Энтони нахмурился:

— Это ты так думаешь. Откуда нам знать наверняка?

Раян указал металлическим пальцем на запечатанную камеру:

— «Даже после того, как мы закончим готовить сферы, тут ещё останутся Крайтэки. Если не включать чары стазиса, то они должны умереть. Эмма не собирается выпускать их раньше этого срока. К тому времени мы будем знать точно».

— Вижу, ты много об этом думал.

Раян покачал головой, снова обрадовавшись тому, что его брат не руководил этим проектом:

— «А ты бы не стал думать, если бы от твоих решений зависела судьба мира?»

Энтони тихо засмеялся:

— Если бы от меня что-то зависело, то я бы, наверное, нашёл в Колне или, может, в Дэрхаме пухлую жёнушку, и жил бы себе. Может нашёл бы даже две или три жёнушки, и коротал бы дни за струганием детишек.

Две или три? Энтони никогда не уставал поражать его своими нелепыми идеями. С другой стороны, мир, наверное, был бы более тихим местом, будь все люди как он. «Однако никто не даст ему жениться более чем на одной женщине», — подумал Раян. «А, с другой стороны, Отца это, очевидно, не остановило». Направив свой мысленный голос вовне, он поддел Энтони:

— «Быть может, у вас с Ианом больше общего, чем я думал».

Энтони скорчил кислую мину:

— Даже не думай шутить на эту тему. Его интересуют лишь девушки, которые говорят «нет». А меня — наоборот.

Раян обнаружил, что вспоминает подопытных, каждая из которых сейчас вынашивала детей Иана — и содрогнулся от накатившего на него чувства стыда. Он чувствовал много вины из-за их положения — вины за их поимку, и вины за то, что позволил Иану сыграть свою роль. Было бы лучше, если бы кто-то другой — кто угодно — занимался тем, чем занимался Иан. «Но я не мог». Был ли он хоть сколько-нибудь лучше из-за того, что не смог совершить последний грех — или хуже, потому что позволил это сделать ублюдку-садисту вроде Иана?

По своему обыкновению, когда на него накатывали неприятные мысли или чувства, Раян заставил свой разум сосредоточиться, твёрдо нацелив его на лежавшую перед ним задачу. Теперь ему приходилось делать это почти постоянно. Очень немногое в его нынешней жизни не вызывало у него тошноту.

— «Вернёмся к сферам», — сказал он Энтони. — «Есть одна вещь, о которой ты, к моему удивлению, не спросил».

— Мы не можем все быть гениями, Раян, — сухо сказал Энтони. — Что я упустил?

— «Ты не спросил меня, как Крайтэки будут выпущены в нужный момент».

Энтони решил подыграть ему:

— Ладно же, о великий мудрец, как их выпустят, когда настанет время для конца света?

— «Взгляни на руны, вот в этой части», — сказал Раян, указывая на одну из частей чар, выгравированных на ещё не заполненной сфере. «Она соединена с управляющими чарами. Тот, у кого управляющие чары, может выпустить их всех одновременно, всего лишь произнеся командное слово».

— Чары выглядят как какая-то бессмыслица, — сказал Энтони, хмурясь.

— «Это потому, что они на самом деле не являются обычной рунной структурой, они — идентификатор. Он связывает эту конкретную точку пространства с другой».

— Я на самом деле не понял, — признался его брат, — но это кажется очень хитрым.

Оно и было хитрым — хитрее чем всё, что Раян когда-либо видел прежде, за исключением, возможно, самих чар стазиса. Большинство используемых ими чар были созданы по образу и подобию заклинательных плетений Ши'Хар, которые Тирион изучал или о которых каким-то образом узнал — эти же чары, в отличие от них, были основаны на собственной идее Раяна.

— «Я их проверил, и они работают», — сказал ему Раян, — «но последствия того, что с их помощью можно делать, заставляют меня жалеть, что я не могу тратить на них всё своё время».

Энтони вздохнул:

— Мне на самом деле по барабану, но я знаю, что ты всё равно мне расскажешь.

— «Разве ты не видишь?» — сказал Раян, увлёкшись своей любимой темой. — «Это, вероятно, та самая магия, на которой основан дар Морданов».

