Я уставился на неё, и несмотря на тяжёлую пульсацию эйсара в разделявшем нас щите, я видел пламя её сердца, её эйстрайлин, мерцавшую внутри неё. По сравнению с остальными, это пламя было бледным и тускнеющим. Физически Пенни была здорова, если не считать отсутствующей руки; даже уровень её эйсара был таким, какой можно ожидать увидеть у нормального человека — но её эйстрайлин была опасно ослабленной. Контрастируя с её внешним здоровьем, её эйстрайлин была будто у чрезвычайно пожилой женщины.

Прежде я этого не замечал. Обычно я видел в других людях лишь эйсар. Разглядеть эйстрайлин я мог лишь через прочную связь, вроде той, какая была при глубоком исцелении. Мне следовало относиться к Пенни внимательнее.

«Она так и не восстановилась до конца после битвы с Мал'горосом». Там был момент, когда она отдала мне большую часть своей жизни, напитав меня своей жизненной силой, пока я бился в оковах пленившего мою душу заклинательного плетения Ши'Хар. Это едва не убило её, и она ещё несколько недель была очень нездоровой.

Мне хотелось верить, что она осталась прежней. А следовало убедиться.

— Я видела бой из управляющей комнаты в замке, — сказала она, прервав мои размышления. — Это было ужасно. Что с тобой случилось? Как это возможно? Ты что, снова стал одним из них?

«Нет!». Дело было не в этом, не могло быть в этом — но даже отрицая это самому себе, я знал правду. Я уже годами слышал шепчущий голос пустоты — с тех самых пор, как вернул себе человечность. Сегодня я позволил этому голосу наполнить меня. Под «ними» она подразумевала шиггрэс, немёртвых чудовищ, с которыми мы сражались годами.

— Конечно же нет, — поспешно ответил я.

— Грэм сказал, что арбалетный болт пронзил тебе сердце, — твёрдым голосом произнесла Пенни.

Я кивнул:

— Так и было. Он едва меня не убил, но я исцелил рану.

— Как шиггрэс? — бросила она обвинение.

Мой прежний гнев исчез, сменившись страхом, но не страхом перед ней, а страхом за неё… боязнью себя самого.

— Нет, — объявил я, уставившись на свою руку. — Я всё ещё контролирую себя. То, что случилось, было временным — как бывает, когда я слушаю ветер, или землю. Я всё ещё человек.

Она ткнула пальцем куда-то мне через плечо:

— А что насчёт них?

Позади меня стояла забытая мною армия нечеловеческих солдат. Мёртвых солдат. Мой магический взор показывал чёрные узы, связывавшие их со мной, соединявшие их к моему безмолвному, остановившемуся сердцу.

— Упс, — убедительно ответил я.

Уголок рта Пенни слегка приподнялся в лёгком намёке на улыбку, реагируя на мою неважную попытку пошутить, но улыбка сразу же исчезла.

— Мне нужно что-то получше, чем «упс», Морт. На нас полагается очень большое число людей.

Сфокусировав свою волю, я обрубил связь, и целая армия человекоподобных солдат упала наземь позади меня. Снова посмотрев Пенни в глаза, я сказал:

— Ты права. Я и близко не был к нормальному состоянию. Я всё ещё не вернулся. Дай мне несколько минут.

Удивительное дело — она подняла руку над головой, и дала сигнал открыть ворота в щите. Разделявший нас барьер исчез.

— Я уже однажды оттолкнула тебя, — сказала Пенни. — Помнишь? Я поклялась, что никогда больше этого не сделаю. Мне твои слова кажутся именно твоими.

Она двинулась вперёд, будто собираясь обнять меня, но я быстро отступил:

— Подожди. Это пока опасно. — Я всё ещё мог видеть её тусклую эйстрайлин, и боялся, что даже кратковременное касание может её убить.

Мне нужно было восстановиться. Я всё ещё был завёрнут в пустоту. Я мог заставить своё сердце биться, но этого было мало. Оборвав связь с пустотой, я скорее всего умер бы. «Или, быть может, начну жить нормальным образом», — подумал я. На самом деле, я понятия не имел. С моим телом уже всё было в полном порядке, но интуиция подсказывала, что если я отпущу пустоту слишком резко, то могу просто откинуть копыта.

