Я ожидал, что она хотя бы отвернётся. На секунду она сместила вес на свои ступни, будто и собиралась это сделать, но затем замерла, и сняла нижнее платье через голову, не отворачиваясь. Помимо туфель, носков и подвязок, она стояла передо мной совершенно нагой.

Так мы и стояли в течение бесконечного мига, глядя друг другу в глаза. Я боялся отвести взгляд, поскольку это бы позволило мне увидеть то, на что смотреть было нельзя. Выражение её лица было почти вызывающим. Затем она отвела взгляд в сторону, краснея.

— Ты мог бы отвернуться, — предложила она.

— О! — сказал я, вздрогнув от неожиданности. Затем, секунду спустя, у меня заработал мозг. «Она тоже могла бы отвернуться». Проигнорировав эту мысль, я взял её платье, и начал протягивать его ей себе за спину.

— Сначала надень нижнее платье, — приказала она.

Смирившись, я так и сделал. Это было непросто. Роуз была небольшого роста, но, к счастью, предмет одежды был довольно свободным, и на мне всего лишь сидел в обтяжку. Рукава были свободными, но манжеты порвались, когда я просунул через них кисти, а плечи будто грозили в любой момент разойтись по швам. Мой магический взор показал, что Роуз по-прежнему расслабленно стояла позади меня, не пытаясь прикрыться.

Я снова взял её платье, и протянул ей, случайно увидев больше, чем собирался. «Никакая это была не случайность», — упрекнул я себя. Прошла минута, и Роуз меня успокоила:

— Можешь поворачиваться.

Я так и сделал, и она подставила мне свою спину, чтобы я мог снова зашнуровать её платье. Без нижнего платья голая кожа её спины будто обжигала мои пальцы. «Пенни меня за это убьёт», — подумал я, и заскрипел зубами.

Она немного повозилась с рукавами и юбкой, после чего спросила:

— Как я выгляжу?

«Невероятно», — подумал я, — «как с платьем, так и без».

— Э-э, нормально, — сказал я, не находя слов.

— Ты бы не узнал, что я под ним голая, верно?

«Как я могу забыть?»

— Нет, — сказал я, сознательно управляя тоном голоса. — Просто позаботься о том, чтобы никто не присматривался к твоей спине. Если приглядятся, то могут догадаться.

— Хорошая мысль, — сказала Роуз, после чего шагнула вперёд, и обняла меня.

В объятиях не было ничего необычного, но после всего только что случившегося я чувствовал себя виноватым, и мне было неудобно. В то же время я всё ещё отчаянно искал тепла. Помедлив лишь миг, я обнял её в ответ.

Она меня не отпустила, и я начал гадать, как долго это будет продолжаться.

— Эм, Роуз? Ты меня отпустишь?

— Я пытаюсь тебя согреть.

— Но…

— Ш-ш-ш, — сказала она мне. — Моё время почти на исходе. Когда за мной придут, я тебя отпущу. А пока что грейся, сколько сможешь.

Это едва меня не доконало. После почти двух суток в промозглой тьме мой дух пал ниже плинтуса. От её тепла и приязни мне хотелось рыдать. Крепко зажмурившись, я держал её в руках, наклонившись вперёд, чтобы зарыться лицом в её тёплую шею.

Так мы и стояли, наверное, несколько минут — но было ли это пятью минутами, или десятком, времени было слишком мало. Стена изменилась, и в комнату донёсся голос Гарэса:

— Время вышло.

Я не хотел отпускать её, но всё равно это сделал, и холод камеры сразу же снова обрушился на меня. До этого момента он меня особо не беспокоил — возможно, потому, что я уже сдался; теперь же мне от него было гораздо хуже.

Гарэс покосился на меня, оглядывая мой новый наряд, но единственным его комментарием стало одно слово:

— Интересно. — После чего он приказал Роуз: — И лампу тоже, миледи.

Какое-то время она выглядела непокорной, но потом нехотя подняла фонарь, и понесла с собой.

— Мы не можем оставить его в таких условиях, — сказала она Гарэсу, выходя наружу.

— Если только вы не сможете заставить тюремщика передумать, я не позволю в камере никаких дополнительных предметов, — холодно сказал он.

Роуз гневно глянула на него:

— Я помню моих друзей, Лорд Гэйлин.

