— Я здесь не для того, чтобы тебя убить, — сказала она.

Пенни уже знала это, но притворилась в обратном:

— Кто ты? — спросила она.

Женщина засмеялась:

— Меня зовут Руфь. Если бросишь нож, я не буду делать тебе больно.

— А если не брошу?

— Тогда я могу вогнать своё колено прямо в середину этого твоего большого живота, — ответила Руфь, зло ухмыльнувшись. — Ты же не захочешь подвергать ребёнка опасности, а? — сказала она с деланным сочувствием.

Пенни решила рискнуть частью своей информации ради блефа:

— Король будет очень недоволен, если со мной или ребёнком что-то случится.

Не заботя себя ответом, Руфь шагнула вперёд. Одновременно Пенни шагнула вбок, но её стопа неудачно встала на тело Коула, заставив её споткнуться. Руфь метнулась перёд, полагая Пенни уязвимой, но её глаза расширились от неожиданности, когда вместо падения Пенни изящно опустилась на колено, подняв свой нож на уровень живота Руфи. Изогнувшись подобно кошке, ей удалось избежать выпущенных кишок, и острое лезвие скользнуло ей по рёбрам, раскроив её кожаную одежду и оставив на её собственной коже глубокий порез. Движение полностью лишило её равновесия, и она неуклюже упала рядом с беременной женщиной.

Пенни выругалась, когда её удар не смог выпотрошить Руфь, но всё равно довела его до конца, пытаясь выжать из представившейся ей возможности побольше. Когда Руфь упала, Пенни наклонилась влево, и вогнала локоть в бок своей противницы. Будь она более гибкой, она могла бы попробовать поразить цель получше, но живот сковывал её движения. Она не только услышала, но и почувствовала, как с губ её противницы сорвалось вызванное болью междометие, когда её удар попал в цель. Вернув правую руку, она не стала терять времени, попытавшись попасть по Руфи своим ножом, пока та не пришла в себя.

Однако Руфь уже пришла в движение — она перекатилась вбок прежде, чем Пенни смогла ударить её ножом, и нанесла удар ногой, попав Пенни прямо в висок. Удар отбросил её вбок, и она врезалась в деревянный косяк двери между двумя комнатами. Силясь проморгаться, Пенни попыталась встать, когда второй, не замеченный ею удар снова сбил её на пол.

Миг спустя она оказалась поймана. Длинные ноги Руфи обхватили её за пояс, а одна из её рук — за шею. Пенни ощутила, как предплечье Руфи вдавливается в её шею, перекрывая ей доступ к воздуху, и вызывая в ней ощущение того, что её голова вот-вот взорвётся.

— Ты заплатишь за этот порез, сучка, — послышался рядом с её ухом голос Руфи. — Ты так меня взвинтила, что я могу просто задушить тебя до смерти.

Пенни хотела ответить, но не могла — давление на её горло было слишком велико. Она не могла даже хрипеть, и знала, что её лицо наверное было красным как кровь… мир начал темнеть.

Тут распахнулась дверь спальни, и в драку вступила Мириам. Она искала в спальне какое-нибудь оружие, и, ничего не найдя, наконец остановилась на единственном подходящем предмете в комнате — стройном деревянном стуле, который стоял у письменного стола. Дико размахивая стулом, она набросилась на Руфь со спины:

— Руки прочь от моей снохи! — закричала она. К сожалению, её приближение было совсем не скрытным.

Давление на горло Пенни резко исчезло, когда Руфь отпустила её, и прыгнула в сторону. Мириам с трудом попыталась остановить свой удар, прежде чем тот попадёт по Пенни, но ей это удалось лишь частично, и Пенни почувствовала новую боль, когда тяжёлая деревяшка попала ей по ногам. Приближаясь к Мириам с новым ножом в руке, Руфь улыбалась подобно кошке, которая нашла себе новую мышку, с которой можно поиграть:

— Мне совсем не обязательно оставлять живыми вас обеих.

Пенни ощутила, как на неё накатила новая волна ужаса, когда Руфь приготовилась напасть на Мириам. «Нет! Всё должно было случиться не так!» — подумала она про себя, в то время как её тело упрямо отказывалось слушаться её приказов. Она не могла подняться, и она никак не могла добраться до Мириам вовремя, чтобы спасти её.

