Она прижалась щекой к его спине, чувствуя твёрдость между его лопатками:

— Может быть. Она — самая близкая моя подруга. Ты — мудрый человек, Дориан. Я могла бы у тебя научиться кое-чему в таких вещах.

Разговор о дружбе направил мысли Дориана к прошлому:

— Я, наверное, не самый лучший человек для того, чтобы читать кому-то нотации на эту тему, — мрачно заявил он.

— С чего бы тебе говорить такое? — пробормотала она у него из-за спины. Однако она сразу же пожалела об этом вопросе, потому что знала, о чём он сейчас думал.

— Потому что все мои друзья мертвы, — тихо ответил он.

Она сжала его сильнее:

— Давай пока просто заткнёмся. Иногда мы оба не очень умны — заводить такие разговоры прямо перед ужином.

Он постоял неподвижно, и, немного погодя, обернулся, обняв её. Они молчали, разговоров с них было достаточно. Дориан и Роуз долго стояли, обнявшись, молча деля свою печаль. Как обычно, он не плакал, а она притворялась, что не замечает падающие на её плечи влажные капли. К тому времени, как звон колокола объявил ужин, глаза у них уже высохли.

Замок Камерон и город Уошбрук я покинул пешком. Я подумал было взять лошадь, поскольку я собирался вернуться в Албамарл, и мысль об использовании одного из моих телепортационных кругов потеряла свою привлекательность. Мой опыт общения с рабочим концом Солнечного Меча научил меня быть осторожнее, и я не хотел рисковать очередной конфронтацией. С той бронёй, которая теперь была на мне, зачарованное пламя будет для меня менее опасно. Но выше был риск навредить кому-то из моих бывших друзей.

В любом случае, я задумал воспользоваться скакуном получше.

Оказавшись в нескольких милях от ближайшей фермерской лачуги, я вытащил статуэтку, связанную с Гарэсом Гэйлином, его эйстрайлин. Держа её в руке, я послал в неё свои мысли:

— «Мне нужны твои крылья. Приди ко мне».

Я не мог быть уверен, насколько далеко он находился, но я знал, что он мог покрыть почти любое расстояние в пределах Лосайона менее чем за день. Даже полёт от самой отдалённой границы до противоположного конца страны займёт менее двух дней. Этот дракон был быстрым.

Мой собственный метод полёта, использующий мои зачарованные камни, потенциально мог быть ещё быстрее, но мне всё равно хотелось поговорить с Гарэсом.

Ожидая, я потратил оставшиеся послеобеденные часы, экспериментируя со своим новым состоянием. Я вытянул силу, хранившуюся в Камере Железного Сердца. Начал я медленно, не будучи уверенным в себе, вопреки словам Карэнта. Достигнув точки, которая, как я знал, должна была являться моим обычным пределом, я начал всё больше нервничать. Трудно было отбросить осторожность, которую я, как волшебник, развил в себе за прошедшие годы. Когда со мной не произошло ничего плохого, я потянул ещё силы. У меня на это ушли часы, пока я сперва черпал её маленькими порциями, а затем — большими глотками, когда я почувствовал себе увереннее.

Теперь я удерживал в себе практически всю бывшую силу Карэнта.

Самым большим разочарованием было отсутствие чувства. Я надеялся, что, быть может, поскольку эйсар изначально приходил от поклонявшихся ему людей, то он восстановит мои эмоции, которые снова начали угасать. Судя по всему, чтобы это произошло, эйсару нужно было приходить напрямую из источника. Получение его через вторые руки, похоже, лишало его того качества, которое создавало страсть, жизненность живого человеческого существа.

Короче, мне всё ещё нужно было питаться людьми напрямую, чтобы поддерживать своё моральное и эмоциональное состояние.

Я снял одну из перчаток, и снова посмотрел на свою руку. Физически, она всё ещё выглядела нормально, но в моём магическом взоре она была похожа на солнце. Я больше не был похож на шиггрэс. Вместо зияющей пустоты моя магическая внешность скорее напоминала существо, состоящее из чистого, жидкого солнечного света. Теперь я носил броню, чтобы мне было проще скрывать своё присутствие. Без неё было бы гораздо труднее закрыть себя щитом, чтобы избежать обнаружения.

