Мойра полюбовалась этим видом с секунду, прежде чем ответить:

— Теперь нам только нужно найти приличный постоялый двор. — «Когда это он успел стать таким симпатичным?». Она не могла не залюбоваться шириной его плеч, когда он пошёл впереди неё.

— Должна быть таверна или что-то такое, где-то здесь, за углом, — сказал Чад.

— Ты уже бывал здесь? — с удивлением спросила его Мойра. Действительно — её магический взор уже отыскал впереди и справа от них, прямо за углом, заведение, скорее всего бывшее постоялым двором.

— Не, — ответил охотник, — но я знаю трактиры, а мы только что отошли от главных ворот. Их тут поблизости будет несколько штук.

«Пыльная Любовница» отнюдь не являлась пыльно. Они только вошли внутрь, и глаза Мойры поведали ей, что главный зал был очень чистым. Клиенты тихо сидели за расставленными по помещению столами, с любопытством следя за вновь прибывшими. Бар выглядел относительно новым, по сравнению с деревянной обшивкой остальной части зала.

Чад кашлянул, прежде чем пробормотать:

— Выглядит нехорошо. Давайте поищем дальше.

Грэм пожал плечами, и посмотрел на Мойру.

— Тут мило, — отважилась сказать она. — Почему тебе здесь не нравится?

Охотник поморщился:

— Как можно расслабиться в таком месте? Тут слишком чисто. У меня от этого места мурашки. Не могу доверять бару, который выглядит как женский будуар.

— Здравствуйте, — произнёс новый голос. К ним приближалась привлекательная женщина среднего возраста. Её волосы были тёмно-рыжего цвета, но в них было много седых прядей. У неё была властная внешность, которая скорее улучшала, а не умаляла её радушную улыбку. Она производила впечатление женщины, привыкшей иметь дело с мужчинами, некую дружелюбную уверенность — и её крупный бюст нисколько этому впечатлению не мешал.

— Здравствуйте, — с готовностью ответила Мойра, улыбаясь в ответ. — Здесь можно поужинать? — Краем глаза она увидела, что Грэм застыл, прилипнув взглядом к гордо выпяченной груди хозяйки заведения. «Ох, вот же досада!».

— Чуть погодя, если наберётесь терпения, — сказала хозяйка. — Повар только-только пришёл, но ужин будет у него готов примерно через час. Вы, похоже, пришли издалека. — Она оглядела каждого из них, замечая их одежду.

— Ага, это моя д… — начал Чад, но Мойра перебила его.

— Я — Мойра, а это — мои слуги. Мы прибыли из южного Гододдина, — быстро сказала она, твёрдо вознамерившись больше не становиться пленницей одной из баек охотника. Хотя чрезмерно открытая грудь хозяйки, и реакция на неё Грэма, раздражали её, она всё же ощущала некую шедшую от этой женщины теплоту. Наблюдая за её эйсаром, Мойра могла видеть, что та была добродушной и честной, по сравнению с большинством людей.

Рыжеволосая женщина улыбнулась:

— Я — Тамара. Приятно познакомиться, Мойра. Вы будете сидеть у стойки или, быт может, предпочтёте отдельный столик?

Мойра определённо предпочла бы отдельный столик. Взгляды посетителей всё ещё наблюдали за ними, заставляя её чувствовать себя некомфортно, но Чад заговорил первым:

— Стойка вполне сойдёт, — вставил он. Видя тёмный взгляд, которым в него стрельнула Мойра, он подался вперёд, и прошептал ей: — Мы ничего не узнаем, сидя одни.

Взгляд Тамары с любопытством упал на него — она несомненно удивилась слуге, столь самоуверенно принимавшему решения. Секунду спустя она посмотрела на Грэма, и улыбнулась:

— Где же ты, юноша, был двадцать лет назад, когда я ещё не ушла на покой? — Она указала на стойку бара, предлагая им сесть.

Они прошли туда, пока Грэм с трудом отвечал на её вопрос:

— Я тогда ещё не родился.

Тамара засмеялась, наслаждаясь его дискомфортом.

Грэм и Чад сели по бокам Мойры, защищая её с обеих сторон. Чуть погодя Тамара села рядом с Грэмом. Подавшись вперёд, она небрежно положила ладонь ему на плеча, обращаясь к Мойре:

— Не хотите ли вы чего-нибудь выпить, пока ждёте?