Пока он шёл, Дориана тревожило изводившее его сомнение. Что-то в пришедшем вызывать его охраннике беспокоило Дориана, но он не мог сказать точно, что именно. На полпути к покоям семьи герцога до него дошло.

Он не узнал охранника… вообще. Будучи выращенным в Ланкастере, а также обучаясь там среди гвардейцев, он должен был узнать этого человека. Его лицо должно было являться как минимум знакомым. Всегда была возможность того, что он был недавно принят на службу герцогу, но Ланкастер, в отличие от Уошбрука, не получил большого притока новых поселенцев, поэтому вероятность этого была мала.

«Надо бы вернуться», — подумал он, поворачиваясь, чтобы пойти назад, откуда пришёл. Чем дальше он шёл, тем больше чувствовал тревогу, и менее чем через двадцать футов он перешёл на бег. «Держи забрало опущенным», — сказала она. «Проклятье, Пенни! Ты знала!». Минуту спустя он заворачивал за угол коридора где были их покои, и его страхи получили подтверждение сразу же, как только он увидел в коридоре людей. Не было никакой причины четырём незнакомым стражникам стоять у двери в её покои.

Несмотря на свой предыдущий разговор с Мордэкаем, Дориан всё ещё не имел зачарованного двуручного меча, и для разнообразия он был этому рад — в коридоре с таким большим оружием было бы неудобно. Заревев, он обнажил свои длинный меч и кинжал, несясь по коридору в атаку на людей, которые, как он знал, наверняка явились сюда за женщинами, которых он поклялся защищать.

Охранники вздрогнули при его приближении, и обнажили оружие. Они были вооружены лишь мечами и дубинками, но многие из них пожалели, что у них нет щитов, когда увидели надвигающегося на них Дориана. Подняв оружие, они приготовились столкнуться с ним.

С тем же успехом они могли сложить оружие, толку от него всё равно не было никакого. Дориан совершенно проигнорировал их атаки, веря, что броня защитит его. Вместо этого он сосредоточил внимание на своём собственном оружии, и за несколько секунд четверо его противников были повержены — мертвы или смертельно ранены. Двое других вошли в покои Пенни, заперев за собой дверь. Судя по всему, они не были готовы принять участие в этой резне.

В панике, он достиг двери, зная, что Пенни и Мириам были внутри — предположительно уже без охраны. Естественно, дверь воспротивилась его первой попытке открыть себя. Фрустрированный, он ударил тяжёлую дубовую древесину своим облачённым в латную перчатку кулаком, разбрызгивая вокруг щепки и обломки. Дверь сотряслась в своём косяке, будто в неё ударили тараном. Дориан попятился, и бросился, плечом вперёд, на деревянную преграду. Некоторые из деревянных балок надломились, что казалось невозможным, и дверь чуть не опрокинулась. Через один из проломов высунулся клинок, пытаясь ранить его, но без всякого вреда скользнул по его нагруднику.

Подняв меч, Дориан начал рубить оставшуюся древесину, зачарованная сталь рубила повреждённое дерево с лёгкостью режущего хлеб ножа, и на то, чтобы войти, у него должно было уйти лишь несколько секунд. Он был так сосредоточен на том, чтобы добраться до Пенни и Мириам, что не заметил, как в десяти футах по коридору из воздуха плавно появился лысеющий человек — как и не обратил никакого внимания на то, что этот человек начал говорить на иностранном языке.

Через проломы в дереве Дориан видел разбросанные по полу мёртвые тела. Кровь была повсюду, и темноволосая женщина аккуратно связывала Пенни. Ему показалось, что он мельком увидел Мириам, совершенно неподвижно лежавшую на полу. Находившиеся внутри двое мужчин деловито наваливали мебель перед быстро рушащейся дверью.

Всё ещё незамеченный, человек в коридоре странно зыркнул на Дориана, поскольку его слова никакого заметного эффекта не оказали. Прикусив губу, он попробовал кое-что другое, и между ним и бронированным воином промелькнула молния.

Тело Дориана на миг тряхнуло в конвульсии, когда электричество пробежало по его броне. Несмотря на то, что он был полностью облачён в металлический доспех, Дориан выжил, поскольку чары Мордэкая каким-то образом поглотили большую часть атаки. Всё ещё подёргиваясь, он оглянулся через плечо, заметив попытавшегося убить его человека. Не осмеливаясь зря тратить время, он метнул в незнакомца свой кинжал, надеясь отвлечь человека, пока сам он заканчивает прорубаться через дверь.