— Где мой сын? Он жив? — потребовала мать Гэйбриэла, найдя взглядом Тириона.

Тот встал, и пошёл к ней, заметив, как задрожали её руки при его приближении. «Она боится до смерти, но даже этого недостаточно, чтобы удержать её вдали от меня», — подивился Тирион.

— Твой сын мёртв, — печально сказал он ей.

— Нет! — тихо сказала Мона с округлившимся ртом и расширенными глазами. Её голос стал постепенно становиться всё громче и громче: — Это неправда. Скажи мне, что это ложь. У него всё хорошо. Ты же сказал, что защитишь их.

Тирион видел, что она была на грани истерики, но не знал, что ещё сказать.

— Он умер, защищая свою сестру, — сказал он ей. «А она умерла, защищая свою».

Её колени подогнулись, и Мона стала падать, но Тирион её подхватил. Плача, она оттолкнула его руки прочь:

— Нет, не трогай меня! Убийца! Мой бедный Гэйбриэл, ты убил его. — Вернув себе равновесие, она попятилась.

Тирион отпустил её, но последовал за ней до двери. Магический взор уже показал ему, что на улице собиралась толпа. Это была небольшая группа людей, в основном — родители остальных детей. Выйдя на порог, он заметил среди них Грэту Бэйкер.

Повысив голос, он обратился к ним до того, как их бормотание переросло в крики:

— Ваши дети в порядке. Они едят, и до сих пор живы. — Его взгляд упал на Грэту: — Вам следует зайти внутрь, Миссис Бэйкер, у меня для вас ужасные вести.

Другие отпрянули от неё, будто у неё могла быть болезнь, которую они могли подхватить, хотя взгляды их были полны жалости.

Грэта приняла вести с большим тактом, чем Мона, но всё равно ушла в слезах.

Несколько часов спустя телега была загружена всякой всячиной, которой могла их обеспечить лавка. Том обещал регулярные поставки, которые Тирион должен был встречать у края предгорий каждые две недели. Уговорённое место встречи было лишь в нескольких милях от Албамарла.

Элис положила ладонь Тириону на плечо, прежде чем тот взобрался на облучок, и Тирион удивлённо посмотрел на неё. Немногие жители Колна готовы были рискнуть таким жестом.

— Пожалуйста, позаботься о Таде, — попросила она его.

— Можешь поехать с мужем, — сказал Тирион, — когда он будет доставлять следующую партию. Тад будет там, но в будущем я ничего не могу обещать. Жизнь среди Ши'Хар беспощадна.

Элис моргнула, кивнула, и отвела взгляд.

— Остальным тоже скажи, — добавил Тирион. — Я позабочусь о том, чтобы они могли с ними увидеться — ненадолго, по крайней мере. Либо это, либо я передам им вести, если…

Том перебил:

— Не говори. Я буду полагать, что у них всё в порядке. Если что-то случится, тогда и справимся с вестями.

— Не забудьте о Моне и Грэте… — начал Тирион.

— Не забуду, — сказал Том, перебивая его. — О них позаботятся. — Тирион устроил так, чтобы часть прибыли от их торгового соглашения откладывалась для семей, из которых он забрал детей.

После этого говорить больше было нечего, поэтому он забрался на облучок, и повёл телегу обратно к дому Сэта Толбёрна. Солнце клонилось к закату, но он не собирался ночевать в Колне. «Или в доме Сэта», — подумал он.

Когда Тирион остановил телегу рядом с передним двором дома Толбёрнов, Кэйт сидела на крыльце вместе с сыном. Она ещё раз обняла Эрона, и поцеловала его в лоб, прежде чем сойти по ступеням, и присоединиться к Тириону на телеге. Они не переставая махали друг другу, пока телега не отъехала достаточно далеко по тропе, чтобы дом скрылся из виду.

Они молча ехали, пока Кэйт утирала слёзы.

— Тебе необязательно было…

— Прекрати, Даниэл, просто остановись. Мне не нужны твои постоянные напоминания.

Он безнадёжно пожал плечами:

— Но Сэт…

— Сам является половиной причины, по которой я ушла, — закончила она вместо него.

Он бросил на неё взгляд:

— Я думал, ты ушла из-за Бриджид.

— Это — тоже половина, — согласилась она, — а второй половиной был ты.

— Тогда получается три половины, — указал он.

— Ты знаешь, о чём я, — проворчала она, вытирая покрасневшие глаза. — Не придирайся.