— Я бы не отказалась от чая, пожалуйста, — ответила она, скрывая раздражение, вызванное крайне фамильярным отношением этой женщины к Грэму. Не помогало и то, что она легко могла видеть, какой эффект Тамара на него оказывала. Молодой воин дико краснел.

— Мне — эля, — объявил Чад. — Чего-то со вкусом получше собачьей мочи, если можно.

— М…мне тоже, — согласился Грэм, слегка заикаясь.

— Возможно, тебе следовало бы попросить разбавленное пиво, не так ли? — предложила Мойра. Разбавленное пиво было обладало в два раза меньшей крепостью по сравнению с обычным, и предназначалось в основном для утоления жажды, а не для опьянения.

Он зыркнул на неё:

— Я бы предпочёл эль.

Тамара махнула мужчине за стойкой. Тот слушал, позволяя ей говорить, и не встревая. Он поставил на печку чайник, а затем принялся наливать эль.

— Тамара, если мне позволено будет спросить — ты работаешь здесь управляющей? — спросила Мойра.

— О, нет, управляющий — Ларс, это он вам эль наливает. Я просто провожу здесь время, потому что мне нравится встречаться с людьми, и чтобы его позлить. Я — владелица этого заведения, — объяснила женщина.

Чад с профессиональным интересом следил за тем, как Ларс наливает эль. По мере того, как тяжёлые кружки наполнялись напитком, охотник, похоже, одобрил его технику.

— Откуда пошло название этого места? — праздно спросил он у Тамары.

Владелица заведения улыбнулась:

— Я переименовала его после того, как перестала работать, и выкупила его у Мадам Брэ́нгир. Раньше это заведение называлось «Красная Леди».

— А, тогда ясно, почему тут всё так выглядит, — сказал он, аккуратно отпивая эля. — Готов поспорить, ты была здесь одной из самых дорогих леди, если смогла себе это позволить.

Тамара подумала, что, возможно, неправильно оценила сурового лесничего — он определённо был более проницательным, чем она осознавала. Широко улыбаясь, она ответила:

— Я был очень популярна, и распоряжалась деньгами с умом. К счастью, Мадам Брэнгир была не из тех, кто крадёт у своих собственных девочек.

Теперь покраснела уже Мойра. «Это место было борделем?». Она обнаружила, что смущается ещё больше, когда женщина смело посмотрела ей в глаза. Выражение лица Тамары сказало ей, что та точно знала, о чём именно Мойра думала. Опустив взгляд, она в итоге стала смотреть на пышную грудь Тамары, что заставило её чувствовать себя ещё неудобнее. «Она…»

— Я была жрицей любви, — сказала Тамара, ни капли не стыдясь. — В некотором роде, я назвала это место в свою честь.

— А по мне, так ты не очень-то и «пыльная» на вид, — засмеялся Чад.

— Благодарю, — ответила она, принимая комплимент. — Мне показалось, что «пыльная» звучало лучше, чем «серая» или «дряхлая».

— Я считаю, ты бы заработала больше, если бы продолжала использовать это заведение как бордель, — без малейших колебаний прокомментировал охотник.

— Это так, — согласилась Тамара, — но я хотела однажды оставить своей дочери что-то респектабельное. К тому же, я беспокоилась, что она сама может выбрать ту же профессию.

Язык Мойры выбрал этот момент, чтобы вернуть себе подвижность:

— Дочери?

— Да, дорогая, моей дочери, — сказала Тамара. — Среди прочих вещей, дети были одним из возможных последствий моей прежней профессии. Какой бы осторожной ты ни была, рано или поздно допускаешь ошибку. Конечно, я об этом и не сожалею. Э́ми — лучшее из всего, что случалось со мной в жизни.

— Примерно как мой папа, — тихо сказал себе под нос Грэм.

— Что-что? — спросила хозяйка.

— Долго рассказывать, — сказал Чад, отмахиваясь, — но его отец — шлюхин сын.

Лицо Грэма напряглось, а Тамара зыркнула на лесника:

— А вот это делать было совсем не нужно, — сказала она ему, — да и грубо к тому же. — Она повернулась к остальным: — Он всегда такой неприятный?

Мойра смущённо пожала плечами, но Чад ответил первым:

— Ты застала меня в хороший день, дорогуша. Это был комплимент. Мои любимые люди — ублюдки и шлюхины дети. — Он поднял свою кружку, будто делая тост, а затем сделал большой глоток.