Снова появившись в Лосайоне, я растянул время, пока мир не остановился, а потом взмыл в воздух, направляясь к Айвэрли.

Роуз потянулась к длинному ножу в ножнах на её ноге, но чувствовала себя так, будто двигалась в воде. Она опаздывала, а Роуч двигался слишком быстро. Глен умрёт ещё до того, как она успеет вскочить на ноги.

Затем мир исчез, уничтоженный обжигающей вспышкой света, сопровождавшейся звуком, который был слишком громким для слуха. По помещению прошлась волна давления, отбросившая Роуча назад прямо в полёте. Преступник пролетел на другой конец помещения, через барную стойку, и врезался в стену. Ударная волна также сбила с ног большинство завсегдатаев, хотя Роуз она будто не тронула.

Бросив взгляд через плечо, Роуз увидела, что дверь в заведение Красного Тома исчезла вместе с частью стены. Улица снаружи дымилась. «Молния?» — подумала она. «Нет, слишком большое совпадение». Повернувшись обратно, она увидела, что завсегдатаи поднимаются с пола. Они были ошарашены и испуганы, но в остальном невредимы. Роуч выбирался из-за стойки, по его голове стекала струйка крови.

Быстро соображая, она поняла, что надо делать.

Роуз осталась сидеть, сохраняя собранное и бесстрастное выражение лица. Когда Роуч пошёл к ней, держа новые кинжалы — старые он потерял — в руках, она отпила вина. Когда она посмотрела на него, её взгляд был холодным.

— Хочешь ещё раз испытать удачу? — спокойно сказала она.

Жилистый вор поглядел на неё, и его лицо начало бледнеть. Убрав оружие, он подобрал лежавший поблизости стул, и снова уселся напротив неё:

— Чем я могу помочь?

— Поскольку ты вынудил меня к столь неприятным действиям, боюсь, что природу наших отношений придётся изложить предельно ясно, — сказала ему Роуз. — Теперь ты работаешь на меня.

Роуч кивнул:

— Что вам нужно?

— Во-первых, мне нужно найти кое-каких людей. Две женщины, явившиеся в Айвэрли скрываться… — начала она.

На лице её нового сообщника отразилось замешательство:

— Вы пришли ко мне, чтобы отыскать пропавших людей? Я не ослышался?

Роуз не стала утруждать себя ответом, выражения её взгляда хватило.

— Они, наверное, очень важны, — наконец сказал Роуч, — и вы ищите их без привлечения Виконта.

Её брови поползли вверх:

— Ты уже упоминал о награде за мою голову.

— В Лосайоне, — парировал вор. — Мне доподлинно известно, что у вас хорошие связи с Королём Гододдина.

— Железная Королева важнее. Если я поставлю Николаса в неудобное положение, то как думаешь, кого он поддержит? — спросила Роуз. — Лучше не испытывать наши с ним отношения. Свои проблемы с Королевой я решу сама.

— Справедливо. Как они выглядят? Мне нужно хорошее описание, чтобы мои люди могли их найти.

— Одна — молодая, со светлыми волосами и привлекательным лицом, вторая — постарше, ближе к моему возрасту, с более тёмными волосами. Они живут под вымышленными именами, но в городе появились со скромной суммой денег. Они наверняка нашли жильё, и тихо живут, не привлекая внимания, — объяснила Роуз.

Роуч нахмурился:

— Этого как-то маловато.

— Я в тебя верю, — с некоторым сарказмом сказала Роуз.

— И какие у вас на них планы? Планируете заставить их исчезнуть окончательно?

Она поморщилась:

— Я хочу им помочь. Позаботься о том, чтобы твои люди не выдали их, когда найдут. Мне нужно будет увидеться с ними наедине.

Тут в помещение ворвался Красный Том, от вида разрушений на его лице появилось ошарашенное выражение. Когда к нему вернулся дар речи, он заревел:

— Что ту, чёрт побери, случилось?! — К тому времени все остальные уже покинули здание, поэтому он подошёл к Роуз и её собеседнику.

Том гневно посмотрел на Роуча:

— Я позволил тебе временно воспользоваться залом, я не ожидал такого! Кто оплатит ущерб?

Роуч пожал плечами:

— Это форс-мажор. Я не виноват в том, что в твоё заведение ударила молния.

