— У тебя что, были какие-то другие планы? — уколол я. Когда он раскрыл рот, чтобы ответить, я перебил его: — Не отвечай. Я бы предпочёл услышать о том, что происходило в наше отсутствие.

— Герцог Трэмонт вступил борьбу за корону. То, что вы видите вокруг — плоды гражданской войны, — ответил Карэнт.

Принуждающая меня магия была нетерпелива, я чувствовал, как она тянет меня к месту, где ждала Лира. «Я должен сперва узнать, какие силы могут выступить против меня», — рассудил я внутри, и ощутил, как принуждение ослабло.

— Выкладывай подробности, но покороче. У меня мало времени.

— Его отравитель сумел обезвредить королевскую гвардию и людей Хайтауэра. Он убил Короля и Королеву два дня назад, но не сумел убрать их дочь. Твой друг, Торнбер, помог ей бежать, и она собрала под свои знамёна остатки городских защитников. Бой был кровавый и злой. У Трэмонта в городе много наёмников, и его поддерживает значительное количество церковных войск, — объяснил ослабленный бог.

— Где он нашёл столько продажных клинков? — подумал я слух. Мои эмоции были к этому моменту на опасно низком уровне, поскольку от человека я подпитывался в последний раз несколько дней тому назад. От небрежного упоминания о смерти моих тётки и дяди у меня лишь что-то слегка заныло внутри, и ничего больше.

— Многие из них — Шаддос Крис, слуги и прислужники Мал'гороса, — проинформировал меня Карэнт. — Мне неясно, осознаёт ли это Трэмонт, и есть ли ему вообще какое-то дело до этого.

Я немного подумал над его словами, прежде чем задать свой следующий вопрос:

— Где сейчас моя семья?

— В здании, которое находится перед тобой. С ними Королева, — ответил он.

— Королева?

Карэнт хитро улыбнулся:

— Народ начал звать Ариадну «Железной Королевой».

Это меня удивило. В моих воспоминаниях Ариадна была милой девушкой с мягким нравом. Хотя она выросла в умную и практичную женщину, я едва ли мог представить, что кто-то даст ей такое имя.

— И она это позволяет? — спросил я.

— Они не называют её так в лицо. Она всё ещё настаивает на том, чтобы к ней обращались как к принцессе, поскольку коронации не было, — объяснил Карэнт. — Я не могу подтвердить это лично, но твоя жена получила весть из дому о том, что Замок Ланкастер разграблен и сожжён. Они надеялись на поддержку, или, по меньшей мере, на помощь от Прэйсианов. Насколько мы знаем, те отступили в Замок Камерон.

— А что Роланд?

— Никто не видел его со дня нападения на Ланкастер. Его полагают погибшим, — ответил Карэнт.

В мне едва уловимо промелькнули разные чувства — печаль, раздражение, и смутное ощущение гнева. В кои-то веки приглушённые эмоции показались мне преимуществом, но я знал, что когда они в очередной раз вернутся к нормальным уровням, придётся расплачиваться.

— Сколько в Албамарле Рыцарей Камня?

— Только Иган, Сайхан и Дориан, но Сайхан не может сражаться, — ответил он.

В этом, конечно, виноват был я. Я шагнул вперёд, приближаясь к парадной двери дома, который когда-то принадлежал мне, или Мордэкаю, в зависимости от того, как на это смотреть. Если продолжать думать в таком ключе, то всё получалось слишком запутанным.

Я постучал, как и следовало практически любому воспитанному незнакомцу. Теперь, когда на мои вопросы были даны ответы, связывавшая меня магия толкала меня вперёд. Я не мог себе позволить никаких ненужных задержек.

Я подождал с минуту, затем постучал снова, надеясь, что кто-нибудь ответит. Если нет, то это могло вынудить меня уничтожить дом, чтобы попасть внутрь. С силой, которую я забрал у Карэнта, и с дополнительной порцией, которую я вытянул из Бог-Камня, я не сомневался, что смогу это сделать. «Или я мог бы просто использовать круг». На миг эта мысль показалась мне странной, однако я задумался, почему мне это сразу не пришло в голову.

— Чего ты хочешь?

Голос, донёсшийся с другой стороны двери, был низким и мужским. Мои чувства не могли проникнуть сквозь зачарованную дверь, но мои уши легко узнали моего друга детства. На той стороне был Дориан.

— Я здесь, чтобы забрать ту Ши'Хар. Мне нужно, чтобы ты впустил меня.

