Байовар продолжил учить, дав ему список символов, чтобы он попытался их запомнить, но с этого момента Тирион отвлёкся. Он обнаружил, что пялится на список после ухода мужчины Ши'Хар, гадая, поможет ли это ему в бою в конце месяца.

«Наверное, нет», — пришёл он к заключению.

— Ты готов поиграть для меня? — спросила Лираллианта, — или тебе нужно какое-то время отдохнуть?

Вздохнув, он нашёл свою цистру, и приготовился играть.

— Ты пройдёшься по последней части твоей поездки? — спросила она, имея ввиду его прощание с Кэйт.

— Пока нет, не сегодня. Позволь мне сыграть тебе что-то, что отражает счастливый день из детства, — сказал о ней. — Что-нибудь светлое и радостное.

Она не возражала, и он позволил своему разуму и пальцам уплыть, уносясь в земли бесконечного лета. Место, где дети жили под голубыми небесами, и гонялись за кроликами, в то время как собаки бегали вместе с ними в бесконечном танце хаотичной радости.

В течение следующего дня Тирион регулярно проверял свой камень, но тот показывал лишь слабейшие намёки на угасание. Он был почти таким же ярким, каким был в момент, когда Тирион напитал его силой.

Ему стало ясно, что начертанные символы и произнесённые слова имели способность значительно увеличивать силу и длительность магии, но он знал, что упускает что-то фундаментальное — какой-то дополнительный компонент, дававший заклинательным плетениям Ши'Хар перманентность, а также чрезвычайную прочность перед лицом противостоящего им эйсара.

«Если я не смогу додуматься до этого, то будет трудно победить существо, способное создать щит, который я даже не могу поцарапать».

Мысленно пересмотрев свой бой с Силлерондом, он понял, что это было не везение — он победил своего врага благодаря превосходящему опыту и более точно выверенному времени атак. Однако если бы Силлеронд был хорошим бойцом, то исход был бы совсем иным. Согласно тому, что ему рассказала Лираллианта, в этот раз у него не будет такого преимущества.

Своё свободное время он уделял изучению сплетённого из заклинаний навеса. В какой-то момент Тирион предпринял ещё одну попытку его уничтожить, на этот раз — с помощью деревянного меча надзирателя, который брал с собой в Колн. Сперва он нацарапал слово «бритвенно-острый» на обоих сторонах клинка, а затем отметил края тонкими линиями. Закончив приготовления, он послал свою волю в клинок, произнося слова «будь острым».

«Какое-то глупое ощущение — творить магию под слова на обычном бэйрионском», — подумал он. Это заставило его почувствовать себя немного ребёнком, играющим в волшебника.

— Только вот, магия работает, — заметил он, изучая крайне острый эйсар, сформировавшийся вокруг его деревянного клинка. Тот был в несколько раз плотнее, и ощущался летальнее, чем те клинки, которые он обычно создавал вокруг своих рук. «Этот должен разрезать почти что угодно».

Скрепя сердце, он нанёс мощный удар по одной из поддерживавших навес колонн.

Магия меча раскололась на части, и он ощутил, как от удара вверх по его руке пробежал шок онемения. Ощущение было таким, будто он ударил палкой по валуну. Единственным улучшением, о котором он мог утверждать, был тот факт, что отката не было. Поскольку он отпустил хватку на вложенной в меч магии до того, как использовал клинок на заклинательном плетении, то он и не пострадал от шока, когда магия распалась.

«По крайней мере, проводить опыты так будет проще».

Однако остаток дня не оказался более успешным, и он испытал почти облегчение, когда явились Байовар и Лираллианта для его уроков по эроллис.

Тем вечером, когда он закончил играть, Лираллианта осталась позади него. Она позволила своим ладоням оторваться от его висков, и теперь они покоились у него на плечах, в то время как она сама подалась вперёд, оперевшись на его спину.

Тирион сидел неподвижно, не будучи уверенным в её намерениях. Она редко продолжала такого рода физический контакт, не имея на то какой-то ясной причины.

