Сэр Сайхан наклонился к Грэму, и сказал ему:

— Будь готов отправиться с ними завтра.

Сбитый с толку, Грэм ответил:

— Он же вроде сказал, что отправишься ты.

Ветеран лишь хохотнул:

— Я думал о том, чтобы сказать ему, что лучше взять тебя — ты моложе, быстрее, и броня у тебя лучше. — Он бросил взгляд на Мэтта: — Но он уже знает.

После этого они разделились, все занялись своими делами. Айрин направилась к мастерской, а когда её спросили, ответ её был лишь таким:

— Нужно закончить кое-что. То, что я начала до того, как мир сошёл с ума.

В месте, которое не было местом, я сидел, погрузившись в раздумья. Сколько времени я там провёл, я не знал. Время было слишком расплывчатым. Иногда оно проносилось мимо, а иногда мир замедлялся настолько, что я мог лишь дивиться повисшим в воздухе каплям дождя. Мир повиновался моей воле, когда я сосредотачивался на нём, но мой разум был занят многими вещами — слишком многими, чтобы я мог вовремя за ними приглядывать.

«Бриджид». То была мысль, которая преследовала меня сейчас. «Была ли она настоящей?». Я наблюдал за бегством моего предка из Албамарла, и хотя после смерти Харолда я и испытывал искушение уничтожить его, в какой-то момент меня обуяла жалость.

Вид Тириона, столь близкого к смерти и жалко спускающегося по склону горы, слишком сильно напомнил мне о моём собственном прошлом. «Как часто я был таким — одиноким, без друзей и умирающим?»

Это был лишь порыв, мысль, пришедшая ко мне из воспоминаний моего предка — Бриджид, черногривая дочь-воительница. Однако же она появилась. «Наверное, это сон», — решил я.

— Так и есть, — сказал внезапно появившийся рядом со мной незнакомец. На этот раз его лицо было другим, но я всё равно его узнал её — или его. Это был самозванный бог реальности.

Бог нахмурился, будто почувствовав мои мысли:

— Я же говорил, что предпочитаю именоваться «автором» или «сновидцем». Слово «бог» подразумевает слишком много контроля.

Я проигнорировал её лёгкий упрёк, сосредоточившись вместо этого на её первой фразе:

— Этот сон — твой, или мой?

Глаза сновидца сверкнули:

— Одно и то же.

— Это что значит?

— Я иду на убыль, слабею… в то время как ты растёшь — но пока всё не закончилось, мы с тобой связаны. Ты начался как часть моего сна, а теперь я становлюсь частью твоего, — объяснил бог.

Фрустрированный, я спросил его прямо:

— Так это был ты? Ты вернул её из небытия?

Женщина улыбнулась — её лицо старело прямо у меня на глазах:

— Бриджид по-прежнему мертва, но в течение небольшого промежутка времени она была живой. И это — дело твоих рук, а не моих.

— Но я этого не хотел, — возразил я.

Сновидец засмеялся, снова молодея — седые волосы женщины сменили цвет на мягкий карий:

— Это не вопрос хотения. Это вопрос прихоти, а не сознательного решения. Сейчас ты, возможно, ещё способен делать что-то по собственной воле, но по мере роста твоей силы это изменится. Твои сознательные желания станут длиться лишь покуда ты будешь держать их у себя в голове, а подсознательные мысли начнут обретать перманентную вещественность.

Я какое-то время подумал над этим, прежде чем ответить:

— Значит, мои мысли могут влиять на реальность? Я могу изменить сон?

— Этот сон — всё ещё мой, — сказала женщина, и её кожа потемнела до тёмно-коричневого цвета. — Твои сознательные мысли и порывы могут оказывать некоторый эффект, но лишь до определённого предела. В конце концов, когда твоя сила превзойдёт мою, ты заснёшь, и твой новорождённый сон порвёт мои грёзы в клочья.

— Сон? Я буду спать? — спросил я. — Я не совсем так себе это представлял.

— Сейчас я дремлю, — сказал сновидец, — и дремал я уже целую вечность. Всё это — сон, но сны не так уж плохи.

Я ему не верил:

— Если это правда, то почему ты хочешь умереть? Ты мог бы всё остановить. Это я уже понял. Ты мог бы забрать у меня силу, если бы захотел.

