Он кивнул:

— «И как далеко это? Мы близко?»

— «Мы больше не на тропе, так что я не уверена, где мы», — призналась она. — «По моим лучшим прикидкам, это ещё в трёх днях пути на восток. Даже если мы пройдём мимо поста, в конце концов мы найдём дорогу на краю национального парка».

Пока она мысленно говорила, его разум каталогизировал используемые ею слова, и их значение.

Прежде чем он смог ответить, она задала ещё один вопрос:

— «Кто ты? Откуда ты?»

Мэттью сомневался, что она поймёт ответ, если бы он попытался сказать ей правду, поэтому он просто ответил:

— «Издалека, из места под названием Лосайон. Я здесь для того, чтобы побольше узнать о твоём народе».

Керэн нахмурилась. Его ответ звучал как что-то из кинофантастики. Её рука рефлекторно потянулась к карману, чтобы вытащить ПМ, и поискать Лосайон. Название звучало для неё смутно по-европейски, но помимо этого она понятия не имела, где это место находилось. Вздохнув, она рассталась с этой идеей, вспомнив потерю своего устройства.

— «Это где-то в Восточной Европе?» — спросила она. Это объяснило бы его странный язык.

Мэттью подавил смех:

— «Несколько дальше». Отстранившись, он поднял ладонь, говоря ей подождать, пока искал место, чтобы присесть. Ему нужно было подумать.

Три дня — это долгое время, и без доступа к его нормальным ресурсам путешествие будет унылым. Его не радовала мысль о том, чтобы столько времени питаться одной только дичью. Он также до смерти устал быть грязным.

В его мире для людей было нормальным не мыться неделями, но в случае его семьи это было не так. Личная гигиена была для волшебников особенно лёгким делом — холодная вода никогда не была препятствием, и с переноской воды редко бывали проблемы.

Ему нужно было иметь возможность свободно пользоваться своими способностями. Ему нужен был доступ к инструментам и припасам, которые он держал в своём межизмеренческом мешочке. Что угодно из этого значительно улучшило бы их ситуацию, а если он заполучит и то, и другое, то путешествие будет совсем лёгким.

Потянувшись, он поднял руку, и Керэн шагнула вперёд, указывая, что он может снова положить руку ей на голову.

— «Мне нужно ненадолго вернуться домой», — сказал он ей. — «Ты можешь подождать меня здесь?»

Её ответ был чистым ощущением вопроса, сумма всех вопросов в одном, чистый вопросительный знак:

— «???» — Чуть погодя она сумела перефразировать: — «Как ты уйдёшь?»

— «Это трудно объяснить. Ты поймёшь, когда увидишь. Жди здесь, и я вернусь в течение дня. После этого я смогу сделать наш путь гораздо легче».

Ей не нравилась мысль о том, чтобы остаться одной, или зря тратить целый день. Ситуация и так была тяжёлой.

— «Я оставлю тебе кроликов. Разожжёшь костёр, и будет не так уж плохо», — предложил он.

— «Я всё ещё не понимаю», — ответила она.

Отойдя от неё, он положил ветку с кроликам на землю.

— Смотри, — сказал он вслух. Закрыв глаза, он позволил своему восприятию расшириться, проскальзывая боком в пространство в промежутке.

Однако это было большим, чем чисто мысленное усилие, и ему становилось тяжело найти достаточно эйсара, чтобы пробить невидимый барьер, отделявший грань бытия, где он находился, от бесконечности в промежутке. У него на лбу проступил пот, а руки начали трястись от усилия. Если он потерпит неудачу, то последствия могут быть ужасны, поэтому он вливал в эту попытку всё, что у него осталось.

Сердце Мэттью начало гулко биться у него в груди, будто желая вырваться… а затем он прорвался.

Керэн с некоторым скептицизмом наблюдала за тем, что выглядело как театральная постановка, пока она не заметила, что края его тела начали размываться. За несколько последовавших секунд он растаял подобно сну после пробуждения. Место, где он стоял, было пустым.

На неё мгновенно навалилось чувство одиночества, ухудшенное ощущением безумия. Она что, всё это вообразила? От него не осталось и следа, никакого доказательства того, что он вообще существовал. Вернувшись мыслями к последним двум дням, она не могла придумать ничего, что не могло бы являться плодом яркой галлюцинации.

