— Сияющие боги вступили с ним в союз? — сказал я, шокированный.

Лицо бога вздрогнуло от такой мысли:

— Нет. Мы его избегаем. Карэнт хотел освободить Сэлиора, чтобы у нас могло быть достаточно сил на противостояние ему.

Это он так вежливо сказал, что они пустились в бега, но я должен был убедиться:

— Тогда почему от открыл для вас путь между мирами, и, если уж на то пошло, кто ему помог?

— Никто ему не помогал. Поглотив силу оставшихся тёмных богов, он больше не нуждается в помощи с другой стороны. Он прорвал брешь между мирами, чтобы переходить, когда ему вздумается. Мы лишь воспользовались разломом, чтобы спастись прежде, чем он и нас тоже поймал, — признался Дорон.

Я не мог вообразить, Мал'гороса настолько неуклюжим, чтобы создать проход, а потом позволить врагам перейти по нему. Тут должно было быть что-то ещё.

— Как вы сумели это сделать, и где Миллисэнт?

Дорон нахмурился:

— Она отвлекла его, позволив нам использовать разлом, но ей не повезло. Мой брат полагал, что Мал'горос поймал её прежде, чем она смогла последовать за нами.

— И теперь ты совсем один, — сделал я наблюдение.

Железный Бог разозлился:

— Не издевайся надо мной своей ложной жалостью, смертный.

Я отмахнулся от его протеста:

— Хорошо, я принимаю твою информацию в качестве платы за ущерб, который ты нанёс моему дому и моим слугам.

— Твоя непочтительность станет причиной твоей гибели, — проворчал Дорон.

— Сначала — твоей. Ты желаешь нарушить нашу сделку? — холодно спросил я.

Он притих на долгий миг, прежде чем ответить:

— Нет.

— Тогда можешь уходить… — начал я, и сияющий бог отрастил крылья, приготовившись к полёту почти быстрее, чем я смог договорить. — … но тебе нужно кое-что понимать.

Дорон нетерпеливо приостановился:

— Что?

— Я дам тебе несколько минут, чтобы убраться с моих земель. Если я снова найду тебя на них, или если я почувствую тебя рядом с моими вассалами, моим королём, или моей семьёй, то пощады не будет. Постарайся, чтобы мы больше не встречались, иначе тебе конец. Я достаточно ясно выразился? — объявил я со злобой в словах, для которой мне совсем не требовалось притворяться. С магией или без, я говорил серьёзно.

Железный бог зыркнул на меня в ненависти и фрустрации, прежде чем ответить режущим уши криком ярости, прыгнув в небо, пробив крышу кухни и несколько этажей донжона, а затем взмыть над замком. Несколько секунд спустя он исчез, пока я уклонялся от падающей кладки и сломанных балок, которые он оставил за собой. Я ждал, долгие минуты глядя вверх, прежде чем решил, что он наверняка ушёл.

— Я думаю, всё кончилось, Уолтэр, — утомлённо сказал я, когда усталость накатила на меня волнами. Адреналин, позволявший мне твёрдо стоять на своём, шёл на убыль, оставляя меня слабым и дрожащим.

Волшебник снова появился, стоя рядом с задней стеной, и подошёл ко мне:

— То, что ты сделал, не поддаётся моей способности к правдоподобному описанию. Даже если я попытаюсь пересказать эту историю бардам, никто ей не поверит, — изумлённо сказал он.

— Поверят и не в такое, — настоял я. — Истории растут с каждым пересказом. К тому времени, когда вырастут мои внуки, будут говорить, что я вызвал его на поединок армреслинга, и победил, или что-то такое же глупое.

Уолтэр покачал головой:

— Нет, истина была даже более потрясающей, — сказал он. Затем его взгляд стал беспокойным, когда он увидел, как я побледнел: — Ты в порядке?

Свет начал гаснуть, и у меня кружилась голова, когда я осел вниз. Я бы упал, если бы Уолтэр не вмешался.

— Чувствую я себя не очень, — сказал я ему. — Быть может, мне следует немного полежать в кровати.

— Тебе нужна помощь, — сказал Уолтэр. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Найди Пенни, она всегда знает, как улучшить моё самочувствие, — предложил я. — Думаю, я бы хотел снова увидеть её, прежде чем этот мир меня потеряет. Я спокойно усну, если смогу убедиться, что они с детьми всё ещё в порядке.

