительно похожими на стулья.

Его хозяйки нигде не было видно.

Люди ходили по деревьям вверху и внизу, во всех направлениях вокруг него. Ну, он называл их людьми, но каким-то образом мог определить, что к человеческому роду они не принадлежали, в отличие от встреченных им прежде надзирателей. Они были иными, как сереброволосая женщина. Большинство их было скрыто листьями и ветвями, но время от времени он мельком видел одного из них своим физическим взглядом.

Все они, похоже, имели серебряные волосы и голубые глаза, которые он видел на женщине, и у всех у них уши слегка заострялись на кончиках.

Через несколько минут вернулась его новая подруга. Подойдя ближе, она снова положила палец ему на голову, показав ему образ, в котором он сидел на одной из похожих на стул выпуклостей, затем образ изменился, и Даниэл увидел себя ходящим по платформе. Последним, что она показала ему, было то, как он покидает платформу, и этот образ она сопроводила несильной волной боли.

— Жди здесь, — ответил он. — Я понял.

Она улыбнулась, а затем ушла.

Остаток дня проходил медленно, и первая проблема встала перед ним, когда Даниэл начал чувствовать неприятное давление в своём мочевом пузыре. Женщины не было уже несколько часов, и он не видел никакого очевидного способа облегчиться. Когда ждать больше не было мочи, он решил пописать с платформы, аккуратно целясь, чтобы не попасть ни на одну из нижних ветвей.

Опустилась ночь, и в воздухе похолодело. Даниэл проголодался, и дрожал от холода, но продолжал ждать. Он попытался поспать на твёрдом полу, но это было невозможно, в отсутствии чего-нибудь, что могло бы его согревать.