Возможно, она сошла с ума.

Затем её взгляду пал на ветку, на которой всё ещё было два кролика, и на мешочек из невыделанной шкуры сурка.

— Я не сумасшедшая, — сказала она себе. — Он на самом деле был.

Она резко села, и обняла колени, борясь со странным стремлением расплакаться. Сделав глубокий вдох, она взяла себя в руки. «Я не настолько слабая», — подумала она. Снова встав, она взяла мешочек, в котором всё ещё лежали горячие угли, и принялась обустраивать новый лагерь.

Мэттью снова обнаружил себя во тьме, но это была комфортная тьма. Его магический взор снова показывал ему местность на большом расстоянии во все стороны, и он ощутил тёплое присутствие эйсара повсюду вокруг. Раньше он этого никогда не замечал, пока не испытал его отсутствие. Ощущение было таким, будто он стоял под светом солнца, выйдя из холодной тени.

Но даже так он обнаружил, что падает. Он слишком перенапрягся, и теперь ноги его подвели. Оседая на землю он сохранил достаточно присутствия духа лишь для того, чтобы управлять падением, и не удариться головой, когда упал на твёрдый каменный пол. Вздохнув с облегчением, он сделал глубокий вдох, и потерял сознание.

Когда он очнулся, прошло какое-то время, хотя сколько именно, он никак знать не мог. Его щека была прижата к холодному камню, а тело ощущалось наполовину замёрзшим, когда он садился, и его нервы начали возвращаться к жизни. Сделав усилие мысли и произнеся слово, он нагрел воздух вокруг себя, создав тёплую оболочку, изолировавшую его от холода.

«А-х-х-х…» — внутренне вздохнул он. Мэттью определённо был дома. Ну, не совсем дома, но достаточно близко. Пройдя по пещере, он вышел в ночь, под приветственный свет полного знакомых звёзд неба. Его рука нашла его мешочек, и он открыл его, запустил внутрь руку, и обнаружил, что тот вновь соединён с карманным измерением, где лежали его инструменты. Мэттью улыбнулся.

Его сила по большей части вернулась. Он, наверное, проспал немалое количество часов. Он мысленно просмотрел то, что надо было сделать до возвращения. Заглянуть к матери и объяснить ситуацию было, наверное, первым в этом списке, но этот вариант ему не нравился. Он быстро отказался от этой мысли.

Учитывая полное отсутствие эйсара в другом мире, ему, наверное, следовало взять что-то, содержавшее значительное количество эйсара, чтобы использовать в случае повторного истощения. «Типа дракона», — удручённо подумал он. «Оставить Дэскаса позади было глупостью». Ему придётся сделать поиски Дэскаса приоритетной задачей, когда он вернётся.

А пока у него в мешочке было то, что послужит такой же цели. Пошарив внутри, он вытащил ещё один мешочек. Этот был размером чуть больше его кулака, и внутри него лежал набор где-то двадцати с лишним железных сфер. Каждая из них содержала столько эйсара, сколько могла удержать, и наложенные на них чары были спроектированы так, чтобы мгновенно выпускать эту силу, когда пользователь передавал соответствующее командное слово и соответствующее намерение.

Они были копией железных бомб его отца, и одним из первых актов зачарования, который он сделал самостоятельно, в раннем подростковом возрасте. Над этим проектом он в то время трудился тайно. Никакой родитель не хотел обнаружить, что ребёнок изготовляет взрывчатые вещества. С тех пор он научился создавать гораздо более сложные чары, гораздо более тонкие и полезные, но эти всё ещё занимали в его сердце особое место.

Он в своё время использовал лишь несколько штук, в основном на пробу. Остаток он сохранил, и никогда не чувствовал необходимости применять. Они будут идеальны для того, что ему теперь стало нужно.

Далее он вытащил большое шерстяное одеяло, и расстелил его на земле. В центр он положил мешочек с железными сферами, а потом начал вытаскивать из карманного измерения другие вещи. Кучка полезных вещей постепенно росла — его серебряный стило, используемый для создания тонких чар; маленькая деревянная шкатулка, в которой лежали его защитные камни; верёвка; тяжёлая, тёплая скатка; зачарованная кольчуга на тело и ноги; пустой бурдюк для воды; большой железный котелок с различными столовыми приборами… всё это добавлялось в лежавшую на одеяле коллекцию.