— Ох… решение? — мягко спросила она. — Я бы с радостью его услышала.

— Ты волнуешься, что если мы избавимся от уз, то я сойду с ума, верно? — продолжил я.

Она молча кивнула.

— Мне не нравится наша нынешняя ситуация, но я могу понять, почему тебя это заботило. Согласно твоему видению, я умру через несколько месяцев, но у нас всё ещё есть кое-какие варианты. Я больше не хочу тебя, Пенни, как бы мне ни было трудно это признать. Тебе не нужно умирать со мной…

— Понятно, — сказала она.

— Подожди, дай мне закончить. Мы можем подождать, почти до самого конца. Когда ты подумаешь, что время близко, тогда-то мы и уберём узы. Тогда уже не будет важно, стану ли я снова слышать голоса. Ещё неизвестно, что случится после моей смерти. По крайней мере, у тебя будет шанс начать сначала, если ты сможешь спастись в конце битвы.

Она внимательно следила за мной с глубокой задумчивостью на лице:

— Я не думала об этом в таком ключе, Мордэкай. Наверное, ты прав… мне нет причин умирать вместе с тобой, особенно если ты меня больше не любишь. Всё это время я просто чувствовала себя обязанной, я боялась показать мои истинные чувства к Сайхану. Это было просто так постыдно. Но теперь я могу начать с чистого листа, верно? — произнесла она мягким голосом, в котором прозвучала нотка надежды.

— Точно, Пенни. Ты всё ещё мой друг, что бы ни случилось. Я хотел бы, чтобы ты была по возможности счастлива, — осторожно сказал я. Я не ожидал от неё настолько рациональной реакции, и всё ещё наполовину подозревал, что она надо мной насмехалась. Однако от её согласия мне было больно — я никогда не думал, что она так быстро от меня откажется.

— И ты не против? — спросила она.

— Ну, я не хочу умереть, но если у тебя есть шанс на нормальную жизнь, то я думаю, что тебе не следует его упускать.

— И я могу выйти за Сайхана? — спросила она, просветлев лицом.

— Ну… да. Если ты этого хочешь, — чуть не подавился словами я.

— Тогда не будет иметь значения, если мы поженимся до твоей смерти? Наверное, мы сможем просто решиться, и сделать это на этой неделе. Чтобы нам не пришлось ждать. Уверена, ты понимаешь.

Тут я совсем потерял нить разговора:

— Что?

— Для секса, конечно же… я бы предпочла не ждать. Да и жениться нам на самом деле не нужно было бы. Я же ведь уже не девственница, но Сайхан очень консервативный. Уверена, он будет на этом настаивать. Будет гораздо проще смириться с твоей потерей, если я уже в руках моего нового любовника. Разве ты так не считаешь?

Я уставился на неё с отвисшей челюстью:

— Да что, чёрт возьми, с тобой такое Пенни?

— Ничего, Мордэкай! Всё весьма просто. Поскольку я, очевидно, являюсь распутной шлюхой, то мне следует просто посмотреть в лицо фактам, и поступать как мне хочется, верно? Может, когда наиграюсь с Сайханом, я смогу пройтись по Дориану и Маркусу? Уверена, мне от этого станет гораздо лучше! — сказала она, гневно сверкнув глазами.

Я повернулся к ней спиной, и отошёл прочь:

— Я понял, Пенелопа, не нужно так со мной. Я просто пытался предложить решение.

Она пошла следом, и положила ладонь мне на плечо, чтобы меня развернуть:

— Нет, теперь я понимаю, Морт. Посмотри на меня… — сказала она, обняв моё лицо ладонями. — Хватит глупых игр, от них слишком больно. Я люблю тебя, и всегда буду любить. Не пытайся изображать из себя мученика. Ты хочешь, чтобы я жила счастливо после того, как тебя не станет, но так не получится. Тебе от меня не отделаться.

Я больше не мог этого вынести — моё самообладание сломалось, и я почувствовал, как проступили слёзы у меня в глазах. Она была просто такой чертовски красивой, стоя там, в нескольких дюймах от меня. Даже если она крепко держала моё лицо между своих безумно сильных ладоней.

— Будь ты проклята, — ласково сказал я. — Иногда я тебя ненавижу.

