Лираллианта ушла, пока он ковырялся в горячей еде, произнеся ещё какие-то непонятные ему слова.

Она вернулась следующим утром, приведя с собой другого Ши'Хар. Тот был мужчиной, и также из Рощи Иллэниэл.

— Меня зовут Ба́йовар, — сказал он, представляясь. — Лираллианта попросила меня научить тебя нашему языку, Тирион.

— Это будет кстати, — признал Даниэл.

— Пока ты учишься нашему языку, я попытаюсь научить твою хозяйку бэйрионскому, — добавил Байовар. — Он повторил свои слова на их языке, а затем снова обратился к Даниэлу: — Первое, что тебе следует знать — это название нашего языка, «э́роллис».

— Эроллис, — послушно повторил Даниэл.

С этого момента Байовар начал учить Даниэла разнообразным существительным, значительно расширяя его словарный запас. Обучая Даниэла каждому слову, он повторял его как на бэйрионском, так и на эроллис, что помогало Лираллианте научиться соответствующему слову на бэйрионском.

Пару часов спустя Байовар закончил уроки, объявив, что те будут возобновлены на следующий день, чтобы дать им время усвоить изученное.

Прежде чем он ушёл, Даниэл задал ему вопрос:

— Прошу прощения, но можете ли вы сказать, что со мной будет?

Байовар поднял бровь:

— Это полностью зависит от Лираллианты.

— Но… Силлеронд… наверняка же будет какая-то судебная тяжба, или что-то такое, — сказал Даниэл.

Ши'Хар нахмурился:

— Судебная тяжба? Ты имеешь ввиду какое-то суждение о весе какой-то тяжести?

Даниэлу потребовалось некоторое время, чтобы объяснить человеческую концепцию правосудия и судебных разбирательств.

Ши'Хар засмеялся:

— Нет, у нас нет никакого подобного. Роща Гэйлин уже заплатила Прэйсианам за своё вторжение в Эллентрэа, а Лираллианта заплатила Гэйлинам за потерю Силлеронда.

— Заплатила? — спросил Даниэл.

— Заплатила в «щу́тси», — сказал Байовар. — Это не совсем как человеческая концепция денег — мы не используем их, чтобы платить за собственность или еду. Это скорее мерило уважения и статуса между рощами.

Даниэл не был совсем уж уверен и в концепции «денег». В Колне товарами обменивались напрямую. Самым близким аналогом денег у них были записи, которые Том и Элис Хэйсы вели относительно того, чем владел в их лавке каждый человек.

— Что такое деньги? — спросил Даниэл.

Это потребовало от Байовара ещё объяснений, но он принял этот вызов:

— Это было средства обмена, которым пользовались древние люди. Они использовали символические метки как представление ценных вещей. Всему было присвоена выраженная в метках ценность, и люди обменивали их на нужные им вещи. Эта идея была настолько мощной, что некоторые предпочитали иметь в основном большой избыток этих меток.

— А какие они были, эти метки?

— Большинство из них представляли из себя металлические диски, но они также вели запись на бумаге и в своих машинах. Нас эта концепция настолько заворожила, что позже мы разработали на её основе нашу нынешнюю систему шутси, — объяснил Байовар.

— Значит, шутси — это ваше название денег?

— Они похожи, но различаются. Мы не обмениваемся метками, и мы не ведём личный учёт шутси. У каждой рощи есть собственный счёт, и он увеличивается или уменьшается согласно действиям тех, кто к этой роще принадлежит, — ответил Ши'Хар.

— Те, кто принадлежит… вы имеете ввиду детей рощи?

— Вроде меня или Лираллианты, да, мы принадлежим к Роще Иллэниэл. Баратти также на это влияют, ибо ты принадлежишь дочери Рощи Иллэниэл. Убив Силлеронда, ты навлёк долг шутси на нашу рощу, но вина за это не на тебе. Она на Лираллианте.

Даниэл почувствовал, что начинает понимать, но смысл некоторых вещей всё ещё ускользал от него:

— Но её же там не было. Вина должна быть моей.

— Ты — баратт, животное, собственность… у тебя нет положения в нашем обществе. Твои действия могут лишь прибавлять или убавлять шутси той рощи, которой ты принадлежишь, — сказал Байовар.

