Дверь закрылась раньше, чем Мэттью успел возразить:

— Эй! Хампфри с собой забери! — Опустив взгляд на пса, он тяжело вздохнул. Он слез с табурета, и сел на полу, чтобы погладить довольное животное: — Ну, наверное ты можешь остаться на время.

Посидев с Хампфри несколько минут, он сходил запереть дверь в мастерскую, запечатав вход быстрым заклинанием, а потом вернулся к чертёжному столу, придвинув к нему табурет, чтобы иметь возможность смотреть на свой чертёж из сидячего положения. Пёс встал, и переместился на новое место, чтобы прилечь поближе к ногам Мэттью.

Глазение на чертёж особого вдохновения не принесло, поэтому через некоторое время он задремал. Положив голову на руки, он опёрся на стол, и позволил глазам закрыться. «Только на пару минут…»

Проснулся он внезапно, от громкого стука в дверь. Судя по отсутствию света в окне, он понял, что, видимо, проспал больше часа.

— Кто там? — недовольно заорал он, хотя и предполагал, что это была Алисса с его едой.

— Открой дверь! — проревел снаружи гневный женский голос. Это была Айрин.

— Я занят, — крикнул он в ответ, но урчание в пустом животе заставило его передумать: — Ты еду принесла?

— Нет. Если хочешь еду, то выходи за ней сам, — огрызнулась она из-за двери. — Почему ты меня избегаешь?

Уже раздражённый из-за резкого пробуждения, Мэттью позволил упрямству завладеть его языком:

— Я не избегаю тебя. Мы вчера порядочно наговорились.

— Ты говорил. Они говорили. А мы — нет. Открой! — настаивала она.

— Я занят. Поговорить мы сможем и позже, — ответил Мэттью. — Это всё равно ничего не решит. Что сделано, того не воротить.

Её ответом стало низкое рычание, становившееся всё громче с каждой секундой, и Мэттью вопреки себе обнаружил, что ухмыляется, представляя, какое у неё, за дверью, должно быть лицо… пока дверь не разлетелась, разбросав куски внутри помещения. К счастью, слабого личного щита, который он поддерживал вокруг себя, хватило, чтобы не дать щепкам воткнуться в него. В открытом дверном проёме стояла Айрин, и её красное лицо было именно таким, каким он его представлял. Она была самим воплощением ярости, и на миг напомнила ему их мать.

— Какого чёрта, Рэнни? Испортила хорошую дверь! — заявил он, скорее шокированный, чем разгневанный.

— Хорошая дверь знает, когда надо открываться! — отрезала она.

— Выметайся! — закричал он, когда его кровь начала закипать. — Это моё место. Я не позволю тебе устраивать в нём истерику.

— Истерику? — вопросила она опасно понизившимся голосом. — Думаешь, я истерику закатываю? Эта мастерская тебе важнее семьи, так ведь? Ну, ладно, я тебе покажу историку! — Схватив с верстака покрытый рунами металлический куб, она метнула предмет в Мэттью, забыв о своих мышцах, усиленных узами с драконом.

Мэттью видел приближающийся предмет, но уклониться не смог совершенно. К счастью, к тому моменту он уже укрепил свой личный щит, иначе удар раскроил бы ему череп. На миг ему в голову пришла мысль: «Почему я этого не предвидел?». Затем он был вынужден снова попробовать уклониться, когда она метнула в него вторую случайно подвернувшуюся вещь. И его способности к предвидению снова его подвели.

— Прекрати! Ты же разнесёшь всю мастерскую! — заорал он.

— Да к чёрту мастерскую! — завыла она. — Я пытаюсь тебя простить! — Затем её взгляд упал на ящик со всякой зачарованной всячиной, которую он смастерил за последние годы.

Мэттью увидел направление её взгляда, и отреагировал инстинктивно:

— Нет! — закричал он, отправляя в её сторону таран из чистой силы. Тот врезался в Айрин подобно несущемуся быку, и отбросил обратно через дверь прочь, в темноту.

Он ощутил, как по нему пробежала холодная дрожь. «О, нет! Я убил её!». Метнувшись наружу, он нашёл её магическим взором, что оказалось весьма легко. Она поднялась из рощицы деревьев подобно призраку мщения, её эйсар пылал как костёр.

— Так, Рэнни, не горячись, — предостерёг он её. — Давай не перегибать палку.