— Драматичные речи тебе не идут, — сказал Уолтэр, глядя на меня сверху вниз. В его глазах стояли слёзы. — Ты ещё не мёртв. У тебя впереди ещё есть несколько дней, если рассказы верны. Как мы найдём твою семью?

— Просто отведи меня к моей комнате, и постучи в дверь. Если не слишком поздно, то, я уверен, она нас впустит, — устало сказал я. — Ей не нравится, когда я прихожу домой слишком поздно, — тихо добавил я, закрывая глаза.

— Она в ваших покоях? Но это же бессмыслица, Мордэкай. Им следовало участвовать в эвакуации. Куда они пошли бы в чрезвычайной ситуации? Мордэкай! Ты меня слышишь? Проснись! Куда бы она пошла? — настойчиво сказал он.

Однако я едва слышал его слова, и я был усталым… таким усталым.

— Верни меня домой, — сумел выдавить я, прежде чем соскользнуть в окружившую меня мягкую, серую тишину.

Когда я уплывал прочь, мне показалось, как я услышал чей-то крик:

— Дориан! Мне нужна твоя помощь!

— Я в этом не разбираюсь, но дела у неё выглядят плохо, — сказала Леди Роуз где-то рядом. Сознание возвращалось ко мне постепенно, и я пока не шевелился, предпочитая наслаждаться теплом своей кровати.

Тут Пенни ответила, и её голос звучал ещё ближе:

— Это просто нечестно. Она так упорно сражалась, чтобы защитить тебя и детей. Разве её отец не может что-то сделать?

«Элэйн», — осознал я, — «они, должно быть, обсуждают Элэйн». Я оставался неподвижным и молчаливым. Моё пробуждение сменит тему разговора, а я хотел услышать о состоянии моей ученицы прежде, чем они начнут суетиться вокруг меня.

— Он провёл с ней последние несколько часов, — ответила Роуз, — но говорит, что он не столь уж многое может сделать. Его навыки целительства очень ограничены. Он сказал мне, что исправил кость, и закрыл её кожу, но мышцы и мягкие ткани внутри по-прежнему повреждены. Даже если инфекция не убьёт её, и она каким-то образом поправится, то ходить она больше не сможет.

— Он бы смог. Если бы этого не случилось, — сказала Пенни, и я знал, что она имела ввиду меня. Её голос надломился, когда она снова заговорила: — Он не может умирать. Уолтэр наверняка ошибается насчёт яда.

Воздух в комнате пришёл в движение, и я предположил, что Роуз подошла ближе к моей жене, наверное, чтобы приобнять её.

— Знать наверняка мы не можем, но он был очень уверен в том, чему научился у своего отца. Я не думаю, что таких ядов в мире много. Ты должна приготовить себя, если всё же случится худшее.

— Это я виновата, Роуз! Я сделала выбор, приняв узы земли, зная, что они лишат меня способности видеть будущее. Я рискнула, и это стоило мне мужа, и, возможно, моего ребёнка! Как я могу приготовиться к такому?! Никакая сила в мире не поможет мне выстоять перед этим. Как мне сказать моему мужу, что моя самонадеянность обрекла не только его, но и нашу дочь? — настаивала Пенни полным слёз голосом.

Мне очень хотелось её успокоить, но от её слов моё сердце застыло во внезапном шоке. «Наша дочь?». Я знал, что она не могла иметь ввиду Айрин — таким образом, это должна была быть Мойра. Как? Тут я вспомнил, и по моим венам вместо крови потёк холодный страх.

— Уверена, она просто болеет, Пенни. У неё не было никакой возможности что-то съесть или выпить за столом, — успокаивающе сказала Роуз.

— Яд был в вине, — медленно сказал я, открывая глаза. — Она тайком отпила из кубка, когда несла его мне.

Пенни посмотрела на меня сверху вниз, прекрасная, несмотря на слёзы и опухшие глаза.

— Ты уверен? — боязливо спросила она.

Я кивнул:

— У меня тогда ещё был мой магический взор… Я наблюдал за ней, когда она забирала поднос у Питэра.

— Питэр Такер! — в миг внезапного озарения воскликнула Роуз. — После всех этих лет я ни за что бы не заподозрила, что этот змей ещё ядовитый! — добавила она с растущим гневом.

— Ш-ш-ш! — предостерегла Пенни. — Его сестра — в соседней комнате, — напомнила она, имея ввиду Лилли.