Меч легко перерубил тонкие ветви, и она снова подивилась его остроте. За несколько коротких минут она набрала столько, сколько могла унести, и начала возвращаться обратно к месту их нового лагеря.

Обратно она шла минут десять, и по возвращении Мэттью там не было. Она отлучилась менее чем на полчаса, и задумалась, стоит ли ей остановиться, отправившись на поиски её спутника. В конце концов она решила этого не делать. Если он был достаточно глуп, чтобы уйти без неё, то долго он не протянет. Наверное, просто отошёл, чтобы облегчиться.

Она свалила ивовые ветви, и пошла обратно за второй кипой. По пути она рассеянно заметила обилие сухостоя. Костёр им бы не помешал, но она совершенно не знала, как его разжечь без зажигалки. Даже если бы у неё было что-то вроде огнива, она знала, что разжигание огня с его помощью требовало большого умения.

Когда она вернулась со второй охапкой ветвей, он всё ещё отсутствовал. Она начинала беспокоиться. Заскрипев зубами, она пошла нарезать высокой травы у реки. Свет стремительно угасал.

— Я ни за что не пойду бродить в темноте, ища едва знакомого шизика, — проворчала она себе под нос. Однако Керэн знала, что лгала себе. Она привыкла к присутствию незнакомца, и пребывание в одиночестве, в горах, без ресурсов, начало подтачивать её врождённую уверенность. Её не радовала перспектива спать одной всю холодную ночь, укрываясь лишь травой.

Возвращаясь обратно с руками, полными пахучей травы, она мгновенно заметила дым.

— Какого чёрта? — Ускорив шаги, Керэн достигла лагеря в рекордные сроки. Мэттью сидел посреди лагеря, перед ним горел маленький костёр.

— Как ты разжёг огонь? — спросила она, но он ответил очередной тарабарщиной.

Он поднял в руке что-то тёмное и мохнатое:

— Еда. — Это был мёртвый сурок.

Керэн никогда не ела дичь, и мысль о том, чтобы съесть одного из этих милых зверьков, обычно вызвала бы у неё отвращение. Однако сейчас голод и перспектива голодания заставили её ощутить прилив надежды при виде этого маленького существа. «Как он его поймал?»

Мэттью указал вверх, на ветви ближайшего дерева. Ей потребовалась почти целая минута, чтобы заметить то, на что он показывал — связку кроликов, висевших на высокой ветке где-то в пятидесяти футах над землёй.

— Почему ты их туда повесил? Как ты их туда повесил? — спросила она, отказываясь верить своим глазам.

Он ответил длинной чередой слов, ни одно из которых ничего для неё не значило. Наконец он остановился, видя её замешательство, и просто сказал:

— Медведь. — Он поднял руки и зарычал, изображая гризли, которого они встретили тем утром.

Керэн вздохнула. Она очень хорошо знала опасности, связанные с хранением еды в лагере:

— Да, да, я понимаю. Ты не хочешь привлекать медведей, но как, чёрт возьми, ты их туда повесил? — У него не было верёвки, и кролики были насажены на, судя по всему, заострённую ветку. — Ты что, вскарабкался туда? — Ветви дерева были слишком маленькими, чтобы удерживать вес мужчины.

Мэттью осклабился, и указал на себя:

— Шизик.

Она рассмеялась:

— Ну, ты хотя бы честный. — Они ещё немного посмеялись вместе, хотя она сомневалась, что её спутник понимал, что именно она находила забавным. Было приятно наконец избавиться от скопившегося напряжения, но когда веселье сошло на нет, она принялась глотать слёзы. Последние два дня были для неё серьёзным потрясением, и теперь её эмоции грозили выйти на поверхность.

Он заметил перемену в ней, и подошёл ближе, похлопав её по плечу. Когда он поднял ладонь, и начал гладить её по волосам, она ощутила, как по ней пробежала дрожь. В его прикосновении было что-то электрическое. Будто его тело излучало своеобразное тепло, от которого вспыхивали её нервы. На секунду ей захотелось обнять его. «Нет, не его, а вообще кого угодно. Ты напугана, Керэн, что является нормальной реакция для кого угодно, попавшего в отчаянную ситуацию».

