Единственным способом это предотвратить было уничтожить себя, пока это не случилось. «Или украсть у людей достаточно эйсара, чтобы не давать себе дойти до такого состояния», — мысленно добавил я. Это будет рискованным. Любая потеря самоконтроля приведёт к трагедии. Рано или поздно я допущу ошибку, и либо заберу слишком много, либо промедлю слишком долго перед насыщением.

Я отбросил эти тёмные мысли прочь, и решил сосредоточиться на настоящем. Запустив руку в один из своих мешочков, я вытащил горсть разнообразных монет. Ничтожный жест — оставлять им деньги, будто я пытался купить прощение, но я знал, что это было важно. Даже если бы это никак не смягчило мою вину, им нужны были деньги на жизнь. Мёртл будет не в состоянии обеспечивать себя и свою дочь ещё по крайней мере несколько дней.

Я забрал золотые монеты, вернув их обратно в мешочек. Такая ценная наличность лишь приведёт к тому, что ребёнка ограбят, или побьют за воровство. Даже серебро будет для неё опасно, но, быть может, её мать сможет им воспользоваться, когда поправится. Что им было нужно на самом деле, так это защитник. В долгосрочной перспективе никакие деньги им не помогут, если у них не будет покровителя или работодателя.

В своём нынешнем состоянии, я не подходил на эту роль, но у меня была идея, которая могла бы помочь.

Я оставил монеты на койке рядом с Мёртл. Они с Меган обе спали — девочка наконец вымоталась. Выходя на ночной воздух, я определил, что время было ближе к рассвету, чем к полуночи, хотя мне это было без разницы.

Моей следующей целью было найти бумагу и чернила. Нужно было послать письмо. К счастью, существовало место, где их легко можно было достать — в конце концов, у меня был дом в этом городе. Я позволил моим ногам вести меня.

Пришло время идти домой.

Менее чем через полчаса я оказался стоящим на улице снаружи дома, который я унаследовал от отца, которого я никогда не знал. Теперь, когда он оказался у меня перед глазами, я задумался, почему я так долго не шёл сюда. Поскольку Марк съехал, дом пустовал, за исключением случавшихся время от времени столичных визитов моей семьи.

Учитывая то, что моя семья была безопасно укрыта в доме в Камероне, не было почти никаких причин отказываться от укрытия и ресурсов этого дома.

Моя семья.

В этом и была проблема. Если они были внутри, или если они явятся, пока я буду внутри… ничего хорошего из этого не выйдет.

— Я просто возьму то, что мне надо, и уйду, — сказал я вслух, пытаясь успокоить себя.

«А что насчёт Лираллианты?»

Эта мысль напомнила мне, что у меня были и другие проблемы, помимо спасения женщины, которую я чуть не убил. Мне всё ещё нужно было разобраться с одним тёмным богом и Обещанием Иллэниэла. С технической точки зрения, мне следовало волноваться также ещё об одном или двух сияющих богах, но, учитывая мои нынешние знания, они скорее попадали в категорию «активов», чем вредных сущностей. «Столь многое оказалось бы проще, если бы я пораньше поборол свой страх перед тайнами прошлого», — упрекнул я себя.

Обещание Иллэниэла могло оказаться трудным. Чтобы выполнить обет моего предка, мне нужно было освободить последнюю живую Ши'Хар из чар стазиса, которыми он её защитил от кары, уничтожившей её народ. Благодаря данному лошти — фруктом предков из рощи Иллэниэл — знанию, также известному как Рок Иллэниэла, я знал ключевую фразу, которая развеет чары стазиса. В чём я не был уверен до конца, так это в том, как убрать заклинательное плетение, которым их окружил Тиллмэйриас, чтобы никто кроме него самого не мог её освободить.

Самой большой проблемой был Мал'горос. Тут у меня не было простого решения. Он был больше, сильнее и могущественнее меня, и ему нечего было терять. Прежде относительная сила была не так важна. Архимаг становится той силой, которой он хочет обладать, и таким образом часто существовали способы обойти подобные невыгодные положения, покуда я не терял себя в процессе этого самого обхождения. Против Сэлиора я позаимствовал силу самой земли, чтобы заточить его, а против Тиллмэйриаса я слился с его собственной личностью, чтобы украсть поддерживавшее его заклинательное плетение.

