Кэйт сменила тактику:

— Тогда они не будут против, если я отправлюсь с ней.

— Ты ничего не сможешь сделать, — сказала Лира. — Дай мне пойти. Я могу общаться с ними во время процесса. Поверь, я не позволю им сделать ничего кроме как наблюдать за ней.

Тирион промолчал.

— Тебе что, нечего сказать на этот счёт? — с вызовом спросила у него Кэйт.

— Они знают, что их ждёт, если они меня предадут, — просто сказал он.

— Гарлина я оставлю с тобой, Кэйт, — искренне сказала Лира. — Я никому иному в этом мире не доверяю любить и заботиться о нём больше, чем тебе. Лэйла значит для меня не меньше, чем он. Я не позволю никому повредить ни одному из наших детей.

Кэйт прикусила губу:

— Ладно. Мне это не нравится, но я тебе доверяю, Лира.

После этого они позволили Тиллмэйриасу войти, и когда дверь снова открыла, вышла лишь Кэйт. Хранитель знаний Прэйсианов использовал свой дар, чтобы увести Лиру, Тириона и малышку Лэйлу прочь, никем не замеченными.

Они не собирались делать свою отлучку достоянием общественности. Некоторые из их детей могли заметить отсутствие Лиры, но может пройти какое-то время, прежде чем они осознают, что дочь Кэйт тоже исчезла, особенно если Кэйт будет какое-то время держаться сама по себе. Ирония была в том, что скорее всего об этом стала бы гадать Бриджид, поскольку она почти каждый день приходила поиграть с детьми.

Тирион не волновался о том, что она разболтает. Бриджид была наименее болтливой из всех его детей.

Через семь дней после того, как Лира ушла с Лэйлой, Сэйлендор посмотрел на кости, и улыбнулся. Сумма показывала девятку.

Он мгновенно уведомил Крайтэка Морданов, который ожидал его сообщение — и тот исчез. Крайтэк сделал две остановки: одну — в Роще Мордан, а вторую — в тайном расположении Сэррэлии, в нескольких милях от Албамарла.

И тут началось.

Сара недоверчиво посмотрела на мужчин и женщин, вошедших через парадный вход в дом Тириона. Все они были рабами, но у них не было причин входить в этот дом.

— Что вы здесь делаете? — спросила она.

Их ответ был мгновенным, мощным, и совершенно неожиданным. Двое из них, Прэйсианы, исчезли. Шестеро остальных напали на неё.

Сара не была окружена чародейским щитом, никто из постоянно не носил, однако она всё же была окружена обычным, маленьким щитом. Однако если бы их атаки достигли его то того, как она его укрепила, Сара бы всё равно погибла.

Она не была самой быстрой или самой могучей из детей Тириона, но нерасторопной её назвать было нельзя. Сара увидела вспышку их эйсара, и мгновенно влила свою силу в щит. Их совместная атака обрушилась на её защиту, и та выдержала, едва-едва. Произнеся слово, она привела в действие свои татуировки, и чары пробудились.

Широкий удар чистой силы отправил её в полёт. Это не было попыткой сломать её щит, они лишь хотели дезориентировать её.

Сара всё ещё помнила о тех двух, что исчезли, и ещё в полёте к стене она призвала напитанный эйсаром туман, покрыв всю комнату. Если она не может их видеть, то и они не могут видеть её. Она тяжело ударилась об стену, но щит не позволил столкновению сделать с ней ничего кроме как встряхнуть её. Если бы её так кинул один из её сородичей, то удара, наверное, хватило бы, чтобы лишить её сознания. Её враги были слабаками.

Она зарычала, когда адреналин заставил её сердце забиться чаще. Она их всех убьёт.

Встав на ноги, Сара пошла через туман, следуя вдоль стены по правую руку. Она почти сразу столкнулась с одной из них. Рефлексы у этой женщины были быстры, и её наручный клинок первым столкнулся со щитом Сары. Однако силы для того, чтобы пробить щит, у неё не было.

Ответный удар Сары аккуратно разрубил женщину надвое.

