— И что же ты будешь есть?

Грэм улыбнулся:

— Мёд. Мед ведь со мной, — сказал он, указывая на неё.

Грэйс застонала в ответ на его игру слов:

— Ты даже комичным персонажем быть не годишься.

Несмотря на лёгкое тепло, шедшее от разрушенного дома, спал Грэм с трудом. Последствия отравления заставили его тело болеть в местах, о наличии мышц в которых он даже не подозревал. Вызванная ядом кататония заставила все его мышцы перейти в состояние максимальной напряжённости, пока эффект не прошёл. Это было похоже на боль, следовавшую за перенапряжением и экстремальными упражнениями, вот только включала она в себя практически все его мышцы.

Утро застало его голодным и измождённым.

— Ты уверен в своём решении? — спросила Грэйс.

Глубоко в душе он хотел сдаться. Грэм знал, что она была права. Попытка преследовать похитителей в его нынешнем состоянии, без еды, припасов или подходящей одежды, была бесполезной затеей. Тем не менее, что-то внутри не давало ему так поступить.

— Это — мой единственный вариант.

— Нет, — возразила она. — Мы уже говорили об этом вчера — у тебя есть минимум один другой истинно разумный вариант…

— Для меня это — единственный вариант, — подчеркнул он, а затем пошёл прочь. Грэйс пошла следом. — Хочешь, я тебя понесу? — спросил он.

Она засмеялась:

— Ты сам едва способен идти.

— Ты мало весишь.

— Я подожду, пока тебе не станет лучше. Я могу поддерживать любой темп, на который ты сейчас способен.

Он не мог не согласиться с этим. Грэм подумал было упомянуть о том факте, что она испачкается, но простой взгляд напомнил ему, что она уже была настолько грязной, насколько вообще могла быть грязной медведица из тряпок. Вместо этого он перевёл внимание на окружавший их ландшафт.

Он заметил, в каком направлении они ушли в прошлый день, пока оглядывался вокруг. Конечно, оттуда мало куда можно было податься. Единственным вариантом было спускаться по склону. Дом располагался на северной стороне горы, как раз в пределах верхней границы произрастания лесов. Склон был лесистым, с изредка встречающимися лугами и открытыми пространствами.

Ближе к нижней его части, где он встречался с основанием соседней горы, был каменистый овраг, отмечавший источник Реки Глэнмэй. Оттуда самым логичным курсом было следовать вдоль реки пятьдесят миль через горы, пока та не добиралась до Приюта Пастуха — маленькой долины, граничившей с основной долиной Камерона и Ланкастера.

Грэм надеялся, что именно в этом направлении они и двинутся, поскольку так было бы проще всего. Единственными альтернативами было следовать вдоль узкого северного перевала в Северные Пустоши, или на юг, глубже в Элентиры. Восток вообще не был вариантом, поскольку хотя в той стороне в конце концов располагались западные равнины Данбара, путь к ним преграждали воистину массивные пики череды гор.

«Вдоль реки они не пойдут», — подумал он, — «так как это приведёт их ближе к Камерону и Ланкастеру, а они не могут быть уверены в том, сколько у них времени». Карисса и Коналл предупредят тех, кто был в замке, о похищении, и как только весть достигнет Графа, он быстро вернётся. Грэм не был уверен, насколько скоро он мог добраться обратно, но если они смогут создать телепортационный круг, то вернутся практически мгновенно.

«Но они это знали. Вот, почему они позаботились о том, чтобы он был далеко — чтобы потребовалось время на связь с ним. Они скорее всего надеялись совершить похищение, не встревожив никого как минимум сутки». Если бы Коналл и его сестра не сбежали, то никто бы не узнал об этом не один день. Они могли бы постучаться в дверь, и дивиться, но никто не мог бы узнать наверняка.

«Значит, они планировали наперёд, и надеялись быть достаточно далеко, чтобы избежать поимки к тому времени, как Мордэкай сюда доберётся».