После этого Тирион какое-то время молчал. Кэйт высушила глаза, и ей вроде стало получше, но когда солнце стало клониться всё ниже, она снова начала тихо плакать. Протянув руку, он притянул её поближе к себе.

— Я — ужасная женщина, — сказала Кэйт.

Усвоив свой урок, Тирион промолчал.

— Что же это за мать, которая оставила своего двенадцатилетнего сына?

На это у него точно не было ответа.

— Плохая, — добавила Кэйт. — Вот, какая мать бросает своего ребёнка. Я — худшая мать в мире.

Тирион тихо хохотнул.

— Это была не шутка, — с чувством сказала она ему. — Я серьёзно.

— Я смеялся не над тобой, — объяснил он. — Я просто думал о том, что как плохой родитель я тебя переплюнул. Ты мне и в подмётки не годишься.

— Это так, — согласилась она. — Но я — худшая мать.

— Я бы поспорил на этот счёт, — сказал он ей. — Я могу вспомнить как минимум одну женщину, которая была гораздо хуже.

— О, — сказала Кэйт, осознав, что он имел ввиду её собственную мать. — Полагаю, это у меня наследственное.

— Ты ничем на неё не похожа, — ответил Тирион.

— Если кому и судить об этом, так это тебе, — с бледной улыбкой сказала она.

Он одарил её кислым взглядом:

— А вот это нечестно.

— Прости, — извинилась она. — Я сейчас чувствую себя стервозной. Сама не своя.

— Ты в последнее время водила плохую компанию, — сказал он, и снова сжал её плечи.

Сгущавшиеся сумерки окутывали всё полумраком, а Тирион смотрел на свой старый дом. Освещение соответствовало его настроению.

Кэйт ткнула его:

— Глазение на дом не поможет.

— Я не хочу им говорить.

— Если будешь ждать, легче не станет, — сделала наблюдение она.

— Я отнял у них всё, — печально сказал он.

Кэйт слезла с телеги, побудив его сделать то же самое:

— Это неправда. У них вообще не было бы Хэйли, если бы ты не допустил так много ошибок, или если бы ты не отнял её у деда.

— Или если бы её мать не совершила из-за меня самоубийство, — добавил он.

— Жизнь — трудная штука, Даниэл, — сказала Кэйт, взявшись за его голову двумя ладонями. — Но без тебя она всё равно была бы трудной. Люди рано или поздно умирают. Люди болеют, случаются несчастья. Ты не можешь винить себя за всё.

Он кивнул, и вместе они пошли к двери. Его отец открыл после первого же стука. Алан перевёл взгляд с Тириона на Кэйт, и обратно, прежде чем спросить:

— Чего вам?

— Алан, — донёсся изнутри голос Хэлэн. — Кто это?

— Это наш сын, — сказал Алан. Он шагнул назад, позволяя им войти, но радости на его лице не было.

Тирион жестом указал Кэйт зайти внутрь, а затем нырнул следом за ней в низкий дверной проём. Его мать уже обнимала Кэйт, но поспешила и его обхватить руками.

— Что-то приятно пахнет, — упомянула Кэйт, понюхав воздух.

Хэлэн вытерла руки о фартук:

— Просто рагу из баранины, — скромно сказала она.

— Нам достаётся очень мало мяса, если не считать дичи, — с лёгким энтузиазмом сказала Кэйт. — Среди Ши'Хар нету овец.

— Рагу осталось немного, — нервно сказала Хэлэн, бросая взгляд на мужа. — Я не ждала гостей.

— Пусть едят мою долю, — угрюмо сказал Алан. — Я всё равно потерял аппетит. — Взгляда он при этом не сводил с сына.

— Задерживаться мы не будем, — сказал Тирион. — Мы заехали, чтобы доставить печальные вести.

— Вот уж удивительно, — сказал его отец.

— Дело в Хэйли, так ведь? — тихо сказала Хэлэн. Она положила ладонь на спинку одного из деревянных кухонных стульев. Выдвинув его, она села так, будто боялась, что у неё откажут ноги.

Кэйт с сочувствующим выражением лица кивнула.

— Она мертва, — сказал Тирион. — Ши'Хар заставили её биться на арене, как и меня.

— Кто её убил? — сказал Алан с гневной настойчивостью в голосе.

Тирион уже некоторое время спорил сам с собой о том, как ответить на этот вопрос.