— Тебе здесь не рады. Я знаю, кто ты такой, — сказал Дориан.

— Я — Брэксус, — ответил я, используя имя, которое я взял себе прежде. Я задумался, поделилась ли моя дочь тем, что сказала ей Мойра Сэнтир, когда мы улетали.

— Да хоть чёртом назовись. Я тебя не впущу в этот дом, — сказал мой преданный друг.

Мои мысли пустились вскачь, но даваемые ими ответы не помогали.

— Если ты не откроешь дверь поскорее, то я буду вынужден выбить её, а сделать это без разрушений нельзя. Те, кого ты защищаешь, могут пострадать или даже погибнуть.

— Ты блефуешь, — ответил он. — Даже Тёмные Боги не могли пробиться внутрь.

— Не вынуждай меня, Дориан, — сказал я ему, сжимая кулаки. Одновременно я собирал в кулак волю, и нужные слова уже вертелись на кончике моего языке. Хотел я того или нет, я собирался уничтожить фасад этого дома, и в результате будут ранены многие из тех, кто был внутри. Что-то глубоко внутри забилось: «Нет! Не делай этого!». Хотя я разделял это мнение, оно казалось чужеродным, будто оно принадлежало кому-то другому. В нём также было больше невыраженных эмоций, чем я сейчас мог наскрести.

Мои ладони поднялись на уровень плеч, направленные наружу, к двери. Они будто двигались сами по себе. Время вышло, вне зависимости от того, хотел я ждать или нет.

Дверь открылась. Внутри стоял Дориан, держа ладонь на дверной ручке. Он носил свою латную броню, но шлем держал подмышкой. Вместо шлема на его лице застыло хмурое выражение, а взгляд был таким сосредоточенным, что я уверился — будь я в этот момент более чувствительным, этот взгляд прожёг бы во мне дыру.

— Не забывай о манерах, Дориан. Он — не тот, о ком ты думаешь, — произнёс более старый женский голос у него из-за спины. Позади своего сына стояла Элиз Торнбер. Она выглядела усталой, и впервые в жизни — действительно старой. Её глаза были красными, а кожа — обвисшей в местах, где не опухла от синяков.

«Что с ней случилось?» — подумал мой разум, но мой рот был практичнее:

— Простыми словами правду не изложить, но я опасен, Дориан. Сейчас ты не можешь мне доверять. Твой лучший вариант — позволить мне взять то, что я хочу, и отправить меня восвояси.

Гарэс Гэйлин по-прежнему был массивным драконом, и не потрудился попытаться пролезть через дверь, но все взгляды с любопытством упали на женщину, вошедшую вслед за мной. Никто из них не узнал Каменную Леди, теперь, когда она была из плоти и крови — все кроме одного человека.

— Матушка? — сказала моя юная дочь. — Это правда ты?

Я не останавливаясь прошёл мимо неё, направляясь к каменному саркофагу, всё ещё стоявшему в холле между вестибюлем и кухней. Моё тело не могло ждать, но мой магический взор был прикован к Мойре Сэнтир. На её лице играло любопытное выражение, будто она могла расплакаться, но забыла, как это делать.

— Я сказала тебе, малышка, что я — на самом деле не твоя мать. Я — лишь её тень, — ответила Мойра Сэнтир, но тем не менее обняла свою дочь. Её глаза сверкали от навернувшихся на них слёз.

Моя дочь повернула голову, чтобы посмотреть на меня через плечо Мойры:

— Кое-кто другой сказал мне то же самое, но я не думаю, что вы на самом деле понимаете. Во всём, что имеет значение, ты — мать. Я буду считать тебя тем, кем захочу.

Пенни осторожно приблизилась к ним, слушая их слова с удивлённым выражением на лице:

— Ты — действительно она? — спросила Пенни. У неё за спиной стоял незнакомый мне мужчина.

Наша дочь притянула её к себе одной рукой:

— Это действительно она, Мама. Она была Каменной Леди.

Их полное слёз воссоединение порвало бы струны моего сердца, если бы те не были замотаны в толстый слой шерсти. Я снова порадовался своему почти полному отсутствию эмоций. Вытянув облачённую в перчатку руку, я произнёс слово, и поднял тяжёлый каменный ящик, в котором лежала Лираллианта. Он, наверное, весил несколько тысяч фунтов, но, учитывая моё нынешнее состояние, он с тем же успехом мог бы быть пёрышком. Левитировать его казалось так же легко, как когда-то — дышать.