Барабаны замолкли, и их сердца остановились вместе с ними, пока её голос не вернулся, поднимаясь из пепла войны подобно солнцу над давно мёртвым полем боя. Он принёс с собой надежду двух влюблённых, нашедших друг друга в поле, чтобы разделить свои последние мгновения перед трагичным концом.

Когда последние ноты утихли, и в зале воцарилась тишина, Грэм уловил сдавленные всхипы, но их быстро пересилили радостные возгласы и громкие аплодисменты. В зале было мало сухих глаз, и сама Алисса, похоже, была тронута песней — её глаза блестели, а лоб взмок от усилий, затраченных на пение.

Прошло несколько минут, прежде чем все оправились от влияния песни, но музыканты снова заиграли, и вскоре люди начали танцевать. Те, кто не танцевал, могли говорить лишь о её выступлении, и Алисса скоро стала кочевать от одной группы к другой, принимая их поздравления, и время от времени бросая в сторону Грэма извиняющиеся взгляды.

Он лишь улыбался. Он был счастливее, чем когда-либо себя помнил.

— Что думаешь? — спросил он у матери, когда та вернулась к нему.

Роуз подняла обе брови в искреннем восхищении:

— Она полностью затмевает пение её матери.

— Она тебе нравится? — с надеждой спросил он.

— Я едва её знаю, — ответила она, — но в её красоте и таланте сомнений нет. У меня всё ещё остались вопросы, но ответ на них появится со временем.

Грэм надеялся на большее, но был недостаточно глуп, чтобы давить на неё.

Роуз поглядела на него, а потом добавила:

— Ты влюбился, не так ли?

Он опустил взгляд:

— Безнадёжно.

— Тогда я искренне надеюсь, что она является всем, чем кажется. Я не прощу её, если она разобьёт тебе сердце. Ты не будешь против уступить своей матери танец?

Он согласился, и они вышли на площадку для танцев, мать и сын, танцуя медленную и величавую павану. Та длилась почти десять минут, и когда закончилась, Роуз поцеловала его в щёку.

— Спасибо, Грэм, — сказал она тогда. — Надеюсь, ты понимаешь, как я тобой горжусь.

— Понимаю, Мама, — ответил он, смущаясь.

После этого он оставил сестру с матерью, и начал обходить зал, надеясь воссоединиться с Алиссой. В пути он прошёл близко к Перри и Роберту Лиси, и они подозвали его к себе.

— У неё голос богини! — с энтузиазмом воскликнул Роберт. — Тебе повезло, Грэм.

— Это как? — спросил он.

— Не прикидывайся дурачком! Она последние несколько недель только на тебя и смотрела. Все мужики в замке сейчас помирают от зависти! — сказал Роберт, толкая Перри кулаком в плечо. — Не так ли, Перри?

Лицо Перри зажглось гневным пламенем. Он ответил с улыбкой:

— Ага.

— Мне лучше пойти дальше, ребята, — сказал Грэм, извиняясь.

Прежде чем он смог отойти, Перри подался вперёд:

— Надеюсь, что эта шлюха тебя порадует. Меня вот точно порадовала.

Грэм остановился, чувствуя себя так, будто его окатили холодной водой. Его разум заново прокрутил эти слова у него в голове, но он не мог поверить, что те были на самом деле:

— Что ты мне сказал?

— Ты меня слышал.

Музыка всё ещё играла, но Грэм больше не мог её слышать. Его зрение сузилось до тёмного, красного туннеля, и в его центре был лишь один человек — Перри Дрэйпер.

— Устроишь сцену посреди бала, Грэм? — презрительно усмехнулся Перри. — Разве это не разочарует твою мамочку?

— Нет, — сказал он, едва способный говорить. — Я тебя убью, нахуй. — Шагнув вперёд, он толкнул своего соперника так внезапно, что Перри отлетел назад, столкнувшись с Робертом, прежде чем упасть на пол.

Он вскочил, дико ударив Грэма наотмашь.

Маленький шаг с поворотом — и удар прошёл мимо, лишь внутренняя сторона плеча Перри ударила Грэма в плечо. Оказавшись вплотную, Грэм ударил снизу вверх кистью с выставленными вперёд костяшками, вогнав их в мягкую точку прямо под грудиной своего противника. Перри согнулся, и упал перед ним. Грэм добавил ему крепкий пинок по лицу, на миг пожалев, что на нём были лишь мягкие бальные туфли, а не его обычные сапоги для верховой езды.

