Харолд махнул мечом, но Тирион держался вплотную, прижимаясь к груди рыцаря. Но даже так сила удара закованной в броню руки Харолда обрушилась на его спину подобно молоту, едва не вышибив воздух из его лёгких. Затем здоровяк начал заваливаться. Тирион держал его, опуская рыцаря на землю и игнорируя боль в своей спине.

Он посмотрел на побеждённого противника, наблюдая за его смертью, и чувствовал лишь сожаление:

— Чёрт побери.

Сэр Харолд смог выдавить в ответ лишь мокрый булькающий звук, после чего его не стало.

Хотя это и шло вразрез со всеми его инстинктами, Тирион приостановился на миг:

— Ты мне правда нравился, Харолд.

Пылающий луч яркого света огнём ворвался в личную агонию Чада, заставив его прийти в сознание, и вытащив его из мира снов. Его голова раскалывалась, а язык ощущался рыхлым и сухим. Закрыв рот, он попытался смочить язык слюной, но это лишь заставило его острее осознать тот факт, что он, судя по всему, нажрался прошлым днём говна, если судить по вкусу.

— Бля, никогда больше не буду пить в том притоне, — со скрежетом выдавил он. Прошлым вечером у него были сомнения. Эль казался сносным, но он уже слишком набрался до прихода в то заведение, и вкус уже не чуял как следует. Теперь он точно знал, что эль был плохим. Хороший эль никогда не вызывает такой боли на следующий день.

Два дня тяжёлых запоев, совмещённых с исследованием разнообразных пабов и таверн Айвэрли — и он всё ещё ничего не нашёл.

— Расследования — дело трудное, — пробормотал он себе под нос, шаркая на противоположную сторону комнаты, чтобы глянуть, осталось ли в кувшине на столе немного воды. Осталось, но когда он поднёс его к губам, он приостановился, и принюхался. В голове всплыло туманное воспоминание о прошлой ночи, и его чуткий нюх дал подтверждение. «Мне вчера было трудно найти ночной горшок», — вспомнил он.

Подойдя к обидевшему его окну, он вылил содержимое кувшина, не успев подумать и выглянуть, есть ли кто-то внизу. В некоторых городах это было не такой уж большой проблемой, но в Айвэрли законы о сточных водах были строгими, поэтому горожане без боязни ходили под окнами, поскольку обычно люди не выплёскивали в них содержимое ночных горшков. Он подождал немного, и стал слушать, а не смотреть наружу, чтобы не показываться никому на глаза. Никаких ругательств он не услышал, поэтому решил, что вонючий выплеск ни по кому не попал.

Он практически умирал от жажды, поэтому нашёл куртку, и быстро спустился вниз, восхищаясь своей собственной ловкостью по мере проворного схождения вниз по лестнице. Прошлым вечером эта лестница была для него серьёзным противником. Когда он спустился, общий зал был пуст, так как для посетителей было рановато, и владельца постоялого двора тоже не было видно. Дверь главного входа распахнулась, и внутрь вошла женщина.

Чаду хватило одного взгляда, чтобы понять, что женщина была злая как мокрый чёрт, и впечатление об этом усиливалось тем фактом, что она действительно была мокрой. Её волосы обвисли, и с них капало, будто она только что вылила на себя воду. «Ох, чёрт», — подумал он, когда в его всё ещё затуманенном сознании оформилось ужасное понимание.

Женщина зыркнула на него, и рявкнула:

— Ты! Где владелец этого заведения?

Он какое-то время тупо пялился на неё, пока его мозг перебирал возможные ответы, ни один из которых не помогал ему бороться с головной болью.

— Это я, — наконец ответил он.

Она подозрительно прищурилась:

— Я здесь для того, чтобы оставить жалобу, и ты — не владелец. Где Хэм?

Хэмом звали человека, который сдал ему два дня назад комнату, и эта женщина явно его знала.

— Он наверху, разбирается с одной проблемой. Я — его двоюродный брат, — поспешно поправился Чад. — Затем, чтобы напустить драмы, он озабоченно посмотрел на мокрые волосы женщины: — Ты же не была сейчас только что под окном, а?

Она направилась к лестнице, игнорируя его, и оставляя на пыльном дощатом полу следы стекавших с её волос, как он уже понял, капель мочи.