— Телепортация?

— «Именно. Они это делают бессознательно, но это не значит, что нельзя телепортироваться намеренно, используя тщательное планирование и подготовку. С помощью специальных идентификаторов, вроде этого, вполне осуществимо создание связи между двумя точками, которые находятся на любом расстоянии друг от друга, формируя портал, проходить через который может кто угодно».

— Если это возможно, то почему Ши'Хар так не сделали? — парировал Энтони.

— «Может, они и сделали», — подал мысль Раян. — «Или, возможно, они просто не стали себя утруждать. В конце концов, они могут полагаться на Морданов. Мы ничего не знаем о том, насколько широки их опыт и знания. Или быть может, что им это просто не приходило в голову. Они ведь всё же не боги. Не думаю, что они могут делать что-то такое, чего не можем мы. Они ничуть не умнее нас».

— Ты что, просто сидишь всю ночь в своей комнате, и думаешь о вот такой вот хрени?

Раян пожал плечами:

— «Всё лучше, чем думать о том, что мы на самом деле делаем».

Энтони ухмыльнулся:

— Я-то думал, что у тебя есть более важные дела по вечерам.

Металлический кулак Раяна на секунду сжался, как мог бы сжаться его родной кулак из плоти и крови. На миг ему больше всего захотелось сбить эту всезнающую улыбку с лица его брата. Вместо этого он сделал глубокий вдох, беря свой гнев под контроль:

— «Ещё раз упомянешь об этом, и будет плохо», — предупредил он.

Энтони уже осознал свою ошибку — опустив взгляд, он попросил прощения:

— Прости, Раян, я не это имел ввиду. То есть, я понимаю, что это не моё дело…

— «Давай вернёмся к работе».

— Ага, — ответил Энтони. — Хорошая мысль. Сколько вообще этих штук нам нужно сделать — сотню?

Раян указал на большой, выложенный соломой ящик в углу:

— «Тысячи».

— Эх.

Прошло чуть больше двух месяцев с тех пор, как Кэйт срочно отвезли в Рощу Прэйсиан. Они с Лирой провели там несколько недель, пока Лира не родила своего собственного ребёнка, сына. Однако вскоре после этого они переехали в прежний дом Лиры, в Рощу Иллэниэл.

Кэйт не могла жаловаться на их жильё, несмотря на его странность. Она всё ещё чувствовала лёгкое головокружение каждый раз, когда смотрела вниз с края платформы, но эту проблему она решала, отказываясь смотреть вниз. Однако что она не могла преодолеть, так это постоянный страх того, что однажды её ребёнок может выползти за пределы платформы.

Малышка Лэйла уже обладала неутолимым любопытством, но пока что её способности двигаться было недостаточно, чтобы стать проблемой. Лира заверила её, что невидимый барьер это предотвратит, но Кэйт трудно было в это поверить. Мозг её мог с этим согласиться, но сердце продолжало беспокоиться.

Ребёнок Лираллианты, Гарлин, был назван в честь друга, который когда-то был у Даниэла среди надзирателей Прэйсианов. Родился он до невозможности толстым, но по мере роста своего тела он вскоре стал просто пухлым, и невероятно милым. Хоть он и был на месяц моложе Лэйлы, он уже был крупнее её. Частично это было из-за того, что он родился более крупным, и, возможно, потому, что Лэйла до сих пор навёрстывала упущенное из-за преждевременных родов.

Кэйт бросила взгляд на Лиру, сейчас сидевшую и кормившую своего сына, небрежно перекинув длинные серебряные волосы через плечо. Она была воплощением материнства, красоты, грации и любви. Она была всем, чем сама Кэйт не являлась, с её растрёпанными волосами, измождённым лицом и обвисающей кожей.

Большую часть сил она себе вернула, но эта беременность оставила ей напоследок гораздо больше сувениров от пережитого, чем предыдущие беременности. Живот её вяло провис, и она сомневалась, что он когда-нибудь вернёт себе изначальный тонус, как было после рождения её первого ребёнка. На коже в средней части торса остались ярко-розовые полоски от растяжений кожи.