— Не горячиться? Я тебе покажу горяченькое, — предупредила она, и, подняв кулак, выкорчевала большой дуб. Массивное дерево поднялось в воздух, и ударило по нему подобно гигантской дубине.

Не имея возможности предсказать её удары, Мэттью чувствовал себя не в своей тарелке, но за прошедшие годы он приготовил многое про запас. Потеря руки сделала его осторожным, однако он твёрдо вознамерился повернуть эту потерю в свою пользу. Подняв металлическую руку, он произнёс командное слово, и вокруг него появился мощный щит.

В отличие от личного щита, или любого другого, созданного напрямую, этот был интегрирован в чары, встроенные в саму руку, поэтому Мэттью не нужно было беспокоиться об откате в случае обрушения щита. Хотя он бы и не обрушился — природа чар делала его гораздо прочнее, чем всё, что он мог создать спонтанно.

Мощный удар дерева вбил его, вместе со щитом, на несколько футов в землю, создав полукруглую вмятину в твёрдой горной земле. Мэтт создал внутри чародейского щита другой, временный, для поддержки, а затем убрал тот, который создавался его рукой, благодаря чему дерево упало, и улеглось на землю. В то же время сам он упал в выемку под стволом.

Мгновения спустя к нему подбежала Айрин:

— Мэтт? Ты в порядке? О, нет! — Она в панике пыталась понять, жив ли ещё её брат. Сделав жест рукой, она подняла дерево, и отбросила в сторону, и первым, что она увидела, было его бессознательное тело, лежащее в землистой вмятине. — Нет, нет, нет, — застонала она. — Пожалуйста, этого не может быть!

Упав на колени, она сползла по земляному склону к брату, и начала быстро проверять его на наличие ран. Конечно, их не было, о чём магический взор ей быстро и сообщил. Его сердце билось, его кожа была целой, и переломов у него не было. Она подозрительно прищурилась, когда он открыл глаз, глядя на неё в ответ.

— Ты правда решила, что я умер, верно? — с хитрой улыбкой спросил он, хотя и сразу же пожалел об этом. Глаза Айрин распахнулись, и начали наполняться слезами.

— Мудила! — заплакала она, заливая щёки гневными слезами. — Я думала, что убила тебя!

— Тогда, может, в следующий раз не надо бросать дерево мне на голову, — посоветовал он.

Она зыркнула на него:

— Как ты можешь быть таким мудаком? Я просто хотела сказать тебе, что я понимаю, и что я тебя простила.

Мэттью хохотнул:

— Если это ты так прощаешь людей, то мне жаль твоего будущего мужа.

— Ты сейчас станешь моим покойным братом, — прорычала она, вставая на ноги, и вытащила свой жезл. Произнеся слово, она увеличила жезл до размера посоха, и стала опираться на него, выбираясь из ямы.

Расслабившись, Мэттью обмяк, наслаждаясь шедшей от земли прохладой:

— Если тебе это поможет — я согласен с тобой.

Она посмотрела на него с края ямы:

— Насчёт чего?

— Насчёт меня, — тихо сказал он, глядя на неё снизу вверх.

Айрин спустилась обратно вниз, и предложила ему руку, подняв его на ноги:

— Кончай себя винить, — сказала она. Затем, покосившись на него, добавила: — Это — моя работа. — Она помогла ему выбраться из углубления, а потом, произнеся слово, уменьшила свой посох обратно до более компактного размера жезла.

Мэттью замер со странным выражением лица.

— Что? — спросила Айрин.

— Какого размера изначально был твой посох? — спросил он. — Это был жезл, который ты сделала больше, или посох, который ты сделала меньше? — Прежде чем она смогла ответить, он помотал головой, будто пытаясь её прочистить: — Забей. Не важно. Принцип всё равно тот же.

— Ты это к чему?

— Ты можешь показать чары, которые использовала? — спросил он, игнорируя её вопрос. Снова взяв её за руку, он повёл её обратно к ныне отсутствовавшей двери мастерской. — Я хочу посмотреть, как именно ты это делала.

Я стоял на том, что выглядело огромным озером, отражавшим небо над моей головой. Когда я смотрел вдаль, облака неслись мимо, но каждый раз, когда я поднимал взгляд, они замирали, будто время останавливалось. Вода под моими ногами оказалась обманом, ибо поверхность, на которой я стоял, на самом деле не отражала небо — она была прозрачным окном, которое поддерживало меня над огромным и таинственным миром.