Она отступила, оборвав этот миг. Последнее, что ей было нужно — это показывать перед этим незнакомцем свою уязвимость. Он казался довольно милым, но она слишком хорошо осознавала, как опасны могли быть мужчины, особенно когда никто не приглядывал за ними, чтобы обеспечивать их честное поведение. Даже если он был не из таких, она не желала обманывать безумца в лесу, заставляя его думать, что у неё был к нему какой-то романтический интерес.

Быстро оглянувшись, чтобы посмотреть, не оскорбила ли она его, она с удивлением обнаружила, что он уже ушёл обратно к костру, похоже не обратив внимания на её неуклюжий жест. Было совершенно ясно, что она его не интересовала. Подбросив в костёр ещё дров, он начал свежевать сурка своим маленьким ножом.

Тут она заметила свои предплечья. Тяжёлая работа по рубке ивовых ветвей и переноске их обратно заставила её сильно вспотеть — это, в совокупности с трением о листья и ветки, стёрло крем от загара с больших участков её кожи. Её неестественный цвет стал видимым.

«А что моё лицо?» — с ощущением паники подумала она.

Свет был тусклым, поэтому он, возможно, и не заметил. Спокойно двигаясь, она взяла из своего рюкзака крем от загара, и пошла к реке. Там она намазала себе руки, шею, и лицо. Не имея зеркала, она не могла быть уверена в том, насколько хорошо справилась. «Он, наверное, ещё раньше заметил цвет моей кожи — я весь день об этом даже не думала».

Да это и не имело значения. Он был совершенным незнакомцем. Какая ему разница, что она была вырожденной уродкой?

Мэттью осторожно подкармливал костерок, пока тот не превратился в радостный костёр. Затем он позволил ему потухнуть, оставив хороший слой углей. Огонь был каждодневной частью его существования с самого детства, хотя его семья не использовала его так же много, как люди в Замке Камерон. Одним из преимуществ проживания в полном волшебников доме было то, что всегда были более простые, менее дымные способы нагреть воду или приготовить еду, а обогрев дома вообще не был проблемой.

Здесь же ему нужно было беречь эйсар, поэтому разжигание хорошего костра было почти необходимым — не было нужды зря тратить ресурсы, согреваясь более прямым способом. Он использовал магию лишь для того, чтобы поджечь растопку.

Керэн, похоже, была поражена, увидев его добычу, но это его не удивило. Учитывая нулевой уровень эйсара в её мире, она наверняка никогда прежде не встречала волшебника. «Поправка», — сказал он себе, — «она наверняка никогда прежде не встречала шизика». Он быстро улавливал основы её словарного запаса, и был уверен, что через несколько дней они смогут общаться гораздо проще.

После короткого разговора (если его можно было так назвать), Керэн рассмеялась, поэтому он засмеялся вместе с ней. Когда её смех перешёл в слёзы, ему стало немного не по себе, но он постарался её утешить. Её тёмное настроение, похоже, быстро прошло, поэтому он вернулся к задаче разделки сурка, которого он выбрал им на ужин.

К сожалению, готовить он не очень умел. Большая часть его еды происходила из кухни, и многие из его скудных знаний о кулинарии плохо подходили, когда дело касалось готовки на открытом огне. Также не помогал тот факт, что у него почти не было ингредиентов для использования в качестве приправы.

Чад Грэйсон был бы в этот момент особо полезным, и он пожалел, что не провёл больше времени, учась у этого человека. Грэм, наверное, тоже лучше справился бы, поскольку он много времени изучал, как выживать в лесу.

Однако основы Мэттью были известны. Он был уверен, что сможет не дать им умереть от голода — его волновал именно вкус. Несколько овощей очень помогли бы, а ещё лучше — соль. Однако плакать об их отсутствии было бесполезно — ему просто придётся обойтись тем, что было. Некоторые из росших поблизости растений могли быть съедобными, но он не знал, какие именно, и не хотел экспериментировать.

Используя несколько принесённых Керэн ивовых ветвей, он сохранил кое-какие лакомые кусочки сурка — печень, сердце, и почки. Выпотрошив зверька, он выбросил шкурку, и отрезал самые лучшие куски мяса. Сурок был крупным, и мясо это отражало, содержа значительное количество жира.