Он улыбнулся, глядя на неё свысока:

— Это что, подкуп, миледи? Угроза была могла бы сработать лучше. А что враги?

Она уже отвернулась, и ответила, шагая прочь по коридору:

— Я делаю всё для того, чтобы они помнили меня.

Гарэс оглянулся на меня, и стена снова стала непроницаемой, скрыв от меня внешний мир. Тьма поглотила меня, и я снова сел на скамью, ненавидя то, как камень впился в мою многострадальную плоть. Мои ступни были голыми, и впитывали холод быстрее, чем все остальные части моего тела.

— Прости меня, Пенни, — тихо сказал я, поскольку думать мог только о том, что жаждал возвращения Роуз. «Значит, вот каково тебе было те годы назад? Когда шиггрэс держали вас с Дорианом в плену?».

* * *

Роуз поспешно шагала, поднимаясь по ступеням на верхние уровни, и кивая стражникам, мимо которых проходила. Добравшись до последнего караульного поста, где надзиратель, Рэйген, комфортно сидел в своём кабинете, она остановилась. Роуз постучала в дверь, и принялась ждать.

Чуть погодя дверь открылась, и она снова оказалась за пределами темницы. Надзиратель стоял неподалёку. Рэйган был крупным мужчиной с телосложением, которое когда-то наверняка было впечатляющим, но в данный момент отдалось на волю тучной полноты, делавшей его внешность почти такой же отталкивающей, как и его характер. Он осклабился ей гнилыми зубами.

— Мои вещи, пожалуйста, — напомнила она ему.

— О, конечно, миледи, — ответил он. Надзиратель отошёл в сторону, войдя в другую комнату, и вернулся с плетёной корзинкой в руке. Верхняя её часть была открыта, и внутри лежал набор вещей: её кинжалы, два одеяла, маленькая подушка, и остатки еды, которую она принесла. Мясо и сыр исчезли — остались лишь косточки и маленькое яблоко.

— Вижу, фрукты вам не по душе, — заметила Роуз.

— От яблок у меня болят зубы, миледи, — сказал главный тюремщик.

— Еда была собрана отнюдь не с учётом ваших нужд. И отдавать её вам я не собиралась, — холодно сказала она.

Рэйган неуютно переступил с ноги на ногу:

— Вам жеж было сказано, что ему не полагается ничего приносить, — сказал он. — Я думал, это — мне.

Она уже успела осмотреть его с головы до ног, отметив для себя всё — от его грязных сапог до запаха, который от него исходил. Её ответ был расчётливым:

— А если в следующий раз я принесу достаточно еды как для вас, так и для Лорда Камерона, быть может, вы подумаете о том, чтобы позволить мне принести ему поесть?

— Никак не можно, миледи. Вы, может, и высокого полёта, но уклад есть уклад, — сказал надзиратель.

— Вам следует подумать об этом, — сказала Роуз. — Иметь друзей в высоких кругах — совсем неплохое дело. — Её взгляд опустился вниз. — Разве не приятно было бы позволить себе новые сапоги?

Выражение лица Рэйгана изменилось в сторону гневного:

— Вы, может, вся из себя высокая и могучая, миледи. Но тот человек убил мужа Королевы. Если нарушу правила, то на кону не только моя жизнь.

Роуз явно просчиталась:

— Прошу простить, если чем-то оскорбила, Мастер Рэйган. То не входило в мои намерения. — После чего она ушла.

Сэр Грэм стоял на стенах Замка Ланкастер, глядя на лежавшие к югу поля. Луна была во второй четверти, и давала некоторое освещение, благодаря усиленному узами с драконом зрению он видел не хуже, чем днём. И увиденное ему не нравилось.

Ближе к краю леса, на открытом поле, стоял лагерь из минимум двадцати великанов. Но «лагерем» это можно было назвать с большой натяжкой. Никаких палаток или костров не было. Массивные человекообразные существа спали под открытым небом. Единственной причиной, по которой это можно было называть лагерем, было то, что спали они все в пределах небольшого участка.

— Почему сейчас? — пробормотал Грэм.

Мэттью стоял рядом с ним:

— У меня на этот счёт есть теория.

Грэм ухмыльнулся:

— А что, бывали случаи, когда у тебя не было никаких теорий?