Кровь брызнула на пол, когда нос Перри взорвался подобно красному фонтану.

Люди, в основном мужчины, начали приближаться к нему со всех сторон.

Большинство драк между молодыми людьми включали в себя много криков и позирования, и часто драчуны ждали, пока их «удержат» друзья, позволяя ситуации разрешиться без потери лица. Грэм имел иные намерения.

Сэр Сайхан стоял менее чем в десяти футах, но не вмешивался.

Роберт Лиси положил ладонь Грэму на плечо, и мгновенно обнаружил, что отлетает прочь.

Протянув руку вниз, Грэм подтянул Перри вверх, а затем снова вогнал его в пол мощным ударом сверху вниз. Оруженосец упал на пол, и вернул себе достаточно соображения, чтобы поползти прочь, пытаясь создать между ними расстояние.

Лорд Эрик и Лорд Стефан двинулись вперёд, но Сайхан их предостерёг:

— Я бы на вашем месте не стал.

Они его проигнорировали, и Эрик бросился вперёд, пытаясь схватить его и сбить с ног, в то время как Стефан приблизился с другой стороны, чтобы потом помочь поймать обоих.

Грэм шагнул вперёд, и крутанулся, вогнав локоть Эрику в лицо, и послав его на пол, прежде чем продолжить пинком, в результате которого Лорд Стефан повалился назад, сжимая свой торс.

— Я вас предупреждал, — заметил Сайхан, но никто не слушал.

Грэм наступал на Перри. Тот встал на ноги, и на его лице был написан страх. Отчаявшись, он обнажил свой праздничный нож, выставив его впереди себя, но Грэма это не остановило.

Кто-то закричал, увидев, как Грэм метнулся вперёд, не обращая внимания на нож, однако тот по нему не попал. Грэм отразил запястье своего противника, отбив державшую нож руку вверх, одновременно подходя ближе. Он охватил руку Перри своей собственной, согнутой в локте, сделав твёрдый захват.

Затем он крутанулся, изгибая его руку, и вгоняя её и сжимаемый ею нож в незащищённый живот Перри.

Или, по крайней мере, он попытался.

Рука Сайхана поймала его плечо до того, как он начал разворот, лишив его необходимого импульса.

— Хватит.

Всё ещё разъярённый, Грэм выпустил своего противника, и расслабил колени, присев на фут, прежде чем послать свой кулак учителю в живот.

Сайхан сделал полшага в сторону, и сильно врезал Грэму сбоку по голове.

— Я сказал, хватит!

Грэм уставился на него ничего не выражавшим и лишённым осознания лицом, а потом снова начал себя осознавать. Вскарабкавшись на ноги, он склонил голову:

— Да, Зайхар.

Тут прибыл Мордэкай Иллэниэл. Он бросил взгляд на кровь на полу, а потом на избитое лицо Перри.

— Кто-нибудь может мне объяснить, почему вы двое посчитали нужным попытаться уничтожить моё душевное спокойствие и испортить хороший во всех отношениях бал?

— Думаю, он сломал мне рёбра, — ахнул Лорд Стефан, безуспешно пытаясь встать с того места, где упал.

Граф немного посмотрел на него без всякого выражение.

— Они треснули. Не двигайся. — Наклонившись, он закрыл глаза, и приложил ладонь к боку Стефана. Миг спустя раненый лорд стал дышать легче. — Вот, так лучше, хотя скверный синяк всё равно останется. Кто-нибудь, дайте человеку кружку эля. Помогите ему встать!

Люди поспешно повиновались, пока Мордэкай повернулся к Лорду Эрику, но тот отмахнулся:

— Я в порядке, — сказал Эрик, прижимая ладонь к лицу. — Просто отёк.

Мордэкай посмотрел на Грэма, покрасневшего от стыда.

— Грэм, ты не мог бы объяснить, почему ты попытался перекроить Перри лицо, и зашёл настолько далеко, чтобы напасть на моих гостей?

Грэм уставился на Графа, его разум с бешено метался, ища приемлемый ответ. Правда была недопустима. Он отказывался повторять ложь Перри перед таким числом слушателей, да и вообще в чьём угодно присутствии. Такого рода ложь мгновенно стала бы слухом, и то, был ли этот слух правдивым, уже перестало бы иметь значение. Один лишь намёк испортил бы ей репутацию.