— Не надо сейчас туда подниматься! — рявкнул Чад.

Женщина оглянулась, уперев в него взгляд своих карих глаз:

— Это почему? — гневно спросила она.

— Там драка была. Неподобающее зрелище для взора благоразумной женщины, — сымпровизировал он. — Хэм застал одного из постояльцев за выливанием своего непотребства в окно, они подрались. — Зайдя за барную стойку, он нашёл полотенце, и протянул ей: — Тебе, наверное, надо лицо вытереть.

Сперва она не ответила, но секунду спустя взяла протянутое полотенце, и стала с его помощью вытирать лицо, волосы и плечи.

— Надеюсь, Хэм устроил ему хорошую взбучку, — добавила она.

— Он этого глупца оставил без сознания, — с широкой улыбкой выдал Чад. — И челюсть, наверное, сломал. Я могу узнать, как тебя зовут?

— Присцилла, — мрачно ответила она.

Его брови удивлённо поползли вверх:

— У меня есть подруга с таким же именем, — ответил он, думая о своей драконице. Присси он не видел со дня их непредвиденного побега из Албамарла, после спасения Мордэкая. Предположительно, драконица всё ещё была где-то вблизи столицы Лосайона, но прошло так много времени, что он уже не мог быть в этом уверен.

Женщина хмыкнула с явным отсутствием интереса.

Чаду нужно было выпроводить её с постоялого двора. Хэм должен был рано или поздно вернуться, после чего выстроенная им ложь вскроется.

— Уверен, Хэм захотел бы, чтобы я компенсировал тебе неудобства. — Он запустил руку в кошелёк, и вытащил две серебрушки. — Этого должно хватить на оплату бани, стирку платья, и ещё немного останется. — Он мягко взял её за локоть, и повёл в сторону двери: — Я как раз и сам направлялся в бани.

Присцилла оглядела его с ног до головы, но позволила себя увести:

— От тебя действительно несёт алкоголем и потом.

Он проглотил свой почти автоматический ответ — тот бы ничем не помог. «А от тебя несёт ссаным уксусом». Но от ухмылки он удержаться не смог, и Присцилла нахмурилась, увидев выражение его лица. Она выдернула руку из его хватки, и пошла быстрее, выйдя с постоялого двора впереди него.

— Не нужно за мной идти. Я знаю дорогу, — сказала она, когда они вышли наружу.

— Я уже сказал, что сам туда направляюсь, — отозвался он.

Она продолжила спешно шагать:

— Не иди рядом со мной. Я бы предпочла, чтобы люди не думали, будто мы знакомы.

«Гордая сучка», — молча подумал он.

— Как пожелаешь. — Пока они шли, он изучал её фигуру. У него всегда была слабость к наблюдению за тем, как женщины ходили. Или дышали. «Да и вообще что угодно делали», — мысленно добавил он. Присцилла выглядела горожанкой среднего достатка, судя по её скромной одежде, но походка её была твёрдой и целеустремлённой, и в ней было как раз достаточно женственности, чтобы отвлечь его от обычно настороженного состояния.

Если бы пришлось гадать, он сказал бы, что она может быть женой купца. Возраста она была близкого к его собственному, хотя в волосах седины было поменьше. «Наверное, дома её ждут четыре спиногрыза и какой-нибудь паршивый пёс», — решил он. Чад поймал себя на том, что на ходу пялится на её бёдра, и усилием воли поднял взгляд обратно к её затылку, где обнаружил восхитительный изгиб её шеи. Моргнув, он огляделся, изучая улицу. «Чёрт, слишком давно был последний раз».

Он вдруг подумал о Данае, официантке в «Грязной Свинье» в Уошбруке. Он не виделся с ней больше месяца, и задумался, как у неё были дела. У него с ней было в прошлом несколько интимных встреч, но он всё ещё считал их отношения совершенно несерьёзными. Они были лишь друзьями, которые просто оказались разного пола. Друзьями, которые несколько раз позволили себе увлечься, слишком набравшись.

Но почему он всё время о ней думает? «Я просто за неё беспокоюсь», — решил он. Водоворот событий вокруг Замка Камерон мог вызвать самые разные проблемы в Уошбруке. «Надеюсь, она в порядке».