— Я тоже тебя ненавижу, — ответила она, и поцеловала меня. После этого ситуация приняла гораздо более интересный оборот, в течение которого мы признались в своей ненависти друг к другу ещё несколько раз.

Немного позже мы решили, что нужно возвращаться на собрание. Мы находились на различных стадиях наготы, поэтому начали одеваться, когда я услышал какой-то звук у двери. Я был так поглощён нашим «разговором», что не обращал внимания на свои остальные чувства, и теперь осознал, что у меня за дверью стояло двое мужчин — Дориан и Марк, естественно. Раскрыв свой разум ещё немного, я смог определить, что они стояли, прижав уши к двери.

Стремительно прошагав через комнату, я распахнул дверь. Я надеялся, что они шлёпнутся на пол, но они удержали равновесие.

— Какого чёрта вы делаете? — потребовал я.

Лицо Дориана было образцом смущения, но Марк был сметливее:

— Прости, Морт, мы тут просто разговаривали, и я тут вынужден был кое в чём признаться Дориану… — сказал он, повернувшись к нашему рослому другу с деланной серьёзностью на лице, и сжав руками его плечи. — Я тебя ненавижу, Дориан!

До Дориана наконец-то дошло:

— Я тоже тебя ненавижу, Маркус! — вытянул он губы, будто собирался поцеловать его.

— Я так тебя ненавижу! — воскликнул Марк, и крепко поцеловал его в губы. Это было для Дориана немного чересчур, и он отдёрнулся прочь.

— Фу! Не обязательно было заходить так далеко! — объявил он, внезапно смутившись. Я услышал, как у меня за спиной хихикает Пенни, и сам не смог удержаться от смеха.

— А где все остальные? Я удивлена, что тут нет других наслаждающихся этим зрелищем людей, — сказала Пенни.

— О, они все тут были совсем недавно! — с энтузиазмом сказал Маркус. — Но когда вы двое принялись усиленно друг друга ненавидеть, Ройс решил, что с нашей стороны было бы невежливо подслушивать.

— Так почему вы двое всё ещё здесь? — спросил я.

— Мы прокрались обратно сюда. Такое нельзя было упускать, — засмеялся Марк.

— Это была его идея, — поспешно добавил Дориан.

— Вы двое просто невозможны. Иногда я вас ненавижу, — сказал я, улыбнувшись, и широко расставив руки.

— Мы тоже тебя ненавидим! — воскликнул Марк, и мы все обнялись. Пенни каким-то образом оказалась в самой середине.

— Эй! Не нужно хватать меня за задницу… Дориан! — воскликнула она с деланным возмущением.

Дориан отскочил прочь с видом шокированной невинности:

— Это не я! — возразил он.

— Вообще-то, это был я, — признался Марк.

— Я думала, что ты теперь священник, или что-то вроде того? — набросилась она на него. — Разве такое поведение не порицается?

Я согласно зарычал, но я на самом деле не злился.

— Уверен, богиня меня простит. В конце концов, твои филейные части — лучшее доказательство того, что боги добры и справедливы, — ответил он, сложив ладони, будто в молитве.

— Ты невозможен! — сказал я, и мы направились по коридору к лестнице. Вопреки постоянному напряжению последнего месяца, мне было приятно находиться среди друзей. Я не мог не задуматься, насколько долго это продержится. Будущее казалось мрачным.

— Кстати, Пенни, — начал Марк, — ты что, прибавила в весе? Я не помню, чтобы ты была настолько… пышной.

— О-о-о! — завопила она. За этим последовало громкое шмяканье, когда Марк врезался в стену. Она его толкнула, и если судить по звуку, у него от этого мог остаться синяк.

Разрешение моих разногласий с Пенелопой заняло немного больше времени, чем они ожидали, поэтому мы пообедали, прежде чем вернуться за стол. Вообще-то, это не совсем точно: мы пообедали, прежде чем убрать со стола и вернуться к делам, поскольку мы и то и другое делали за одним и тем же столом. Теперь, когда мы уладили свои отношения, все выглядели гораздо более расслабленными.

— Так на чём мы остановились? — сказал я, снова начав дискуссию.

— Я думаю, мы остановились на месте, где мы пытались решить, как именно мы хотим потерпеть поражение, — пошутил Марк. Это было не особенно весело, поскольку по большей части это было правдой, но его слова заставили меня задуматься.