Он перефокусировал свои мысли, заставив их свернуть с этого пути. Гуэри был весьма уверен, что предупреждение Тириона включало в себя не только физическое насилие, но и сексуальное. Эта мысль разозлила его ещё больше.

Они остановились, достигнув её хибары, и Хэйли подняла на него полный страха взгляд. Её уже несколько раз били плетьми, но недолго. Она не была уверена, что старый надзиратель собирался делать сейчас.

Гуэри нахмурился, а затем принял решение. Он скорее умрёт, чем будет жить подобно одному из безымянных. Его мысли пришли в движение, и светящаяся красная плеть появилась, растянувшись между его ладонями подобно живому существу.

— Вспомни, что тебе сказал мой отец! — сказал Хэйли голосом, который стал на несколько октав выше обычного. Сердце выпрыгивало у неё из груди, заставляя её нервы отрывисто вибрировать.

— Ну его нахуй, — выругался надзиратель. — Я скорее сдохну. Посмотрим, насколько далеко я смогу зайти, прежде чем его проклятая метка меня убьёт.

Паника заставила Хэйли броситься наутёк, но прежде чем она сделала два шага, красная плеть ударила, оплетя её левую ногу, и будто пламенем объяв её нервы, от бедра до позвоночника. Она свалилась на землю с визгом, перешедшим в хрип, когда земля выбила воздух у неё из лёгких.

Боль исчезла, и в глазах у неё прояснилось. Гуэри стоял над ней, задумчиво глядя на неё сверху вниз:

— Похоже, что одного удара недостаточно, чтобы эта штука сработала, — сказал он, потрогав пальцем ноющее место у себя на шее, прежде чем улыбнуться. — Давай-ка попробуем ещё раз. — Красная плеть взметнулась, охватив её шею, и свесившись вдоль спины.

Хэйли знала, что кричала, но агония была настолько велика, что она не слышала себя. Казалось, что она извивалась целую вечность, прежде чем плеть наконец отступила, оставив её трястись на утоптанной земле. Гуэри облизывал губы, положив ладонь себе на пах, массируя себя через штаны.

«Только не снова», — подумала Хэйли, вспоминая то, что случилось до появления Тириона. Её затошнило от мысли об этом, а затем она почувствовала облегчение, когда подумала о плети. Эта цепочка мыслей привела к ещё более глубокому чувству отвращения и ненависти к себе.

Надзиратель открыл дверь в её деревянную тюрьму:

— А ты учишься, — сказал он, читая мелькавшие на её лице чувства. — Нет ничего хуже боли, — произнёс он, и плеть изгибалась в его руках, двигаясь подобно змее. — Тебе следует быть благодарной за то, что я предлагаю тебе менее болезненное наказание. В последние годы я этим редко занимаюсь.

Она метнулась внутрь, ненавидя себя за то, что так быстро поддалась страху, но вид плети лишал её способности соображать и мыслей о сопротивлении. Гуэри последовал за ней внутрь, закрыв за собой дверь, и приспустив штаны спереди:

— На колени, девчонка.

Она встала на колени, когда он приблизился к ней, гордо выставляя себя напоказ. Тёмный, мускусный запах вызвал у неё тошноту ещё до того, как он успел к ней прикоснуться. На секунду она забыла о плети, и страх сменился гневом внутри неё. У Хэйли были зубы, и она заставит его заплатить… кровью.

Гуэри увидел вызов в её взгляде, даже когда она раскрыла рот, и ответил на её притворную покорность тяжёлым кулаком.

Хэйли обнаружила, что лежит на полу, смаргивая слёзы, и не чувствует свою щёку. Боль присутствовала, но удар оглушил её. Прежде чем она смогла собраться с мыслями, Гуэри схватил её, вздёрнул вверх, и больно заломил ей руку за спину, прежде чем ткнуть лицом вниз, в служивший ей кроватью тюфяк.

— Очевидно, тебя надо сломать, прежде чем обучить как следует, девочка, — с радостью сказал старик. — А теперь выпрями ноги, и не двигайся, или я сломаю тебе руку.

Она сделала как было велено, закрыв глаза, когда почувствовала, как его руки начали лапать её. Сфокусировав свой магический взор, она подумала было возвести вокруг себя щит. Гуэри не использовал плеть, и ментальное равновесие стало возвращаться к ней. Хэйли шарила взором по его шее, пытаясь разобрать символы под его ошейником, тот странный узор, который Тирион вытатуировал на коже этого мерзкого старика.