— И Лираллианта тоже не может обладать шутси? Они принадлежат её роще? — спросил Даниэл.

— Да, она принадлежит Роще Иллэниэл. Дети — собственность её рощи. Их предназначение — лишь увеличивать шутси своей рощи. Если они добиваются успеха, и если есть место, они однажды вырастают, присоединяясь к роще, — ответил переводчик Ши'Хар.

«Значит, у них нет системы правосудия, или истинной собственности, кроме как по отношению к животным. И, видимо, их дети немногим лучше баратти, за исключением имеющейся у них возможности однажды стать одним из истинных, взрослых Ши'Хар».

— Значит ли это, что я уменьшил шансы Лираллианты на то, чтобы стать взрослой?

Байовар улыбнулся:

— Ты начинаешь понимать. Взяв тебя себе, она потеряла положение в Роще Иллэниэл. Наша роща отказывалась брать баратти в качестве питомцев. Мы не участвуем в играх. Наши шутси истощились, и наша роща осталась маленькой.

— Почему роща маленькая? Я не понял, — сказал Даниэл.

Байовар вздохнул, а затем заговорил напрямую с Лираллиантой. После короткого разговора он снов обратился к Даниэлу:

— Она говорит, что мне следует объяснить, но тут всё сложно. Я не знаю, поймёшь ли ты. Пожалуйста, слушай, пока я не закончу говорить.

Даниэл кивнул, и Байовар приступил к объяснениям:

— Когда Ши'Хар жили в предыдущем мире, и в мире, который был до предыдущего, мы также использовали арену, но шутси не было. Достоинство определялось выживанием, и дети Ши'Хар сражались за право существовать. Те, кто был успешен, становились взрослыми. Те, кто был очень успешен, становились хранителями знаний, и помогали направлять детей, прежде чем сами становились взрослыми.

— Твой мир был населён своим собственным разумным видом, древними людьми, и их борьба с целью не дать нам взять этот мир себе заставила нас весьма уважать их. Мы взяли себе их идею денег, создав систему шутси, и мы взяли их форму для своих детей. Поначалу мы продолжали жить по-старому, позволяя детям сражаться на арене, но позже некоторые рощи начали использовать своих питомцев в качестве представителей, чтобы те сражались за них.

— Естественно, баратти никогда не одерживали верх над истинными детьми Ши'Хар, но постепенно становилось ясно, что их использование избавляет нас от необходимости умирать, доказывая свою ценность. Рощи использовали шутси, чтобы определить, где могли расти их деревья, а дети использовали баратти, чтобы определить своё достоинство. Идея использовать людей для сражения вместо нас самих стала очень популярной, пока все рощи не перестали позволять своим детям сражаться.

— Наша роща не поддержала эту перемену. Роща Иллэниэл считала, что использовать животных в боях вместо себя — неправильно. Они были против страданий, которые из-за этого испытывали баратти. Поскольку они отказывались брать питомцев и пользоваться ими, Иллэниэлы заработали мало шутси с тех пор, как явились в этот мир. Наша роща оставалась маленькой, в то время как остальные выросли, покрыв большую часть этого мира.

— Когда Лираллианта взяла тебя в качестве своего питомца, она навлекла на себя позор за игнорирование нашей позиции по отношению к этой практике, — объяснил Байовар. — Мы не держим скот.

Даниэл поднял руку, перебивая:

— Я думаю, мне предпочтительней слово «раб», вместо «скот». — «Поверить не могу, что я это только что сказал», — подумал он про себя.

Байовар принял его предложение:

— Хорошо, значит — мы не держим рабов.

Дни Даниэла улеглись в новую колею. Байовар возвращался каждое утро, и проводил несколько дней, обучая его, а порой и Лираллианту, языкам друг друга. После обеда Даниэл был один, а по вечерам Лираллианта возвращалась с едой, и они ужинали вместе.

После первого дня она принесла ему множество разных овощей, включая морковь и лук. Она также нашла ему соль, что значительно улучшило рагу, которое он готовил. Лираллианта попробовала его блюда, но так и не смогла преодолеть своё нежелание есть плоть животных. Позже Даниэл узнал, что Ши'Хар использовали тела своих детей и других животных, чтобы помочь с удобрением земли рядом с великими деревьям, но для их детей считалось отвратительным есть плоть других живых существ.