После моей схватки с Тиллмэйриасом я был неспособен применять свои таланты архимага. Я всё ещё слышал голос земли, едва-едва, но, похоже, не мог до него дотянуться. Большую часть маленьких голосов я вообще больше не слышал. Будто какая-то завеса из тени накрыла, изолировала меня, не позволяя мне касаться окружавшей меня вселенной более прямым образом. Я всё ещё сохранял свои способности волшебника, но я больше не вырабатывал свой собственный эйсар, мне приходилось красть его у других живых существ.

Всё это означало, что варианты того, как я могу управиться с Мал'горосом, были ограничены. Хотя я справился с двумя другими богами без использования своих способностей архимага, я не думал, что эти методы сработают в этом случае. Я никак не мог соорудить сосуд достаточно прочный, чтобы сдержать Мал'гороса так же, как я поймал Карэнта, и я определённо не мог и надеяться его одурачить так же, как Дорона.

Обладая знаниями из лошти, которые я всё ещё пытался усвоить, я потенциально имел доступ к невероятному количеству силы. За большую часть этого спорного преимущества я мог благодарить моего древнего тёзку и Мойру Сэнтир, но этого всё равно было недостаточно. Мал'горос поглотил других тёмных богов, а также, возможно, Миллисэнт, впитав их силу, и сделавшись более могущественным, чем все четверо сияющих богов вместе взятых.

Больше всего я надеялся на саму Лираллианту. Хотя огромный объём знаний, которым я обладал, содержал бессчётное количество жемчужин, он прискорбно молчал относительно того, как управлять тёмными богами Ши'Хар. Я просто не мог поверить, что такая искушённая и могущественная раса могла создать что-то настолько опасное, не оставив никаких способов это контролировать.

Это вернуло меня обратно к находившемуся передо мной дому. Внутри я мог найти как материалы для написания и отправки моего письма, так и последнюю из древней расы, которая могла обречь или спасти нас. Первым моим шагом было просто войти туда.

Мой магический взор был неспособен ощутить что-то внутри здания — множество чар препятствовали подобного рода любопытству, поэтому я не мог определить, был ли кто-нибудь внутри. Я был вынужден использовать более приземлённые методы. Пройдя по переулку между моим домом и всё ещё частично разрушенным домом моего соседа, я подошёл к каретному помещению на соседней улице. Это было отдельное, более мелкое здание, которое я купил и переоборудовал несколько лет назад.

Тиндал, мой отец, похоже не особо нуждался в каретах, но мои частые поездки в столицу ясно дали понять, что нам нужен был лёгкий доступ к средствам транспортировки, помимо наших собственных ног. Своей кареты у нас на самом деле не было, и лошадей мы здесь не держали. Мы бывали в столице недостаточно долго для такого. Вместо этого мы обычно одалживали карету и лошадей у Лорда Хайтауэра, поскольку Роуз и Дориан почти всегда бывали в столице вместе с нами. В редких случаях, когда мы являлись без них, мы просто одалживали карету у короля.

Быстрый осмотр внутренностей помещения показал мне, что оно было пустым — хороший признак того, что в доме сейчас никого не было. Всё ещё существовала вероятность того, что они были в городе и куда-то отъехали, но в этом случае мне следовало беспокоиться лишь о возможной встрече со слугами. Это меня страшило гораздо меньше, чем встреча лицом к лицу с Пенни или кем-то из моих детей.

Теперь, когда я мог с некоторой уверенность ожидать, что их не было дома, я вернулся к фасаду основного здания, но тут я наткнулся на неожиданное препятствие, хотя, оглядываясь назад, мне следовало принять это во внимание. Дверь не открывалась. С щитом, без щита — никакой разницы. Она упрямо отказывалась признавать мою личность, и я был достаточно опытен, чтобы не пытаться войти силой. Я пробовал это несколько лет назад, и дом ответил на это попыткой превратить меня в чрезвычайно хорошо прожаренный кусок мяса.