Звуки по обе стороны дали ей знать, что их короткая схватка была замечена. Они пытались добраться до неё раньше, чем она снова придёт в движение. Сара приложила короткое усилие воли, и подняла один из стоявших поблизости тяжёлых деревянных стульев, послав его лететь вбок. Он врезался в кого-то, пока Сара метнулась в другом направлении.

Мужчина, в грудь которого она врезалась, был гораздо крупнее её самой. Обычно это не имело значения в битве магов, но он сумел развести её руки своими собственными, заставить её попятиться, и прижать к стене. С разведёнными руками она никак не могла атаковать его, а его физическая сила значительно превышала её собственную.

Он давил остриём своего наручного клинка ей на грудь, но её щит не поддавался.

В её голове за мгновение пронеслось несколько вариантов. Инстинктивным было использовать удар чистым эйсаром, заставив мужчину отправиться в полёт — но тогда ей всё равно придётся найти его потом, и убить. Второй её возможностью было использовать собственную волю для усиления мышц — тогда она, наверное, сможет его перебороть.

Но затем её взгляд упал на татуировку у него на шее.

Произнеся командное слово, она посмотрела, как он обмяк, и упал замертво у её ног. Такая победа не принесла удовлетворения, но на их стороне был численный перевес, и она всё ещё понятия не имела, чего они добивались. Перешагнув через тело, она двинулась вперёд, ища следующего противника.

Было слишком холодно, чтобы маленькие дети могли находиться снаружи. Так Бриджид сказали бы, когда она была маленькой, но у неё были преимущества, которых её родители были лишены.

На земле лежал снег, но ни Инара, ни Элдин не чувствовали мороз в воздухе. Она поддерживала вокруг каждого из них оболочку из тёплого воздуха, пока они хихикали, играя со снегом. Конечно, тепло заставляло снег таять гораздо быстрее, чем обычные варежки, но это ничего не портило.

Элдин был в восторге, наблюдая, как снег начинал таять почти сразу же, как он его хватал.

Даже если бы Элдин мог удержать снег, они с сестрой были слишком маленькими и плохо скоординированными, чтобы слепить из него что-то узнаваемое, поэтому Бриджид взяла эту задачу на себя. Используя свой эйсар, она зачерпывала снег, и лепила из него фантастические фигуры. Она была лишена художественного мастерства Вайолет, но детей удовлетворяли её грубые снежные лошади и прочие простые животные, а потом она переключилась на геометрические формы — кубы, квадраты и эллипсоиды.

Инара была особо очарована, восторженно наблюдая, пока Элдин тратил половину всего своего времени на попытки схватить снег руками.

Подошедший к ним мужчина был крупным, крупнее большинства, и был ростом почти в шесть с половиной футов. Как и многие люди из рабских лагерей, он был покрыт шрамами — свидетельствами о битвах, которые он перенёс, прежде чем стать надзирателем.

Из-за его роста Бриджид и раньше его замечала — она даже вспомнила его имя, Бо́лгэр. Она слегка кивнула, когда он подошёл ближе, сосредоточив внимание на вдохновлённых снегом играх.

Он, похоже, хотел понаблюдать за ними, и она была готова его проигнорировать, пока он не подошёл слишком близко к Элдину. Он был прямо рядом с малышом, и ей это было не по нраву.

— Тебе следует идти дальше, Болгэр. Тириону не понравится, что ты слишком близко подходишь к его детям, — предупредила она.

Он спокойно взглянул на неё:

— В Баратрэа я почти не видел детей. Я не собирался ему вредить. — Нагнувшись, он мягко похлопал Элдина, ощущая ладонью мягкие волосы мальчика.

С другой стороны подошло ещё двое незнакомцев, и Бриджид на секунду перенесла своё внимание на них, опознав в них ещё двух рабов, трудившихся в Албамарле и его окрестностях. Донёсшийся до её ушей хруст заставил дрожь холодного ужаса пробежать по её спине.

Рука Болгэра сжимала шею Элдина, и голова малыша вяло свисала, капая слюной с губ и подёргивая ресницами.

Бриджид была ошарашена, не в силах поверить глазам, но её реакции это не помешало. В её горле зародился нечленораздельный вой, крик потерявшего нечто дорогое животного. Болгэр привёл в действие свои татуировки, накрывая себя щитом, и направился к Инаре, вытянув наручный клинок.