Если это было так, то не имело значения, предупредят ли Графа на полдня раньше. Похитители будут достаточно далеко, чтобы их было невозможно найти. Элентирские Горы были обширны, занимая тысячи и тысячи квадратных миль. Даже магу было бы трудно найти в них маленькую группу людей, как только они уйдут достаточно далеко от их последней известной позиции.

«Но Граф умён — он наверняка подумает обыскать наиболее вероятные маршруты, которыми люди могут пройти пешком». Дорога к Приюту Пастуха будет стоить ему минимум половины для поисков, даже по воздуху.

— О чём ты думаешь? — спросила Грэйс.

— О ландшафте, — коротко сказал он.

— Ты вообще уверен, что они шли в эту сторону?

Он кивнул:

— Они должны идти вниз по склону, пока не достигнут реки.

— Это только догадка, или ты действительно видишь след?

Грэм вздохнул:

— Половина искусства следопыта заключается в том, чтобы предвосхитить действия добычи — следы просто помогают подтвердить, что ты не свернул не туда. Если слишком долго их не замечаешь, значит надо заново всё обдумать.

— Но ты же видел какие-то следы? — настояла она.

— Да, — сказал он ей. — Смотри туда, видишь ту сосну?

— Ага.

— Поверхность коры с одной из сторон оборвана, открывая более тёмный слой. Кто-то наверное задел её.

— Или это сделал лось, — предложила она.

— Я не видел никаких лосей, но я точно знаю, что несколько человек поспешно двигались здесь вчера, и я заметил ряд похожих следов, пока мы спускались.

— Но ты вполне можешь преследовать лося.

Грэм сделал глубокий вдох:

— Теоретически, полагаю, что это возможно, но только если лосей было несколько.

— Почему несколько?

— Из-за количества следов. Видишь вон там? Эти листья потревожены. Не могу точно сказать, что это сделало, но какое бы крупное животное это ни сотворило, их наверняка было несколько, иначе я не замечал бы эти следы так часто.

— Значит, это может быть стадо лосёв, — сказала она, сдавленно хихикнув.

— Для слова «лось» винительный падеж множественного числа будет «лосей», — поправил он.

Грэйс согласилась:

— Я знала, что тебя это заденет.

Остановившись, он выдернул маленький, худосочный куст с белыми цветами и тонкими листьями. Двинувшись дальше, он начал срывать листья и цветы, жуя их на ходу.

— Это съедобно?

Грэм поморщился:

— Тысячелистник, — сказал он ей. — Вкус сам по себе ужасен, но есть можно. Но лучше добавлять его в чай или в рагу.

— Не похоже, что его тебе хватит надолго, — обеспокоенным голосом прокомментировала она.

— Не хватит, — признался он, продолжая жевать горькие листья. — Но помогает каждая мелочь. Если я не смогу съесть его весь, то остатками могу натереть кожу. Отпугивает комаров.

— Полагаю, вы действительно не бухали и не бездельничали все те утренние часы.

— Ты действительно так думала?

Она конечно же так не думала, но смысл их разговора был не в этом. Грэйс сильно беспокоилась о шансах Грэма на выживание. Она знала, что не сможет отговорить его от его нынешнего решения, но у неё было такое ощущение, что если она не будет поддерживать ему хорошее настроение, то он в конце концов впадёт в отчаяние.

— О, я и не думала, — возразила она, — но твоя мать с большим облегчением услышит, что ты в самом деле делал что-то практичное. Они с сестрой начали гадать, не начало ли у тебя развиваться неестественное влечение к некоторым овцам.

— Что?! — воскликнул он, прежде чем одарить её унылым взглядом. — Вот теперь я точно знаю, что ты выдумываешь. Карисса даже не знает о таких вещах.

— Я не стала бы утверждать так категорично. Она в последнее время задаёт много вопросов про мальчиков.

Он зарычал:

— Про каких мальчиков? — Мысль о мальчиках и о его сестрёнке была для него больной темой.

Грэйс засмеялась:

— Никогда не скажу.

Низины они достигли к середине утра. Там двигаться было проще, за исключением редких валунов или иных препятствий. Грэм собрал ещё растений, которые увидел растущими на низинном лугу у небольшого ручейка, который в конце концов станет Рекой Глэнмэй.