Роуз также ответила, повернув тонкий палец в сторону Роуча:

— Он заплатит.

У вора отвисла челюсть, и он указал на себя, одними губами произнеся: «я?». Роуз искусно выгнула бровь, и преступник поспешно ответил:

— Это я виноват. Я расплачусь, Том.

Демонстрируя притворный интерес к розам, Коналл жалел, что не может быть где-нибудь в другом месте. Посвящение в рыцари и получение звания Защитника Королевы оказалось отнюдь не таким захватывающим, как он изначально думал. Ариадна, Железная Королева и единоличный правитель Лосайона, стояла в нескольких футах, разглядывая растения и иногда отпуская замечания касательно их цвета. Коналл с трудом удерживался от зевания.

Несмотря на впечатляющий титул, он чувствовал себя в эти дни как практически один из придворных, и, учитывая положение его семьи, не мог не задуматься, не тратит ли он зря своё время. «Папа вне закона, Мамы не стало, Мойра под домашним арестом, и кто знает, где сейчас Мэттью и Айрин», — думал он, в тысячный раз перечисляя у себя в уме. «А между тем я прогуливаюсь по садам». Он чувствовал себя бесполезным, чему не помогал тот факт, что брат и сёстры считали его предателем семьи. «Может, я такой и есть».

Он всегда восхищался отцом. С юных лет все ему постоянно говорили, что его отец был живой легендой, а рассказы о его битвах и противостоянии с Тёмными Богами и шиггрэс были слишком невероятными, чтобы не оставить на Коналле свой след — но в конечном итоге его папа был просто человеком. Коналл слишком хорошо это знал. Он вырос с отцом под одной крышей, но подростковый возраст миновал, и Коналл осознал, что его отец во многих отношениях был зауряден, и что у него было полно изъянов.

А вот Дориана Торнбера Коналл никогда не знал, и потому рассказы о нём впечатляли его гораздо сильнее. Поначалу он мечтал стать рыцарем, и рождение магом показалось ему довольно тусклым моментом. Лишь войдя в силу он осознал, насколько это лучше, но благородство рыцарей из историй он всё ещё романтизировал.

Теперь он был и магом, и рыцарем, воплотив свою мечту — и это было чертовски скучно. Соответственно, вместо наслаждения цветами он обнаружил, что постоянно пересматривает шаги, которые привели его к нынешнему положению, заново обдумывает свои решения, и гадает, не следовало ли ему где-то поступить иначе. Его решения на каждом повороте казались хорошими и правильными, но он всё равно чувствовал вину.

— Тебе скучно?

Коналл резко сфокусировал взгляд, и обнаружил, что Ариадна смотрит на него:

— Нет, конечно нет, Ваше Величество.

Королева слегка зарычала.

Он поспешно исправил своё заявление:

— Нет, конечно нет, Ари. — Она неоднократно говорила ему расслабиться в её присутствии, когда больше рядом никого не было. Он оглянулся на следовавших за ними людей — два стражника, курьер, и две фрейлины — и все они находились за пределами слышимости.

— Даже будь они ближе, слуги не считаются, — напомнила она ему. — И тебе определённо скучно. О чём ты думаешь?

Коналл пожал плечами:

— Ни о чём важном.

Ариадна сжала губы:

— Ты волнуешься о родных.

Он промолчал. Коналл был достаточно искушён в придворных фразах, но уклоняться от ответа ему всё ещё было очень трудно.

— Я тебя не виню, — провозгласила она. — Я тоже о них волнуюсь. Себя винишь?

Коналл с удивлением посмотрел на неё:

— Да, нет… наверное, не знаю. Я не вижу, что где-то поступил неправильно, но всё равно…

— Умножь это на тысячу, и ты поймёшь, что чувствует король, — ответила она. — Твоей вины ни в чём нет. Ты лишь действовал согласно своей совести.

Её утверждение было поучительным, и он внезапно почувствовал себя эгоистичным за эгоцентричные мысли. Пытаясь улучшить ей настроение, он ответил:

— К тебе это тоже применимо.

Ариадна покачала головой:

— Совесть — единственное, что не может себе позволить монарх, однако она у меня есть, и она меня мучает. Но я не следовала её велениям — иначе твой отец никогда бы не попал в тюрьму, и не был бы осуждён.