«Что случится, если я и из Бог-Камня заберу силу?» — задумался я. Следуя той же цепочке рассуждений, я могу сделать то же самое с Миллисэнт и Дороном, если смогу их найти. Будет ли силы всех четырёх достаточно, чтобы сразиться с Мал'горосом на равных? Я мысленно пересмотрел видение, явившееся нам с Пенни, когда боги физически вошли в наш мир. В тот момент я получил ясное понимание их относительных сил, и Мал'горос был гигантом по сравнению с ними. Я не мог даже сделать разумную прикидку, но сомнений у меня было полно. «Я не могу себе позволить рисковать всем, вступая в прямую конфронтацию. Мёртвый, бессмертный — чем бы я ни был, мне нужно подстроить всё в свою пользу». От меня всё ещё зависели многие люди, понимали ли они это или нет. Я, вероятно, теперь мог пережить практически что угодно, но полагавшимся на меня людям нужно было нечто большее, им нужна была моя победа.

На меня упала тень, за которой последовал порыв ветра, когда дракон опустился, приземлившись передо мной. Гарэс Гэйлин долгую минуту глазел на меня, прежде чем произнёс:

— И что ты наделал на этот раз?

— Я поговорил с одним из Сияющих Богов. Сделал ему предложение, от которого он не мог отказаться, — загадочно сказал я.

— И он забрался к тебе в этот латный доспех? — спросил он. Выражения морды у дракона были ограничены, но если бы он использовал человеческое лицо, то одна из его бровей наверняка поднялась бы.

Я осклабился:

— Ни за что. Внутри этой штуки — только я. То, что осталось от бога, я послал выполнить моё поручение.

— Не могу решить, повысились или понизились твои шансы, — ответил дракон. — Ты водишь плохую компанию.

— Боги и драконы?

— Последние не компенсируют твою близость к первым, — ответил Гарэс.

«Кто мог бы вообразить, что дракону нравится обмениваться колкостями?» — подумал я.

— Довольно, — сказал я, бросая эту тему. — Мне нужен транспорт… и совет.

— Скажи, куда ты хочешь попасть, и я тебя отвезу. Моим тебе советом будет вернуть мою эйстрайлин по прибытии, — мгновенно ответил он.

Я зыркнул на него:

— Я ещё не готов отказаться от твоих услуг, — сказал я, забрался на его согнутую переднюю лапу, и уселся у основания его шеи, чуть впереди его плеч и массивных крыльев.

— Твоя сила сейчас настолько велика, что, по-моему, друзья для тебя ценнее слуг, — сделал наблюдение дракон, бывший когда-то человеком. Не дожидаясь приказов, он взмыл в воздух, набирая высоту мощными взмахами крыльев. Он сразу же направился на юг, хотя я ещё не назвал ему место назначения.

Теперь, когда мы летели, стремительный поток ветра заглушал слова, поэтому я послал свои мысли дракону напрямую:

— «Так мне следует поверить, что ты желаешь быть моим другом?» — спросил я с саркастичной ментальной интонацией.

— «Это маловероятно», — отозвался он. «Я имел ввиду твою нынешнюю тактику вообще. В последнее время большая часть твоих действий заключалась в принуждении к повиновению — сначала со мной, а теперь и с богами. Между тем, ты бросил своих друзей и семью».

Мне не понравился осуждающий поворот его наблюдений:

— «Я их не бросал, это они меня бросили. Я всё ещё пытаюсь их защитить».

— «Семантика», — не согласился Гарэс. — «Ты так и не дал им возможности сделать осведомлённый выбор».

— «Они выбрали то же, что и я выбрал бы», — горько подумал я в ответ. «Я мёртв. Я — чудовище».

— «Я в этом не совсем уверен», — подумал дракон.

— «Насчёт того, что я мёртв, или того, что я — чудовище?»

— «Насчёт мёртвости; сомнений в том, что ты стал чудовищем, у меня нет», — сухо ответил он.

— «Тогда нет практически никакой разницы, жив я или нет».

— «Не знаю», — сказал дракон, — «быть чудовищем не так уж и плохо. Думаю, быть живым мне не хватало бы больше».