«Может, если я сперва заменю её чем-нибудь другим». Раскрыв свой разум, я прислушался, найдя низкий, медленный звук земли у меня под ногами. Я направил на него всё своё внимание, и он стал громче. Я заставил своё сердце биться, наполнил свои лёгкие воздухом, после чего погрузился в разум камня. Меня пронзила боль, которая так же быстро исчезла, притупившись до незначительности по мере того, как я расширился, став чем-то большим, пока моё тело стало состоять не только из моей человеческой формы, но также и из земли, по которой эта форма шла.

Я осмотрел это тело. Его сердце снова замерло. Ему требовалось что-то большее. Втянув его в себя, я преобразовал его, наполнив его камнем и огнём. Затем я сжался, делая себя меньше, пока это горячий, каменистый комок не остался моей единственной плотью. Выкарабкавшись вверх из тьмы, я снова встал на поверхности, глядя на мир чужими глазами.

Моя память таяла, но находившееся передо мной животное напомнило мне о том, чего я хотел. Я хотел быть похожим на это животное. Я постепенно отстроил заново образ… как он там назывался? Тут я увидел — мужчина. «Это был я. Это и есть я». Я позволил ему влиться в меня, и мир изменился. Цвета приобрели новый смысл, и я почувствовал ветер на своей коже. Женщина — Пенни — стояла рядом. Вдохнув, я ощутил, как во мне снова побежала жизнь, а мысли опять стали текучими.

Я несколько минут наблюдал за ней, инвентаризируя и вспоминая себя. Пенни была терпелива, но в конце концов она произнесла:

— Морт?

— Скорее всего, — чуть погодя сказал я. Когда она снова шагнула ко мне, я поднял ладонь: — Позволь сначала убедиться. — Затем я нагнулся, и приложил руку к пучку зелёной травы, и стал следить за тем, что случится. Я не почувствовал никакой передачи жизни, а когда убрал руку, трава по-прежнему выглядела зелёной.

Снова подняв взгляд на Пенни, я осознал, что больше не могу видеть её эйстрайлин.

— Да. — Я кивнул. — Думаю, я — это я.

Она взяла меня за руку, а затем обняла. В Уошбрук мы вернулись вместе.

— А где все? — спросил я у Пенни. Городок был пустым, полностью лишённым людей.

Она рассмеялась:

— Во дворе замка. Я сказала Элэйн не открывать уошбрукский щит, пока все не окажутся под защитой замкового щита. Если бы ты оказался безумцем, то они были бы в безопасности.

Я нахмурился, глядя в её карие глаза:

— А что насчёт тебя?

Пенни похлопала меня по щеке:

— Я с дуростью.

— Эй! — пробормотал я, слегка оскорбившись, но она прервала меня.

— Жить или умереть, Мордэкай — я всегда с тобой. После всего, что случилось в прошлом — шиггрэс, Тёмные Боги, вот это вот всё, — я пообещала себе, что никогда больше не отвернусь от тебя.

Я проворчал:

— Опасная это философия. Учитывая всю ту дичь, которая со мной происходит, я бы предпочёл, чтобы ты больше думала о себе. Что будут делать наши дети, если…

Пенни снова перебила меня:

— Остановись, и посмотри на это предложение с обратной стороны. Я своё решение приняла. Если ты хочешь, чтобы они были в безопасности, чтобы мы были в безопасности, то тебе лучше быть осторожнее с тем, что ты делаешь… или чем становишься.

Наблюдая за ней на ходу краем глаза, я понял, что этот спор мне не выиграть. Ветер разбрасывал её мягкие карие волосы, и от этого мне хотелось вздохнуть — в то время как вид её пустого рукава заставил меня вздрогнуть. Она так много выстрадала ради меня за прошедшие годы, а я всё равно не смог её защитить… ни от боли, ни от мира, и, порой, не смог защитить даже от меня самого.

— Я тебя не заслуживаю, — пробормотал я.

Она отпустила мою руку, чтобы дать Элэйн сигнал открыть ворота в щите замка, затем подняла на меня взгляд:

— Заткнись. Ты не знаешь, как много ты заслуживаешь. Никому не положено говорить так о моём муже — даже тебе.

Когда мы вошли, стражники отдали честь, но взглядов от земли не отрывали, боясь смотреть мне в глаза. Не мог сказать, что винил их. То, что я только что сотворил, было ужасно. Грэм и Мэттью встали у меня на пути.