Её волосы упали вперёд, мимо его лица, щекоча ему щёку, и он услышал, как она испустила долгий вздох. Тирион чувствовал тепло её тела через свою тонкую рубашку, и её близость становилась всё более отвлекающей.

«Почему она пахнет так…»

Он подавил в себе эту мысль — сжав челюсти и силой сорвав свой разум с пути, по которому шли его мысли. Физическая близость Лираллианты его раздражала… вот и всё.

Будто ощутив перемену в его настроении, она отстранилась.

— Спасибо за музыку, — сказала она.

— Я делаю то, что должен.

Если его грубый ответ причинил ей боль, то она этого не показала:

— Я думаю, что начинаю понимать, по крайней мере — частично, каково это — быть человеком, — ответила она.

«Ни черта ты не знаешь», — молча отозвался он.

— Сомневаюсь, что такое знание вызовет большое уважение, — сделал наблюдение он.

Лираллианта сомкнула ладонь, подтянув её к своей груди, и ответила:

— Важно — для меня. — Для неё было необычным демонстрировать какие-либо невербальные жесты во время разговора. Также было странным то, что она делала ударение на личном местоимении, вроде «меня». Ши'Хар гордились своей способностью дистанцироваться от личных забот.

Она будто бы притворялась, что является человеком.

Её неуклюжая игра разозлила Тириона. «Когда тебя держат как собаку — уже плохо, но когда она притворяется, что «лает», и пытается подражать истинным эмоциям, это оскорбительно. Это — насмешка».

— Если ты со мной закончила, то я бы теперь хотел отдохнуть, — с льдинкой в голосе сказал он ей. Тирион не боялся её оскорбить. Ши'Хар мало заботили подтекст или интонации.

Она какое-то время глазела на него, будто размышляя, прежде чем ответить:

— У меня есть новости, которые ты захочешь услышать.

Он повернулся к ней лицом, полностью отдав ей своё внимание, но промолчал.

— Старейшины согласились на мою просьбу о задержке. У тебя есть двадцать семь дней, прежде чем состоится твой матч, — сказала она.

— О, — вяло прокомментировал он. Тирион и не осознавал, что по этому вопросу ещё не было вынесено решение. Было бы неприятной неожиданностью, если бы ей сказали, что бой состоится лишь через несколько дней.

— Ты спрашивала их про одежду? — осведомился он.

— Да, — кивнула она. — Им эта идея не понравилась. От тебя потребуется сражаться как и прежде, нагим.

— Это едва ли кажется справедливым, — возразил Тирион. — Они могут создать эту штуку с любым оружием и бронёй, какие захотят, а мне придётся выходить бой с голым задом.

— Вам обоим позволят сражаться лишь тем, с чем вы были рождены, — сказала Лираллианта.

— У меня не было возможности выбирать тело, а они тело выбирали.

— На иное они не согласятся, — сказала она ему.

— Значит, больше нам говорить не о чем, — сказал Тирион.

Следующая неделя миновала быстро, по мере того, как Тирион втянулся в круговорот дел. Каждое утро он просыпался, и ел, прежде чем сначала учиться эроллис с Байоваром, а потом — заклинательному плетению, в уединении. С заклинательным плетением он получил некоторую помощь от Лираллианты. Она была согласна создавать всё, что он просил увидеть, но ничто из этого, похоже, не помогало. Тирион мог воспринимать ткань и структуру её творений до самого мельчайшего уровня, который не могли видеть даже Ши'Хар, но не мог воссоздать то, что она делала.

Он также не сумел найти никакой способ повредить или уничтожить одно из её заклинательных плетений, и с уходом дней он у него оставалось всё меньше надежды на победу против Крайтэка. Без какого-нибудь способа преодолеть его защиту или защититься от его атак, вариантов для победы практически не оставалось. Всё сводилось к тому, чтобы создать такую среду, в которой его противник не мог выжить, но будет невозможно удержать противника в такой области, если он сможет уничтожить любые создаваемые Тирионом ограничения.