Во взгляде автора появился намёк на скрытую боль, но он исчез сразу же, как только я его заметил, после чего автор улыбнулся:

— Я слишком многое видел, — ответил бог. — Я устал, я хочу забыть. И это мне можешь обеспечить только ты.

Солнце на западе коснулось горизонта, и казалось, что поднимающийся над океаном туман объят пламенем. Для Роуз закаты были одними из самых любимых вещей в Айвэрли, и она вздохнула, делая маленький глоток из фарфоровой чашки.

— А вот чай мог бы и получше быть, — сухо протянула она. — Тем не менее, он стал лучше с тех пор, как я была здесь в последний раз.

В юности она часто бывала здесь летом. В те времена она могла жаловаться лишь на плохое качество чая в Айвэрли, но Мировая Дорога Мордэкая радикально улучшила торговлю. Она сделала у себя в уме пометку поблагодарить его, если снова когда-нибудь увидит. При этой мысли её челюсти сжались:

— Когда, — твёрдо сказала она. — Я точно ещё увижусь с ним.

Отбросив тёмные мысли, она томно вытянулась, протянув ноги на всю длину мягкого дивана. Тот стоял снаружи, на веранде, отчего она чувствовала себя совершенной декаденткой, и ощущала толику вины.

Прошедшая неделя дала ей возможность поправиться после сурового путешествия в одиночку. У неё больше ничего не болело, но она всё ещё могла чересчур легко нащупать свои рёбра через ткань платья. Не то чтобы она хотела стать пышкой, но близость к смерти от голода углубила её морщины. «Я в таком возрасте, когда излишняя толика веса лучше, чем его недостаток», — удручённо подумала она.

В маленьком доме прозвенел колокольчик — достаточно громко, чтобы его было слышно даже там, где лежала Роуз. Чуть погодя появилась молодая женщина с весьма острым, почти сжатым носом, одетая в плотное хлопковое платье. Это была Мэри — нанятая ею горничная.

— Кто там? — спросила Роуз.

На лице Мэри ясно проступила неприязнь:

— Опять он, госпожа.

Роуз с трудом скрыла улыбку. Она знала, кого имела ввиду молодая женщина, но всё равно спросила:

— Он?

— Подонок, — ответила Мэри так, будто готова сплюнуть, но не назвать человека по имени.

— Впусти его, — приказала Роуз, — и приведи сюда. Будь вежлива. — «В конце концов, он оплачивает все счета», — подумала она про себя.

Где-то минуту или более спустя появился стройный мужчина, одетый в тёмную кожу и с шапкой из чёрного бархата на голове. Он сделал небрежный поклон, едва достаточный.

— Вижу, вы наслаждаетесь жизнью, — сделал наблюдение Роуч.

Роуз одарила его острым взглядом:

— А я вижу, что твоё чувство стиля не превышает твоего роста. Разве я не говорила тебе получше одеться перед визитом сюда? Ты выглядишь как помесь убийцы и франта.

На лице Роуча мелькнуло раздражение — и исчезло.

— Я такой, какой есть, — ответил он. — В любом случае, никто из ваших соседей не видел, как я подходил к вашей двери. — Он вздохнул: — Ах, никогда не устаю слышать ваши колкости. Полагаю, старая поговорка про розы и их шипы верна, Леди Анджела.

Она прищурилась в ответ на непрямую угрозу назвать её настоящее имя.

— Осторожнее со словами. Я ведь могу принять решение о пересмотре нашей договорённости. — Она подождала, пока его лицо не побледнело, прежде чем спросить: — У тебя есть новости, или Том желает моего участия для очередной игры в его заведении?

Роуч быстро взял себя в руки, и с улыбкой ответил:

— По-моему, этот мост вы сожгли. Слишком много выиграли в прошлой игре. У меня новости.

Роуз махнула ему рукой, побуждая говорить.

— Одна из ваших идей возможно дала плоды, — сказал преступник, — хотя ещё слишком рано, чтобы говорить точно.

— Какая из них? — спросила Роуз, выгнув бровь.

— Портной. Мои люди поговорили за последнюю неделю с несколькими из них, и одна из них выглядела перспективной, хотя и отказалась выдать сведения. Последние несколько дней мы за ней наблюдали.