У себя в голове она вспомнила странный символ, который Тирион нацарапал на земляном полу — треугольник, в который была заключена странная волнистая линия. «Это — заключительная линия чар, которые я на него наложил. Татуировка сделана так, чтобы приходить в действие лишь в законченном виде. Тебе нужно представить себе этот символ, прежде чем влить в саму татуировку немного энергии. После чего чары сами обо всём позаботятся». Затем он начертил остаток чар, показав ей, где воображаемый ею символ соединится с теми, которые он вытатуировал на Гуэри.

Тот толчком прижался к ней.

«Нет!». Разум Хэйли вцепился в татуировку, и в миг чёткой ясности она завершила узор, и зажгла его своим эйсаром. Из узора показался крошечный силовой клинок, и рассёк ошейник на шее её мучителя.

Гуэри отступил, выпучив глаза, а затем стремительно сложился пополам. Он стал дёргаться на земле, когда кровь в его теле стала пузыриться и кипеть. Сознание он потерял почти сразу же, а смерть наступила не более чем через минуту.

«Двое мёртвых мужчин за несколько часов», — подумала она. «И мне нисколечко не жаль ни одного из них».

Это было не совсем так. Убийство того, на арене, было ужасным, хотя она знала, что он был лишь более молодой, более грубой версией лежавшего сейчас у её ног старика. Она не хотела его убивать, но теперь подумала, что, быть может, оказала ему услугу.

— Если ты стал бы вот таким человеком, то смерть для тебя — лучший исход, — сказала она себе, закончив эту мысль.

Боль, ужас и адреналин стали сходить на нет, сменившись холодностью, пустым облегчением. Она была жива. Несмотря на её твёрдое решение умереть, лишь бы не убивать, она не могла заставить себя сожалеть о содеянном. Хэйли потерпела неудачу, но она была уверена, что когда Даллэс обнаружит совершённое ею убийство, то даст ей желанную смерть.

— Я не буду так жить, — сказала она пустой комнате, — но и злоупотреблять собой я тоже не позволю.

Леса вокруг них больше не было. Частично он, конечно, остался, в виде сломанных и поваленных стволов деревьев, а также разбросанных ветвей и тяжёлых корней. Однако всё это было горизонтальным, и часть деревьев, похоже, совсем отсутствовала, унесённая прочь чудовищными ветрами.

Почти на милю во всех направлениях всё стало плоским. Гигантские деревья богов всё ещё стояли вдалеке, но некоторые из тех, что были с краю, кренились под разными углами. Кэйт и остальные с благоговением глазели на разрушения. Один из юношей, Дэвид Браун, посмотрел на Тириона:

— Как?

— Чудна́я буря, — сказал Тирион. — Нам повезло.

Небо было чистым, и теперь, в отсутствие крон деревьев, солнечный свет бил по ним, согревая, несмотря на прохладу зимнего бриза. Кэйт промолчала, хотя прекрасно знала, что Тирион лгал.

Тут заговорила Эшли Моррис:

— Разве вы не были ранены?

— Выглядело страшнее, чем было на самом деле, — отозвался Тирион. — По большей части дело было в усталости. Немного сна — и я как новенький.

— Но там же была кровь, и… — начала она.

Он одарил её угрожающим взглядом:

— Я был усталым. Запомни это на будущее, когда тебя будут допрашивать.

Тирион использовал свою магию, чтобы расчистить землю перед телегой, сдвигая стволы деревьев и прочие тяжёлые обломки, чтобы освободить мулу дорогу. Ещё час, и они достигли крайних деревьев богов, границы Рощи Иллэниэл. Там их ожидала большая группа встречающих.

Однако слово «группа» плохо вязалось со стоявшими, ползавшими и карабкавшимися в пределах границы леса несколькими сотнями Ши'Хар, которые выглядели причудливее всего, что Тирион когда-либо видел. «Крайтэки», — заметил он.

Крайтэки были воинами Ши'Хар, солдатами, которых создавали деревья-отцы. Они рождались со всеми имевшимися у Ши'Хар знаниями о сражении, что придавало им боевые умения, далеко выходившие за рамки их коротких жизней. Крайтэки были бесплодны, не могли прорастать в виде деревьев, и жили лишь несколько месяцев. За пятнадцать прожитых среди Ши'Хар лет Тирион видел их лишь изредка, наиболее значительная из этих встреч была тогда, когда он был вынужден сражаться с одним из них на арене.